Пепел. История Джей и Майкла - Ли Мери. Страница 7

Поворачиваюсь в сторону входа и вижу Дженни, которая идет ко мне с нервной улыбкой на лице. Она переживает, но я рада, что она здесь. Это как негласная поддержка.

– Привет, ты заходила к моей маме? – спрашиваю я. Меня мучает совесть, что надолго оставляю ее одну.

Я вижу Дженни насквозь, что-то с ней не так, нервничает и сжимает бутылку с водой в руках, а взгляд как у загнанного зверька.

– Да, с ней все хорошо. Ну относительно – она спит. – Даже голос на октаву выше.

Меня не покидает чувство, что Дженни хочет еще что-то сказать, но ее перебивает звук гонга, и все лица теперь устремлены на площадку, где сейчас состоится первый бой.

На ринг поднимаются два парня, кудрявый – тот, что приставляет ногу за секунду до удара, и брюнет с волосами до плеч, он нагло смотрит на первого и расслабленно забирает свои волосы в хвостик. У него еще хватает наглости запугивать кудрявого парня, медленно сжимает правую руку в кулак, отодвигает большой палец в сторону и проводит им по своей шее. Тем самым говоря: «мол все парень, конец тебе». Кудрявый нервничает и это очень заметно. Что сказать, брюнет достиг своей цели – напугал противника и выбил тем самым его из колеи. Напротив ринга расставили стол и пять стульев, за которыми расселись жюри, по центру конечно же сидит Сенатор, но удивительно то, что на меня он не смотрит, все его внимание сосредоточено на ринге, а точнее на наглом брюнете. Все бойцы встали полукругом от ринга, интересно же, как другие будут сражаться и насколько далеко они зайдут. Пока объявляют их имена и правила боя, спрашиваю у Дженни, как она попала сюда.

– Я буду разносить воду бойцам и подавать полотенца, если понадобятся, меня попросили помочь. – Подруга избегает моего взгляда.

– Хорошо, может моему противнику подкинешь что-нибудь в воду? – я пытаюсь разрядить атмосферу, ведь сама нервничаю сильнее некуда.

Слышу смех подруги, он такой напряженный, как будто ей неуютно рядом со мной, такого никогда не было. Что-то с ней явно не так. Быстро нахожу объяснение ее поведению. Это ведь Дженни – она паникер.

– Дженни, все хорошо? Ты так нервничаешь, будто тебе выходить на бой и получать по голове.

– Я просто очень за тебя переживаю. Может откажешься от этой затеи и останешься здесь со мной и мамой? Так будет лучше…

Не могу больше слушать это и перебиваю ее на полуслове, чувствую, как гнев поднимается по венам и закипает во мне неудержимым потоком слов. Этот спор мы ведем уже пару лет, Дженни не хочет меня терять, и я это понимаю. Но она до конца не осознает последствия «моего» положения.

– Кому будет лучше? Тебе? Твоя мама вообще против того, что мы общаемся. Мне? Когда я буду «супругой» этого монстра и неизвестно, что будет происходить за закрытыми дверями? Через сколько он наденет свой траурный костюм в пятый раз? Что будет с моей мамой, когда я умру? Если я останусь, никакой медицинской помощи она не получит, и сколько, по-твоему, она еще протянет? Месяц, два, полгода? Да она и сейчас то не живет, а существует.

Чувствую, кто-то тянет меня за руку, но единственное, что могу сделать, это смотреть в растерянное лицо подруги и сжимать руки в кулаки до боли в пальцах. Почему она не может понять меня? Я больше не могу мириться с такой жизнью. А скоро она станет только хуже.

– Ну так скажи мне, кому будет лучше? Ты знаешь, как для меня это важно. Знаешь это лучше всех!

Наконец в мои легкие поступает воздух, во время этой тирады я не дышала даже, а во рту пересохло. Забираю бутылку воды у Дженни и с жадностью выпиваю одну треть. Слышу тихое «прости» от нее и перевожу взгляд на ринг, где бой уже идет во всю.

Точнее, избиение кудрявого парня, у него уже все лицо в крови, разбита губа и бровь, а ведь еще первый раунд не закончился. Его противник расхаживает по рингу, словно король, взмахивает руками, подбадривая толпу глупцов, которая ликует. Только и слышно: «врежь ему уже», «добей и дело с концом», «давай с ноги». Он стоит спиной к кудрявому и даже не боится того, что тот нанесет удар со спины. Кудрявый начинает подходить к нему, и это его фатальная ошибка. Брюнет с разворота бьет его ногой в челюсть, слышен хруст сломанной кости. Кудрявый падает на ринг, и его тело ударяется с глухим звуком, словно бросили мешок с мукой. Смотрю в его глаза и понимаю, что скорее всего он мертв. Толпа замолкает. Видимо только сейчас до них дошло, что это не игра, а борьба, которая может привести их не просто к ушибам и ссадинам, а к прощанию с жизнью. Не могу отвести взгляд от кудрявого, его грудная клетка не поднимается и не опадает. Он умер.

