Античный Чароплет. Том 3 (СИ) - "Аллесий". Страница 143

Мозг анализировал все с такой скоростью, что становилось страшно. Перед глазами витали призраки войны с куклусами. И последнее, чего мне хотелось — повторения подобного ужаса.

Итак, если предположить, что я видел ряд событий в Царстве Снов, интерпретируя их на своё сознание с помощью предвидения, то меня не должны были заметить. Всё произошедшее должно было быть лишь последствием неосознанного созерцания Царства Снов, а происходило и вовсе только у меня в голове. Но качество таких видений никакое. Они могут быть как похожи на действительность, так и полностью ложны от первой до последней секунды.

Что мне известно на данный момент? Что всё происходящее связано с демонами Лэнга. Тут замешаны какие-то колдуны. И был в моем видении ряд действующих фигур. Вилама, которая оказалась вовсе не Виламой. Непонятно, что означало её преображение, но проверить стоит. Ещё были двое сыновей старосты, сам староста. Старик был, вроде бы… Но его я прикончил. Что ещё? Я призвал человека-скорпиона. И он наверняка тоже может являться олицетворением чего-то важного. Наконец, есть два места. То, на которое он указал. И то, где я убил Виламу. Оба их нужно проверить. Вот основные цели для рассмотрения и анализа.

Перво-напрево я решил… перекусить. Делать дела лучше на полный желудок. Так что, вытащив из инвентаря запасы провианта, сушёное мясо и подсохшие лепёшки, я принялся за еду. Слегка черствые примитивные куски подпечёного теста вызывали лёгкую ностальгию по старым временам, когда я ещё был рабом. Со временем часть плохого забылась, а подсохшие лепёшки в моей голове неразрывно были связаны с ночами, когда я находил время, не будучи уставшим до смерти днём, смотрел на звёзды и грыз кусок спрятанного ранее хлеба. Прохладный ветер обдувал тело, неся холодные ночные волны воздуха и смешивая их с клубами жара, исходившего от ещё не остывшей земли. Немногие приятные воспоминания того времени.

Закончив с едой, я отправился искать одно важное место, которое стоило проверить. Маги, особенно колдуны, любят кладбища. Места упокоения мёртвых. В основном — из практичных соображений, а не по причине своей злобности и тяги к соответствующему антуражу. Обычно место упокоения мёртвых — это совокупность удачных факторов. Первое — дешёвый ресурс. Ритуалы либо лишние руки в виде удобной рабочей силы или вообще — дешёвая сила как таковая. Солдаты всем нужны. Магам — в особенности. Даже поганые поделки под нормальных зомби или ходячих скелетов — это лучше, чем ничего. Кто не смыслит в некромантии — не беда. Человеческие останки — это всё равно прекрасный ресурс. Корм для некоторой нежити. Демонические животные и прочие твари. Наконец, кладбище в любом виде — это неплохое ритуальное место. Удобное. Ещё там много маны смерти, да и неупокоенные призраки нередко встречаются. Подводя итог, кладбище проверить стоило бы. В Бхопаларском царстве обычаи упокоения разные царят. Но в окрестностях в основном мертвецов предпочитают закапывать в землю. Почва песчаная, копать легко, а эмушитов тут не видели, почитай, никогда: некому поднимать здешние курганы, чтобы заставлять задуматься о других вариантах погребения.

Бахра находилась в интересной местности. Гранича с морем, она имела вокруг скалы и холмистый ландшафт, немалая часть которого была покрыта лесом. Деревья тут были небольшие, а стволы имели небольшой толщины. Между ними обильно порос кустарник и всяческая трава да бурьян, так что вся вместе местная зелень создавала на всей площади своего роста тяжело проходимую чащобу. Хотя и случались участки достаточно свободные, с крупными деревьями и отсутствующей лишней растительностью. Кладбище Бахры я нашёл относительно быстро: около часа потратил. Заходить в деревню, а тем более спрашивать что-то у кого-то я больше не решался. Короткие и длинные телепортации, невидимость и левитация, а также мой аурный слух помогли мне уловить шелест праха и скрип старых костей. Звуки достаточно узнаваемые. Я не великий некромант, но знаком с этим искусством не по наслышке.

