Когда она жаждет (ЛП) - Сэндс Габриэль. Страница 8

Моя ухмылка расширяется. — Интересное утверждение. Что именно ты хочешь сказать о моей внешности?

На ее щеках расцветают розовые пятна.

— На днях я взяла в руки эту книгу, потому что обложка привлекала внимание. Она выделялась на полках. Ее нельзя было не заметить, понимаешь?

Я кладу руки на бедра. — Угу.

К чему она клонит?

— Но когда я пришла домой и начала читать, история оказалась отстойной. За красивой обложкой не было сути.

О.

Она одаривает меня тонкой улыбкой. — По моему опыту, люди тоже часто бывают такими.

Меня охватывает раздражение. — Что ты можешь знать о моей сущности, если мы почти не разговаривали друг с другом?

Она встает ровнее и делает еще один глоток своего напитка. — Это маленький город, Роуэн. Я знаю достаточно.

Затем она поворачивается на каблуке и уходит в дом, оставив лишнюю кружку на балюстраде.

ГЛАВА 6

БЛЕЙК

Дело в том, что когда тебе изменяют, это не просто больно, это выбивает почву из-под ног. Ты начинаешь сомневаться в своих суждениях. Задумываешься, можно ли вообще узнать человека по-настоящему. И вдруг видишь все признаки, которые пропустила.

Очевидные признаки, признаки, на которые умный человек наверняка обратил бы внимание.

Но не ты. Потому что ты — чертова идиотка. И все это знают.

Учитывая историю моей семьи, можно подумать, что я вижу признаки лжеца за милю. Мой отец-неудачник врал каждый раз, когда говорил, что увидит меня в мой день рождения. Моя мама лгала, когда говорила, что врачи сказали ей, что все в порядке. Мой брат врал, когда говорил, что уедет в Калифорнию только на год.

По наивности я думала, что с Бреттом все иначе.

Откинув с лица прядь волос, я оглядываюсь по сторонам. Мы открываемся на обед через полчаса, поэтому обеденный зал таверны «Frostbite» сейчас пуст. Я смачиваю губку и приседаю, чтобы убрать пятно на полу, о котором Мелисса должна была позаботиться вчера вечером в конце своей смены.

Когда три года назад Бретт пригласил меня на свидание, я не могла в это поверить. Он был золотым мальчиком города, сыном нашего мэра, а я его заинтересовала? Я должна была понять, что все это обречено с самого начала.

Такие мужчины, как Бретт, не встречаются с такими девушками, как я.

Моя мама родилась в соседнем трейлерном парке и родила нас с братом от бандита из байкерской банды. Преступник.

Мой отец никогда не приходил на мои концерты и выпускные. Его идея качественного времяпрепровождения заключалась в том, чтобы привезти нас с Макстоном на ежегодный слет, который их банда устраивала в соседнем кемпинге, и оставить нас на попечение незнакомых женщин, от которых пахло сигаретным дымом и плохими решениями. На следующее утро он привозил нас в школу в грязной и пыльной одежде, а взгляды, которые я получала, заставляли меня молиться о том, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

Я никогда не чувствовала, что принадлежу этому городу. Когда я росла, я думала, что если буду очень стараться, то смогу это изменить. Если я буду получать одни пятерки, если я никогда никуда не буду опаздывать, если я всегда буду безупречно милой, может быть, тогда горожане увидят во мне нечто большее, чем просто белое отребье.

Бретт выбрал меня, как будто Вселенная наконец-то исполнила мое желание. Было так заманчиво поверить, что у нас может быть совместное будущее, что я позволила себе погрузиться в фантазии.

В ту ночь, когда я узнала, что Бретт мне изменяет, я расплакалась, а когда проснулась утром с опухшими глазами и болью в груди, решила, что с меня хватит.

Хватит доверять людям. Хватит ставить себя на последнее место. С этим городом покончено.

Здесь меня никогда не примут.

В идеальном мире я бы перестала общаться со своим бывшим, но я не могу этого сделать, пока нахожусь в Даркуотер-Холлоу, по целому ряду причин. Самая главная из них…

— Эй, Би. Мэл сказала, что бочонок «Sam Adams» закончился в конце ее смены прошлой ночью. Может, стоит завезти новый до обеденного перерыва?

