Восточные услады, или любовные игры султанов - Эрдоган Сема Нильгюн. Страница 13
Ходжа возделывал поле, но вороны нещадно портили всходы и он решил остаться на ночь, посторожить. Ближе к полуночи он услышал голоса своей дочери и ее друга. Парень сказал: «Сыграем в игру. Я буду жеребец, а ты кобыла». Они стали резвиться, не подозревая о присутствии посторонних. Но в самый ответственный момент жеребец увидел широко открытые глаза Ходжи и бросился бежать. Разочарованная кобыла, сжимая в руках пучок травы, ринулась за ним и все кричала: «Вернись! Вернись!»
А Ходжа сказал неутешной дочери: «Глупое мое дитя, неужели ты думаешь, что тот, кто убежал от белого, как сливки, лона, вернется пожевать соломы?»
Ходжа Насреддин — фольклорный персонаж мусульманского Востока
Жена спросила Ходжу, когда он вернулся с вечерней молитвы, о чем там шла речь. Ходжа рассказал: «Тому, кто перед сном занимается любовью со своей женой, воздается, как если бы он принес в жертву овцу. Тому, кто занимается любовью с женой ночью, воздается, как если бы он пожертвовал верблюда. А если заниматься любовью на рассвете, то это все равно, что богатому человеку отпустить раба во имя Господа». Когда пришло время ложиться спать, жена заявила: «Любимый мой Ходжа, давай порадуем Господа жертвенной овцой», — что они и сделали. Посреди ночи она разбудила его и попросила принести еще одну жертву — и он снова согласился. Рано утром она проснулась, вся горя от желания, и сказала ему: «Отпустим раба, мой дорогой муж!»
И тогда Ходжа, вконец измотанный богоугодными делами, взмолился: «Я твой раб, отпусти меня!»
Бекташца как-то спросили: «Тебе приходилось любить?» Он ответил: «Да, один раз почти полюбил, но тут вошел ее муж и ничего не получилось».
Памятник Ходже Насреддину в Бухаре — один из многочисленных памятников популярному персонажу
Шагал босой бекташец, шагал и вот встретил на вершине холма старую некрасивую женщину. Но из-за долгого воздержания она показалась ему прекрасной, как ангел, и он занялся с ней любовью. Закончив, он посмотрел на ее лицо снова и понял, как она уродлива. И сказал: «Господи! Неужели ты и это посчитаешь грехом?»
Промышлял некогда на крытом базаре один умелец, изготовлявший деревянные зибики, бывшие в большом почете у стамбульских женщин. Однажды в его маленькую мастерскую пришла рабыня. Он спросил: «Чем могу вам помочь, девушка?» Она сказала: «У моей хозяйки к вам заказ!» — «Какой?» — «Точно не знаю, но моя хозяйка сказала, что зибик должен быть толстый, как у турка, черный, как у араба, длинный, как у албанца, ловкий, как у лаза. А еще ворсистый, как у курда, проворный, как у черкеса, нежный, как у европейца, крепкий, как у венецианца и…» Зибикодел прервал ее и сказал: «Девушка, идите, скажите вашей хозяйке, что если бы у меня такой был, я бы сам его не продал!»
Один врач забрел в деревню у Черного моря. Вдруг он услышал крики и плач. Подойдя ближе, он увидел взывающего о помощи человека и спросил: «В чем дело? Я врач». Мужчина, назвавшись Темелем, ответил: «Моя жена Фадиме умерла. Вчера мы поженились и вот на брачном ложе завопила и умерла».
Турецкий поэт Кемаль Намик, бросавший вызов султанам, становился героем неприличных анекдотов. Возможно попадание в герои такого рода было ответом народа на его храбрость…
Врач попросил разрешения пройти без свидетелей в спальню. Фадиме раскинулась на постели совершенно нагая. Смекнув, что она всего лишь потеряла сознание, он помог ей прийти в себя. Потом они легли и долго занимались любовью. Темель и жители деревни ждали врача у дверей. Выйдя, тот устало сказал: «Я старался изо всех сил и вернул ее к жизни».
Год спустя он случайно оказался в той же деревне. Темель увидел его и воскликнул: «Эй, доктор! Твое средство не помогло цирюльнику. Он умер в том месяце. Мы делали то же, что ты с моей женой, но он так и не воскрес!»
Анекдоты на любовную тему всегда были популярны в народе
КАКОГО РОДА ЛИТЕРАТУРУ ЛЮБИЛИ ЧИТАТЬ ОСМАНЦЫ?
Мы уже упоминали о бахнаме — книгах о сексе. Теперь обратимся к другим текстам, часто гостившим в спальнях османцев.
Мевлана Джелаледдин Руми, основатель ордена «вращающихся дервишей», написал книгу, именуемую «Месневи», которая является примером такого рода сочинений. В «Месневи» он использует эротические сюжеты для изображения различных черт человеческой природы, но его рассказы всегда содержат нравственные выводы.
Вот несколько извлечений из «Месневи». Это своего рода басни, где есть сюжет и мораль. <…>
Жил один проповедник, обладавший даром слова. К нему прислушивались. Однажды он проповедовал в мечети. Множество мужчин и женщин окружали его. Куха, надев чадру, словно он женщина, неузнанный затерялся в толпе. Сидевшая рядом с ним женщина задала мучавший ее вопрос: «Уважаемая, прошу, просветите меня насчет лобковых волос. Какой длины они должны быть, чтобы мои молитвы были угодны Господу?»
Переодетый отвечал: «Если они длиннее ячменного зерна, молитва не будет услышана. Как только они достигнут такой длины, сбрейте их или удалите воском». Куха тут же склонился к женщине и сказал: «Прошу твоей помощи, сестра. Не проверишь ли ты длину моих волос?» Она запустила руку в его шаровары и закричала, нащупав там нечто непристойное. Услышав крик, проповедник спросил: «Мои слова проникли в ваше сердце?» — «Нет, — сказал хитрый Куха, — они проникли ей в руку».
Мевлана Джелаледдин Руми написал книгу «Месневи», которую многие супружеские пары держали в спальнях
Жил когда-то человек, у которого были ревнивая жена и рабыня, прекрасная, как ангел. Жена не позволяла им оставаться наедине. Но от судьбы не уйдешь. Женщины пошли в общественную баню и оказалось, что жена забыла дома свой серебряный таз; она послала за ним рабыню.
Девушка, полгода ждавшая такого случая, поспешила назад, к хозяину.
Не успев и закрыть за собой дверь, они заключили друг друга в объятия и предались любовным утехам. Жена же тем временем, сообразив, какую ошибку она совершила, выскочила из хамама и стала одеваться…
Думаете, любовь и страх ходят рука об руку? Есть ли разница между ними? Любовь — это отражение Господа, тогда как страх — оборотная сторона похоти.
…Когда она вбежала в дом, любовники услышали это и разъединились. Жена обнаружила рабыню будто бы без чувств, и мужа — в молитве. Не поверив своим глазам, она приподняла полы мужнего халата и все поняла…
Мораль этого рассказа такова: даже причинные места могут быть доказательством вашей лжи.
Любовные сюжеты в литературе были популярны у османского читателя
ПРИЛОЖЕНИЕ
Жерар де Нерваль
КОНЕЦ ВЕЛИКОЛЕПНОГО ВЕКА, или ЗАГАДКИ ПОСЛЕДНИХ ГАРЕМОВ ВОСТОКА Отрывок из книги [14]