Пси-ON. Книга IV (СИ) - Нетт Евгений. Страница 29

Вдобавок к этому цесаревич отчётливо чуял Пси, вырывающуюся откуда-то из под земли, что недвусмысленно указывало на то, что его нынешний главный противник не только пиро-, но и геокинет, подготавливающий почву для дальнейших действий.

А с таким нужно держать ухо востро, и полагаться не на собственные ноги, а на телекинез.

Прямо сейчас Владимир так и поступал, лишь изображая необходимость наличия под ногами твёрдой опоры. И даже так он не был уверен в том, что обманка в итоге выстрелит: противник казался матёрым бойцом, который явно повидал в своей жизни чёртову прорву достойных врагов.

Чего стоит одна только его попытка сначала подстрелить цесаревича из личного оружия — крупнокалиберного пистолета, а после оглушить при помощи пары светошумовых гранат, вылетевших из потайных отделений на бёдрах его брони, которая сама по себе наверняка защищала носителя ото всего подобного?

Девяноста процентов псионов большой силы просто забывают о спецсредствах, и лишь редкие уникумы активно пользуются всем своим арсеналом не только лишь в моменты истощения и слабости.

Так или иначе, но за два десятка секунд псионы перекопали весь окружающий рельеф, а из-за задымления, — никто не утруждал себя минимизацией последствий для окружающего пространства, разбрасываясь плазмой направо и налево, — наследник трона был вынужден уделять толику своего внимания фильтрации воздуха вокруг лица, что для сражающегося телекинета было задачей не из простых. Его оппонент же полагался на системы шлема, что значительно упрощало ему задачу.

Одно радовало Владимира: сестра, если она всё же не додумается остаться в укрытии, сможет найти его даже в этом рукотворном аду.

А ещё они не задохнутся, хвала аэрокинезу Алексеевой…

— Просто сдайся, царский выродок!* — На корявом английском, с явным арабским акцентом прорычал псион, прежде чем с обеих его рук сорвались разошедшиеся в стороны волны высокотемпературной плазмы. Следом он прокричал что-то ещё, но гул поглотил слова, ничего не оставив от них. Владимир же, оценив ситуацию, просто прошёл сквозь этот всевыжигающий вал, нивелировав весь потенциальный урон, и приготовился к жаркой встрече на другой стороне.

Готовился он не зря, но подготовка эта оказалась направлена совсем не туда, куда было надо

Откуда-то взялся второй противник из центральной двойки, и винтовку свою ублюдок раскочегарил на все сто двадцать процентов: от одного-единственного выстрела ствол оружия раскалился и поплыл, что автоматически привело его в негодность.

Правда, цесаревича это особо не обрадовало, так как именно этот неожиданный залп он, к своему стыду, пропустил. Собирался отреагировать на удар другого псиона и выставить точечную защиту, и потому не заблокировал пучок раскалённой плазмы, прилетевший с неожиданного направления и ударивший в спину.

Всё вокруг тут же утонуло в рождённом цесаревичем пламени, но он всё равно успел заметить, как псион рванул прямиком на него, уже не особо скрывая свой второй талант: почва под ногами дрожала, точно живая, и была готова в любой момент взорваться стеной острейших шипов.

Плечо горело, словно объятое пламенем, и от него медленно расползалась волна мерзкой слабости.

«Рана сквозная, лёгкое не задето, кость почти перебита, кровотечения нет. Правая рука отбегалась, но я ещё могу пользоваться ей по методу „марионетки“. Стрелок далеко — семьдесят метров, сквозь плазму меня он теперь не увидит. Псион — девять метров прямо по курсу, хочет закончить всё одним ударом, не иначе. Третий? Третьего не видно и не слышно. Но обычный солдат и не сможет ничего сделать, пока я нахожусь в самом эпицентре пожара. Слабосилку — и то повезло невероятно…» — мысли мелькали в голове Романова, пока он сам заваливался назад, подготавливая недругу достойный приём.

До сего момента для атаки он пользовался исключительно плазмой, и нынешний момент счёл весьма подходящим для того, чтобы сделать с врагом что-то нехорошее телекинезом.