Бретт обходит бар, его кожаные ботинки появляются в поле моего зрения. Я бросаю на него взгляд с того места, где сижу на корточках на полу. Да, мой бывший изменщик — еще и мой босс. Владелец таверны «Frostbite». Пытаться найти другую работу в Даркуотер-Холлоу — дело безнадежное. В городе есть лишь несколько заведений, которые готовы взять меня на работу, и то только в том случае, если у них сдохнет один из официантов. Насколько я знаю, все они в добром здравии.

Именно поэтому моей первоочередной задачей на данный момент является продажа дома, чтобы я могла убраться из этого города.

— Без проблем.

Замена пустых бочонков — это тоже то, что Мелисса должна была сделать перед тем, как уйти на ночь, но я предпочитаю свести общение с Бреттом к минимуму, так что я оставляю это на потом.

Как раз в тот момент, когда я надеюсь, что он вернется в свой кабинет, он прислоняется к стойке и скрещивает руки на груди, собираясь начать разговор, в котором я не заинтересована. — Эй, ты в порядке?

Я потираю засохший ликер на земле. — Нормально.

— Уверен? Ты выглядишь усталой, Би.

Я заканчиваю с разливом и встаю. — Я в порядке.

Он проводит ладонью по чисто выбритой челюсти. Озабоченность в его выражении лица настолько убедительна, что я почти верю в это.

— Я беспокоюсь о тебе. — Он показывает на мое лицо. — У тебя мешки под глазами, и ты выглядишь так, будто не спала несколько дней. Тебе нужно лучше заботиться о себе.

— Я сказала, что я в порядке, Бретт.

Он поднимает ладони вверх. — Я просто беспокоюсь.

— Не стоит.

Потянувшись в задний карман, он достает небольшую плоскую коробку. — Я купил это для тебя. На твой день рождения.

Я моргаю. Мой день рождения?

Боже, это же сегодня. Мне двадцать три.

Не могу поверить, что я забыла. Где-то между скорбью по маме, склеиванием сердца и попыткой продать дом это вылетело у меня из головы.

Бретт встряхивает коробку. — Возьми.

Он будет держать меня здесь, пока я не возьму.

Я беру ее у него и открываю крышку.

Это серебряный кулон в форме сердца.

Раздражение пробегает по моему позвоночнику. — Что это?

— Кулон.

— Нет, я имею в виду, что это, Бретт? Мы же расстались, помнишь?

Он вздыхает, как будто это я веду себя неразумно.

— Блейк, не будь такой. Прошло уже около четырех месяцев с тех пор, как… Ну, ты знаешь. Тебе не кажется, что нам пора забыть об этом?

У Бретта есть эта раздражающая привычка преуменьшать то, что произошло. Если послушать его, можно подумать, что я держу над его головой что-то несущественное, например, не вынесла мусор однажды ночью.

— Позволь мне напомнить тебе, — говорю я. — Ты изменил мне. Прямо здесь, в этом баре. В твоем офисе. С Мелиссой.

Мне нравилась Мелисса. Конечно, она немного взбалмошная и заносчивая, но она всегда была добра ко мне. Мы проработали вместе два года, и я считала ее человеком, которому можно доверять.

Очевидно, мои суждения о характере людей серьезно нарушены.

Одна мысль о том, как они вдвоем разыграли меня, вызывает во мне жаркую волну ярости.

На его лице появляется нечто, напоминающее гримасу. — Я скучаю по тебе.

Я молча смотрю на него. Слышал ли он что-нибудь из того, что я только что сказала?

Когда я умолкаю, он меняет тактику. Он проводит пальцами по своим струящимся, тщательно вымытым светлым волосам и говорит: — Весь день и ночь я думаю о тебе. О том, как я все испортил.

Правда ли это? Сомневаюсь.

О чем он думал, когда занимался сексом с Мелиссой? Уж точно не обо мне. Я вошла к ним через два месяца после смерти мамы. Он прекрасно знал, как сильно я переживаю горе, и, очевидно, не заботился обо мне настолько, чтобы держать свой член в штанах.

То, что он сделал, непростительно. Он потерял мое доверие, а я не даю вторых шансов.