Прилив - Бёрлинд Силла. Страница 33

— В отсеке есть крысы?

— Настоящие бобры, по полметра длиной. Там не место такому юному созданию, как ты.

— Где находится отсек?

— Там.

Воротник показал в дальнюю часть коридора, и Оливия протиснулась дальше. К крысам.

— Здесь есть крысы? — Оливия задала этот вопрос, как только Стилтон приоткрыл массивную стальную дверь.

— Нет.

Он исчез в темноте. Оливия толкнула дверь и шагнула за ним.

— Закрой дверь.

Девушка сомневалась, стоит ли — дверь была единственным путем к бегству, — но послушалась. Тут она почувствовала вонь. Вонь, от которой некоторые мусорные отсеки избавлены благодаря хорошей вентиляции. Но здесь не тот случай. Запах стоял жуткий.

Оливия, закрывая нос и рот рукой, старалась привыкнуть к темноте. Тьма была не кромешной: на полу горела маленькая свечка. Ее свет позволял Оливии видеть контуры Стилтона в отдалении, у стены. Он сидел на бетонном полу.

— Свечка в твоем распоряжении.

— В моем распоряжении?

— Пока не догорит.

Стилтон говорил спокойно и кратко. Он намеревался вести себя подобающе.

Оливия решила получить ответы на свои вопросы. Потом она уйдет и больше никогда в жизни не приблизится к Тому Стилтону. К этому сыру с плесенью.

— Да, те вопросы о…

— Женщина на берегу была в сознании. Рогипнола в крови содержалось много, но недостаточно. То есть она находилась в сознании, когда ее закапывали. Единственное, что мы нашли, — ее пальто. Мы предположили, что убийцы забрали все остальные вещи, а пальто забыли из-за темноты. Из ценного мы нашли только маленькую сережку в кармане.

— Об этом ничего не сказано в…

— У плода мы взяли кровь, которую позже отправили в Англию для анализа ДНК, чтобы установить возможное отцовство, если таковая информация прояснится. Но ничего не прояснилось. Мы не были уверены в том, что на берегу, помимо жертвы, находились трое. Свидетелю было девять лет, он сильно испугался и видел происходящее с расстояния ста метров, в темноте, но другими свидетельскими показаниями мы не располагали. И так и не опровергли эту информацию в ходе расследования. Вероятно, женщина была латиноамериканского происхождения, но подтвердить это мы не смогли. Уве Гардман жил недалеко от берега, он сообщил родителям, вертолет «Скорой помощи» появился на месте примерно через сорок пять минут. Еще вопросы?

Оливия внимательно смотрела в сторону Стилтона в темноте. Пламя свечи чуть дрожало. Он ответил на каждый вопрос, который она пробормотала в трубку, в точно таком же порядке, как она их задала. Да кто он такой?

Оливия старалась задавать четкие вопросы.

— А в чем заключалась ценность той сережки?

— Дело в том, что у жертвы уши не были проколоты.

— А это именно такая сережка, для которой нужны дырки?

— Да. Ты закончила?

— Нет, мне еще очень хотелось бы узнать, какие версии вы рассматривали.

— Много разных.

— Например?

— Наркотики. Женщина могла быть курьером, работавшим на картель, который в то время вел деятельность на западном побережье, и что-то пошло не так при очередной доставке. Мы допросили наркомана, который находился на острове до убийства, но разговор ничего не дал. Нелегальная иммиграция — женщина не заплатила своим покровителям. Торговля людьми — женщина могла быть проституткой и при попытке сбежать от сутенера стала жертвой. Ни одна из теорий не подтвердилась. Самой глобальной проблемой стало то, что личность женщины так и не была установлена.

— И никто ее не разыскивал?

— Нет.

— Но у ребенка же был отец?

— Да, но он мог не знать об этом. О ребенке. Или он участвовал в убийстве.

До такого Оливия не додумалась.

— А версии о секте вы рассматривали? — спросила она.

— О секте?

— Да, что могла быть замешана секта. Вся эта история с отливом, приливом и луной…

— Версия о секте не приходила мне в голову.

