Запах Вереска (СИ) - "Kapkan". Страница 109

- Но у нас ничего не получится, если он не уйдет из дома хоть на несколько часов! – заныла расстроенная Эрика, – ну, мальчики, ну, миленькие! Сделайте хоть что-нибудь!

- Эри, ну мы никогда не праздновали его день рождения, – поцеловав плечо невесты, произнес Эдвард и усадил ее к себе на колени, – он даже не помнит об этом дне. Зачем вообще что-то делать?

- Да, дяде не нравится все такое в этом духе, – обведя воздух рукой, кивнул Уоли.

- Он не праздновал, потому что его здесь вообще не было к этому времени! – возмущенно ответила девушка, – а сейчас он тут, и это праздник! Нельзя забывать праздники!

- Ладно, хорошо, – потер переносицу Маркус, – и что ты предлагаешь? Кто, по-твоему, сможет ему весь день зубы заговаривать и не проколоться при этом?

Молчавший до этого Джулиан обвел всех взглядом и, недолго думая, произнес единственное имя, которое на его взгляд могло решить любую проблему и договориться хоть с Богом, хоть с Дьяволом.

- Алан.

Многошерстная толпа замолчала и призадумалась. Кандидатура однозначно подходящая и незаменимая. Особенно, если учесть последние события. Вспоминая их, зависал не один мозг.

Флешбэк

Зачем в тот день Кайрен искал своих племянников, не помнил уже никто. Просто, когда эти двое поганцев в очередной раз не отозвались на зов, альфа, зло рыча и обещая свернуть обоим шеи, отправился на их поиски. Замок откликнулся сразу же и направил в сторону кухни. Уже после очередного коридора он услышал зажигательную музыку и громкий смех. Недобро прищурившись, альфа ускорил шаги.

А в это время в выше упомянутом помещении молодежь вместе со слугами и фальшиво подпевающим поваром занимались готовкой черничных пирогов, что закономерно, превратилось в беспощадный батл. Яйца свистели над головой, дымовая завеса из муки закрыла обзор. Уоли и Эдди перевернули стол, вооружились уже готовыми пирогами и вместе с Эрикой отстреливались от слаженно действующих Джулиана с Аланом. Пока над полем брани разносился совершенно нецензурный мат повара, Гор тщательно запоминал особо понравившиеся обороты, прикрывал отца и, позабыв статус, запустил в парочку визжащих служанок по кремовой бомбочке. Садовник комментировал бой и вел счет, попутно уворачиваясь от снарядов, но последний из-за собственной экспрессии пропустил и чудом не свалился с кухонной тумбочки. Еще трое слуг делали активные ставки, и, судя по всему, выигрывала триада во главе с воинственным поваром. Пока не открылась дверь, явив на свет ошарашенное лицо главы семейства. Именно степень его офигивания и оказалась причиной того, что он вовремя не успел уйти от летящего в него пирога.

В звенящей тишине, воцарившейся после громкого чпока, с которым лицо главы семьи встретилось с лицом пирога, тихое ойканье и изумленный выдох «Твою мать» были слишком громкими.

Флюиды бешенства, исходящие от мужчины были, настолько осязаемы, что парни всерьез задумались сделать подкоп и смотаться до того, как дядя доберется до них. Слуг размазало тонким слоем зефира по стенам. Гор утянул отца за шкаф, а повар, прижав к груди сковородку, приготовился защищаться до конца.

- Кто кинул это? – стерев ладонью с лица крем и черничный сок, слишком спокойно спросил Кайрен.

Ответом была священная тишина и подозрительно бесстрастный взгляд «совершенно левого чувака, вышедшего подышать свежим воздухом», Алана. Он даже бровью не повел, увидев озверевший взгляд желтых глаз.

- Я спрашиваю, кто кинул этот пирог? – дверь за альфой с противным скрипом захлопнулась.

Отрезав призрачный путь к свободе и напомнив о триллере, который сейчас здесь развернется.

- А мы тут... это... – чуть ли не шаркнув ножкой, выдал невинно смотрящий Алан с пятнами сока на лице и в измазанной одежде, – пирогами балуемся.

- Пирогами, значит? – нехорошо так оскалился альфа и медленно двинулся к нему, – балуемся, да?

