Злата. Жизнь на "Отлично!" 4 (СИ) - Александр Коробочка. Страница 8

Несколько мгновений помолчав, ответил.

— Да ничего особенного, Раиса Ивановна, просто этим летом я немножко умерла.

Несколько минут спустя.

Раиса Ивановна — один из немногих учителей, относящихся к Злате без негатива, и мне даже чуточку совестно стало, что я ответил ей так, как ответил, ибо, услышав мои слова, она вся аж дернулась и побледнела, после чего…

В общем, настроение у «химички» испортилось и она, смущенно пробормотав себе под нос нечто сложно воспринимаемое на слух, быстро «свинтила», сославшись на дела.

— Оксана Николаевна… — начал я, когда до моих ушей донесся звук закрывшейся за «химичкой» двери основного кабинета, — я вас не обманываю, эта работа целиком выполнена мной, от и до. Я ни у кого не списывала. Однако, если вы захотите, чтобы я, как Стефания у Раисы Ивановны, заново что-то решала — я отказываюсь! В конце концов, не пойман — не вор! Я понимаю, что совершенно не нравлюсь вам, но…

— «Не нравлюсь вам…». — перебив, передразнила меня она. — С чего ты решила, Петрова, будто не нравишься мне?

— Оксана Николаевна, я же не слепая и не дура, кто бы и чего обо мне там ни думал. И я прекрасно вижу, кто и как ко мне относится…

Учитель собралась было вновь перебить меня, однако я не позволил, продолжив.

— Я ни разу не осуждаю вас за это. Все мы люди, все человеки, так что и относимся ко всем по-разному. Существуют любимчики, а есть…наоборот, в общем. В конце концов, я же не сто долларов, чтобы всем подряд нравиться. Школа — система. И как любая система — она всеми силами пытается выжить из себя каждый несистемный элемент…

Я не покривил душой, ибо и сам не без успеха промышлял подобным там, не в одиночку, конечно, выживая из той системы, «винтиком» которой являлся, различные несистемные элементы. То есть, думаю, что очень неплохо осведомлен о том, как подобное происходит. Правда, нынче-то у меня задача совершенно иная — не быть выжитым самому.

— Я в курсе, что устроила переполох, из-за которого у нашей школы начались некоторые неприятности. А Екатерина Петровна предупреждала меня, что если не угомонюсь, то житься мне здесь…я имею в виду школу…будет так себе, а она, по всей видимости, хорошо знала, о чем говорила. Я уже заметила, что многие учителя относятся ко мне теперь… — я замолк, а подобрав нужное выражение, продолжил, — без особенной симпатии, скажем так. Вы, например.

— Петрова, ты как зубная боль… Чего ты от меня хочешь?– помассировав виски, поинтересовалась учитель, когда я закончил свой монолог.

— Оксана Николаевна, я планирую стать лучшей ученицей нашей школы…

Учитель закатила глаза.

— … можете не любить меня, это ваше право…

— А! Ну, спасибо! — практически насмешливо заявила она, перебивая меня, и в этот миг здорово напомнила почившую в увольнении Екатерину Петровну.

— … вы утверждали, будто бы всю себя отдаете обучению школьников…

Мое «будто бы» явно взбесило ее.

— … и если это так, то я прошу не пытаться загнать меня, что называется, в «чулан» из-за личной неприязни.

— Не выдумывай! Все учителя относятся к ученикам одинаково. — практически сквозь зубы процедила она, ибо это, разумеется, не так, а затем, буквально в один момент повеселела. — У тебя впереди целый учебный год, чтобы попытаться стать лучшей! Дерзай, Петрова! Приходи на допзаниятия, они у меня по вторникам и четвергам. Можешь даже к «А»-шкам на допы присоединяться, если хочешь. У «А-шек» они по понедельникам, средам и пятницам. Я разрешаю это, чтобы ты потом не жаловалась всем и каждому, будто бы из-за личной неприязни я тебя в каких-то «чуланах» запираю, но…

Она вдруг замолчала, уставившись в одну точку.