— Ясно. А само место — Нордкостер? На него же трудно попасть и трудно оттуда убежать. Далеко не идеальное место для убийства.

— А что собой представляет идеальное место?

— Место, откуда можно быстро ретироваться, если спланировано такое закрученное убийство.

Стилтон несколько секунд молчал.

— Место нас поразило.

В ту же секунду пламя свечи погасло.

— Время вышло.

— Джеки Берглунд, — произнесла Оливия.

Теперь в отсеке наступил непроглядный мрак. Они не видели друг друга. Слышали только дыхание. «Не бобры ли это?» — думала Оливия.

— Что «Джеки Берглунд»?

Стилтон дал Оливии несколько секунд в темноте.

— Мне кажется, она каким-то образом замешана в деле. Она тогда работала в сфере эскорт-услуг и жертва, возможно, тоже. Или она, по крайней мере, знала Джеки… Может, они как-то связаны. У вас были такие предположения?

Стилтон медлил с ответом. Он думал немного о другом. О Джеки Берглунд и о том, что девушка там, в темноте, повторила ход мыслей, посещавших его когда-то в прошлом. Но он ответил:

— Нет. Ты закончила?

До конца еще было очень далеко, но Оливия все поняла и встала. Возможно, повлияло отсутствие света, создающее относительную анонимность, но, пробираясь к металлической двери, Оливия задала еще один вопрос. Назад, в темноту.

— Почему вы бомж?

— Я бездомный.

— Почему?

— Потому что мне негде жить.

Большего она не добилась. Оливия подошла к двери и нажала на ручку. Она как раз собиралась открыть, когда услышала из-за спины его голос:

— Послушай!

— Что?

— Твой отец участвовал в расследовании.

— Я знаю.

— Почему ты не спросишь его?

— Он умер четыре года назад.

Оливия толкнула дверь и вышла.

«Получается, он не знал о папиной смерти», — размышляла Оливия по пути к машине. Как давно он бродяжничает? С тех пор как ушел из полиции? Уже шесть лет? Но человек же не сразу опускается на самое дно. Это занимает какое-то время. Или он просто разорвал все контакты с коллегами? Странно.

Так или иначе, Оливия получила ответы на свои вопросы и, возможно, больше никогда не встретится со Стилтоном. Теперь ей нужно просто резюмировать всю собранную информацию и сделать некий вывод. Потом она сдаст работу Оке Густафссону.

Хотя эта история с сережкой… В пальто жертвы нашли сережку. Но уши у нее не были проколоты. Откуда взялась сережка? Оливия решила повременить с выводами до поры до времени.

Стилтон зажег в отсеке новую свечу. Он собирался оставаться здесь, пока не удостоверится, что Рённинг ушла. После этого она, скорее всего, больше его не потревожит. Стилтон хорошо осознавал, что дал ей слишком много информации. Засекреченной. Слишком много деталей. Но на это ему плевать. Его отношение к собственному полицейскому прошлому оставалось холодным. Может, однажды он кому-нибудь расскажет, почему так вышло. Кому, он понятия не имел.

Но Стилтон намеренно утаил от Оливии одну довольно важную деталь. После экстренного кесарева сечения, проведенного врачом «Скорой», ребенок убитой выжил. Эта информация так и не была обнародована в целях безопасности ребенка.

Потом Стилтон подумал об Арне Рённинге. Значит, он умер? Грустно. Арне был отличным полицейским и хорошим человеком. В течение нескольких лет они достаточно близко общались. Доверяли друг другу, любили друг друга, делили кое-какие тайны.

А теперь он умер. И вдруг появилась его дочь.

Стилтон посмотрел на свои худощавые руки. Они слегка тряслись. Глубокое погружение в убийство на Нордкостере вызвало у него неуместные эмоции. Вдобавок смерть Арне. Стилтон схватил свою баночку диазепама, отвернул крышку и пожалел о сделанном. Он должен перетерпеть. Не превращаться в Югарбенке. Он должен найти двух убийц.

Затушив свечу, Стилтон поднялся и пошел к каменной лестнице.

Рана оказалась серьезной. Ударь они чуть выше, могли бы сломать основание черепа. Так Еве Карлсен сказал врач.