В это время брюнет отвесил поклон и удалился с ринга, по пути выхватив полотенце из рук Дженни, которая стоит и трясется, как осиновый лист, но не спускает с меня щенячьего взгляда. Парень проходит мимо меня, и я сама не понимаю, что делаю, хватаясь за его руку.

– Чего тебе? – Он даже не запыхался.

Смотрит сверху вниз и хмурится, словно я надоедливая муха.

– За..зачем ты это сделал? – Голос звучит так тихо и неестественно, что ему приходится наклониться, чтобы расслышать меня.

– Сделал, что? – низким тембром его голоса с небольшой хрипотцой можно заморозить, тогда как кожа на его предплечье горячая, как лава.

– Убил.

Он приподнимает бровь, хмыкает и вырывает свою руку у меня.

– Ты дура? Он просто в отключке с переломанной челюстью. Можешь не переживать, он все еще дышит.

Брюнет смотрит на судей, слегка кивает головой… Сенатору. Очередной прихвостень «его величества». Он идет дальше на тот мат, где раньше сидели мы. Настолько расслабленной походкой, словно только что не дрался на глазах у всех.

Парня, распростертого на ринге, уносят медики и сообщают, что он жив, но без сознания, и это хорошо, так как челюсть его сломана. Перевожу взгляд на брюнета и ловлю его на том, что он смотрит на меня. Когда наши взгляды пересекаются, он поднимает одну бровь, тем самым объясняя мне, что он был прав, а я полная идиотка. Так я себя и чувствую, зачем вообще лезу туда куда не стоит? Это моя вечная проблема. Делаю, а потом думаю.

На ринге уже следующая пара, но их разглядеть у меня не получается, перед глазами плывет, а в ушах стоит гул. Начинаю теряться в пространстве. Зрение подводит, все двоится и пульсирует перед взором. Черт. Что-то мне не хорошо. Закрываю глаза, а открыть не могу. С неимоверным усилием открываю и вижу серый потолок, танцующий в моем сознании. Так, подождите, потолок? А, ну да. Я лежу на спине. Все нормально. Когда я легла? Зачем я легла? Ничего не понимаю. Мое тело парит в воздухе, словно я птица. Но я не птица. Так, это Рой несет меня куда-то, сквозь гул слышу голос Саманты, но не могу разобрать слов, ее лицо периодически мелькает перед глазами, но черты я рассмотреть не могу. Понимаю, что это она, только по рыжей шевелюре. Закрываю глаза. Темнота. Мне нравится темнота. Такое умиротворение. Я лечу во мраке, и только гул мешает мне сосредоточиться на важном.

В мой полет врезается волна, холодная и неприятная. Она заставляет меня открыть глаза и вздохнуть полной грудью. Что за черт?!

– жей, не крывай аза! Поняла!? – Саманта орет мне в лицо, но я не понимаю, что ей надо, пусть уйдет и оставит меня в покое. Хочу в темноту, я ее сюда не звала.

Опять волна, и удар по лицу. Блин, больно. Или нет…

Теперь мой взгляд утыкается в унитаз, а я сижу на коленях перед ним, с лица стекает вода, гул становится слабее и теперь я четко слышу.

– Джей, ну давай. Два пальца в рот. Блюй же! Ну! Что ты ей дала!? – Саманта так орет, что мои перепонки не выдерживают, и я пытаюсь заткнуть уши, но руки не слушают меня, они словно ватные.

– Так, хорошо. Я сама это сделаю, но ты будешь мне должна. Рой, держи ей голову. – Решительный голос Саманты долетает до спутанного сознания.

Что она сделает сама? Зачем что-то держать. Она одной рукой хватает меня за челюсть и давит на нее так, что мой рот сам открывается против воли. Зачем она лезет своими пальцами мне в рот. Фу, это отстой какой-то. Мысли путаются, и тут меня выворачивает наизнанку, рвет так сильно, что воздух не успевает поступать в легкие. Оседаю на пол и наконец вдыхаю, и тут же в лицо летит мокрая тряпка, точнее полотенце, но оно такое ледяное, что я откидываю его в сторону. Где-то на периферии сознания слышу плач. Рыдает Дженни, ее кто-то обидел. Опять. Я всегда за нее заступаюсь. И сейчас должна. Осталось собрать себя по кусочкам, и в бой.