- Валгири, – медленно отойдя назад и ища поддержу у кухонного стола, вставшего между ним и злым мужчиной, успокаивающе произнес Салливан, – ну, сам посуди. Это же ты виноват. Кто же заходит в комнату, предварительно не постучавшись? И вообще, это признак этикета. А мы и не ждали тебя, вот. Валгири, ты только не нервничай так. У тебя возраст, давление, сердце, в конце концов. А ты и так уже не молод. Хочешь, я тебе валерьяночки накапаю? Натси тебе ромашковый чай приготовит.

- Рррррромашковый чай, прохвост ты несчастный?! – рыкнул мужчина.

- Почему это сразу прохвост?! – возмущенно произнес Алан и вскрикнул, когда альфа перемахнул через стол и сгреб его за шкирку.

А в следующую минуту ему за шиворот вылили целый графин ледяного фруктового морса. Алан заорал, как резаный, и попытался вырваться, но хватка ослабла только после того, как весь графин опустел. Мокрый, злой и испачканный дизайнер со всей страстью врезал альфе под дых и гневно отскочил назад. Шипя и сверкая глазами, как взбешенный кот. А вот желтоглазый оборотень довольно скалился и подбрасывал в руке пустую посуду.

- Пиздец тебе, мопсик! – процедил сквозь зубы злющий Салливан и, схватив с тумбы скалку, ринулся в бой.

Задохнувшийся от услышанного, оборотень только и успел блокировать удар железным дуршлагом. Следующий удар не заставил себя ждать, а за ним и третий, четвертый вкупе с матом и летящими продуктами, которые только попадали под руку. Так что, уже через десять минут на кухне шла ожесточенная дуэль всех времен и народов мира. Притихший народ снова пришел в себя и теперь вовсю болел за двух впавших в детство мужчин. Служанки возобновили тотализатор, садовник еще более яростно закомментировал поединок.

Очередной удар, и Кайрен легко уходит от атаки. Слышится скрежет железного дуршлага, скрестившегося со скалкой, и двое мужчин наваливаются на свое оружие, ругаясь и обзывая друг друга последними словами. Подсечка, и Алан уходит от оружия противника, вместо этого успев дернуть шланг из мойки и включить на полную мощь прямо в лицо альфы. Тот громко матерится и, отскочив, пытается отплеваться.

- За родину, за мать, за честь и солидарность к живодерам! – отсалютовав скалкой, выдает тяжело дышащий Алан.

- Я тебе покажу солидарность к живодерам! – взрыкивает с трудом отплевавшийся мужчина и, засучив рукава, кидается за некультурно ржущим дизайнером.

Схватка длится недолго. Ровно до той минуты, когда оба они, тяжело дыша, не останавливаются прямо друг перед другом. И смотрят в глаза. Блестящие и довольные, шальные от веселья, и губы дрожат, желая расплыться в улыбке. Запахи становятся острей и бьют по легким, словно кувалдой. Но среди всей этой какофонии Кай слышит запах горячего и гудящего от удовольствия тела. Он смотрит в серо-голубые глаза и видит в них звезды. Не те, что преследуют в ночных кошмарах. Другие, яркие, живые. Они смотрят на него не со злобой или отвращением, а со странным огнем, проходящим по коже табуном мурашек. Его затопляет этот океан бурлящих эмоций, исходящих от человека. А в ушах набатом звучит стук чужого сердца. Все его инстинкты оголяются за доли секунды, и Алан понимает, что на него смотрит уже не просто человек.

Золото глаз тяжелеет, зрачки расширяются. Альфа тяжело дышит и в упор смотрит на него. Он до хруста сжимает в руке край тумбы. Из его груди вырывается тяжелый рокот, а язык проходит уже по медленно удлиняющимся клыкам. От этого жеста Алана встряхивает так, как никогда в жизни. Его кадык нервно дергается, когда он пытается проглотить, дьявол знает почему, скопившуюся во рту слюну. Он смотрит на теряющего контроль мужчину и вместо того, чтобы задуматься над тем, какого хрена это сейчас происходит, может только думать о том, что, кажется, с сегодняшнего дня у него фетиш на животное рычание. Потому что после еще одного такого у него попросту готовы подогнуться колени. А еще вся ситуация очень хреновая. Потому что сейчас на него смотрят именно тем взглядом, которым изголодавшийся человек провожает нежно зажаренного кролика под винным соусом. Именно поэтому голос Гора доходит до него не сразу и пробивается, словно через вату.