Местные жители расположили кладбище не на границе с деревней, а в низине меж двух холмов, один из которых и отделял Бахру, наверху переходя в небольшое скалистое образование.

Низинка представляла из себя прелюбопытное, хотя на первый взгляд и пустынное место. Просто куча кочек, неровно поросших бледно-жёлтой травой. Впрочем, я не обманывался. У местных к своим мёртвым отношение было не лучше, чем к Шиве и другим богам, к примеру. Насколько я понял специфику захоронений, сюда приносили труп, копали достаточных размеров яму, где придётся, закидывали тело и закапывали. Кое-где имелись крупные булыжники, сваленные вместе и раздельно. Полагаю, это что-то вроде уважения к умершему родственнику: потрудиться и притащить энное количество камней, чтобы зверям было сложнее разрыть неглубокую могилу.

Впрочем, судя по конфигурации булыжников, многие предпочитали не таскать новые камни, а взять те, что поближе: с других могил. Иначе как объяснить мох на камнях, которые не вросли давно в землю, а также — аурные отзвуки, которые я слышу от каждого камня. Различить что-то детально сложно, но, кажется, я в большинстве своём прав. У всех камней когда-то было некое подобие предназначения: лежать поверх могил тех, кого под ними захоронили. Имена, имена… А вот имена ни у одного камня не разобрать: даже примерно ничего не слышу. Слишком много имён у каждого. Новые камни для могил в этой низине уже давно не появляются.

Ну и, конечно, самое интересное, что я здесь нашёл. Каменный круг. Грубо вырезанный из скальный породы диск с нечестивыми символами. Знакомый язык. Наг-Сотх. Грубые, но очень чёткие и логичные символы, треугольники, полоски, кружки. Один из основных языков Лэнга. А сам круг из скальной породы крайне тяжёл. Лежит на своеобразном постаменте, собранном из местных могильных булыжников. По кругу идут желобки-бороздки. Довольно глубокие, продолжающиеся выложенными из спрессованной земли и булыжников желобов уже за пределами ритуального жертвенника. И каждый приводит к своему кругу поменьше. На всех главный символ, а по краю вырезана на Наг-Сотхе фраза. Что тут у нас… А, понятно. В сторону моря указывает желоб с кругом осьминога и «Ктулху фхтагн!». Коротко и по делу. А кто тут у нас ещё?.. Йог-Сотхотх? Нъярлапхотеп… А вот этого символа я не знаю! Так. А вот это Снъяк? Вероятно — он. Ещё символ Жреца Древних… Всех самых важных сюда, кажется, приплести не забыли. И, конечно, цепи и почти разложившийся труп. Крайне любопытная картина. Я, кажется, нашёл зацепку, которая может позволить найти местных колдунов самому. И порыть носом ещё не помешает…

— Не часто сюда осмеливаются вот так прийти, — заметили сзади. Я мысленно чертыхнулся: нечасто ко мне могут подобраться на полтора десятков метров и не оказаться обнаруженными!

— А что такое? Боятся?.. — приподнял я бровь, оборачиваясь к неожиданному собеседнику. Им оказался человек в плотной серой робе. Простая, но практичная одежда. Слегка коричневая кожа, чёрные волосы. Возраст? Ну, на вид — примерно сорок лет. Аура мерцает тусклым багрово-серым светом, говоря, что передо мной колдун. Глаза болотно-зелёные.

— Разумеется. Обычные люди чувствуют страх от этого места. Страх тех, кто расстался здесь с бременем смертного бытия. Хотя хоронить здесь мёртвых не перестают, — усмехнулся он. Я недоумённо качнул головой в сторону жертвенника. — Ах, это… Те, кто не хотят его видеть, обычно отводят глаза. Кто хочет, но не обладает сильной волей, конечно, тоже. И кто не посвящён в тайны тёмных искусств, разумеется.

— Словом, практически все обычные люди не способны увидеть сие творение рук человеческих. Или способны. Но всё равно не видят. Как обычно, — фыркнул я. Отвод глаз. Как банально.