— Оксана Николаевна? — нарушил тишину я, когда пауза чересчур затянулась.

— Петрова, все еще утверждаешь, что выполнила работу сама? — выйдя из прострации, она вновь постучала пальцем по листку.

— Сама, да. — кивнув, ответил я.

— Ну, хорошо… — она встала со своего места. — Как ты и сказала: «не пойман — не вор!». Однако я не люблю, когда меня пытаются водить за нос мои же ученики! Не знаю уж, что за фокус ты и Москвина провернули с Раисой Ивановной, хотя за «здорово живешь» она оценки не ставит, это общеизвестно, у нее нужно потрудиться, но за твоими успехами, Петрова…

Она заметила, что мне не нравится обращение по фамилии, и начала делать это нарочито часто, и с особой интонацией. Ну и, спрашивается, кто из нас двоих девчонка-подросток?

— … я стану следить самым тщательным образом!

А значит, станет ко мне еще более предвзятой.

— В конце концов, сама же сказала, что желаешь стать лучшей. Вот и поглядим на твои намерения, всерьез ли ты решила взяться за ум или же все это просто пустая болтовня!

Хорошо, но до одиннадцатого класса включительно, а не только до девятого, Оксана Николаевна! — заявил я, но строго про себя.

Директор обещал мне десятый класс, и он наверняка сдержит слово, а делать так, чтобы местный педсостав из-за меня каждый раз клевал ему мозг — это ни к чему.

Мои мысли были прерваны топотом детских ног, раздавшемся с другой стороны двери, а мгновение спустя, дверь распахнулась и на пороге объявилась то ли первоклашка, то ли второклашка.

— Мама!

— Мария! Сколько раз говорить, чтобы ты так сюда не врывалась⁈ — учитель слегка отчитала свою дочь, а затем сказала уже мне, явно завершая наш разговор. — Петрова, сегодня дежурные по классу — ты и Воронина.

Позже. Кабинет «Истории».

Несмотря на то, что классной руководительницей «Г-шек», одной из которых моя Злата имеет сомнительную честь быть, стала «физичка», «базой» класса так и остался кабинет «Истории», в котором я сейчас и убираюсь. Убираюсь на пару с Ворониной Милой, той самой несимпатичной девицей, которая и предупредила меня о грядущей диверсии.

— Ну, вот и все! — сказала Мила, когда мы, наконец, закончили уборку.

И это были, считай, ее первые слова, произнесенные за все время уборки.

— Мила, спасибо. Все случилось ровно так, как ты и сказала. Ты мне очень помогла! — сказал я, достав из своего рюкзака кошелек и вынув из него две купюры по пятьсот рублей.

— Ты мне тоже очень помогла… — негромко пробубнила та.

— Держи, это тебе! — подойдя к девице, я вложил купюры в ее руку.

Та начала было отнекиваться, но…

— Просто хочу угостить тебя чем-нибудь вкусным. Но если вдруг кто-нибудь увидит нас вместе и пойдут слухи, будто бы это именно ты мне «сдала» заговорщиц, то…

Услышав мои слова, всякие возражения у девицы исчезли.

— Спасибо! — деловито сказала Мила, убирая деньги во внутренний карман пиджачка. — Злат, секунду!

Быстрым шагом, практически бегом, она прошла к двери и, приоткрыв ее, выглянула в коридор, дабы убедиться, что там никого.

— Злат… — ее несимпатичная мордашка сделалась серьезной, — слушай, ты нажила себе проблем!

— Каких например? — поинтересовался я.

— У Кати здесь много друзей среди старшеклассников, и так просто они тебя в покое точно не оставят! Будь аккуратна, пожалуйста, они, скорее всего, захотят «разобраться» с тобой! Не ходи никуда с ними, если вдруг позовут, хорошо?