Благо, силы позволяли и не такое, а сверхблизкая дистанция развязывала руки.

Сформировав полностью рабочее пси-лезвие на левой руке, и обманку-пустышку — на правой, которую сейчас стягивали телекинетические канаты, имитирующие работу мышц, Владимир отсчитал полторы секунды — и подбросил себя в воздух, полностью «отпустив» свои незримые «ходули», при помощи которых он и перемещался до сего момента. Его навыков просто не могло хватить на всё то, что сейчас необходимо было делать, но нанести фатальный удар по врагу требовалось незамедлительно.

Или сейчас, или никогда, ведь рана с каждой секундой ощущалась всё сильнее, а тело слабело. А вместе с телом закономерно затухал и разум, на котором зиждились все псионические силы от и до.

Цесаревич это понимал, оттого и торопился закончить всё побыстрее. В этом плане с противниками они были в плюс-минус одинаковом положении: «жертву» должна была доконать рана, а «охотников» — подкрепления, которые вообще должны быть на месте уже десять минут как.

Если только аналогичные удары не были нанесены и в других местах…

Секунда — и Владимир своими глазами различил силуэт налётчика, который явно потерял цесаревича из виду, просто и незатейливо подняв «на кол» процентов восемьдесят почвы на импровизированной арене. Немудрено: наследник не просто так с самого начала «топтался» по земле телекинетическими щупами, позволив оппоненту увериться в том, что он может постоянно отслеживать перемещение жертвы.

И сейчас неожиданное исчезновение всякого отклика от геокинеза, а также растрата сил «в моменте» на грубую реализацию затеи с шипами, сыграло с террористом злую шутку.

Привыкший к «предвидению», он банально запоздал с реакцией на липовый выпад Владимира, а уж стремительный рывок телекинетических верёвок и нитей, сначала вроде бы прошедших мимо, но в следующую секунду хлестнувших по нему и тут же перекрутивших, точно фарш в столовой, носитель безликой брони просто не пережил.

Его тело упало и тут же занялось задорным и вечно голодным пламенем, а цесаревич ушёл в сторону, торопясь покинуть эпицентр пожарища и надеясь быстро покончить с оставшейся двойкой противников.

— Стоять! — Плазма защитила Владимира от двух выпущенных в него пуль, но ответный поток смертоносного жара не сорвался с его рук, как не устремились в цель и телекинетические жгуты. Потому что перед взглядом наследника предстала крайне неприятная для него картина: один из террористов держал за волосы перед собой бессознательную Алексееву, в то время как второй стоял над неподвижным телом Лины. — Дёрнешься — обеих баб прикончим! Выключай своё дерьмо, прими смерть как мужчина!

Владимир поморщился, словно от приступа резкой мигрени. Мир вокруг дёрнулся на секунду, а в голове эхом раз за разом проносились слова террориста: «прими смерть как мужчина».

Что-то было не так, но что именно цесаревич понять не успел.

— Убейте себя! — Звонкий девичий голос, раздавшийся совсем не оттуда, откуда Владимир ожидал его услышать, ударил по мозгам так, что телепат террористов должен был удавиться от зависти. Все посторонние мысли выбило прочь, а людские силуэты перед глазами начали расплываться и изменяться Террористов стало не двое, а трое, и оказались они не там, где были только что. Обе девушки пропали, но жар пожарища позади так никуда и не исчез.

Хотя бы убитый сильный псион был не иллюзией.

А с террористами тем временем происходило, для них самих, неладное: псион-слабосилок просто и незатейливо вскинул к подбородку пистолет, из которого он только что целился в цесаревича. Громыхнул выстрел, и ошмётки разлетевшейся черепной коробки украсили припорошенную пеплом траву. Второй стрелок, несмотря на попытки выжившего вражеского телепата его остановить, бросил автомат, достал из кобуры личное оружие и точно так же застрелился, сверкая глупой улыбкой: шлем он где-то потерял ещё до этого момента.

Так или иначе, но выстрел этот послужил для Владимира сигналом: он телекинезом бросил себя вперёд, сблизился с телепатом и для надёжности ударил по площади, лишая мозголаза даже тени шанса на выживание.