Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна. Страница 56

— Лиза, я хотела бы ещё раз попросить прощения за то, что произошло, — проговорила свекровь. На контрасте с моим, её лицо напоминало ледяную маску, но глаза выглядели припухшими и покрасневшими. Держалась она, тем не менее, с максимальным достоинством. — Если бы мы все знали правду с самого начала, все сложилось бы иначе.

Я промолчала. А что тут скажешь? Может, она и правда раскаивается, но стоило только на неё посмотреть, как в голове звучал звон катящегося по полу металлического кувшина.

— Мне тоже жаль, что всё сложилось именно так, — сказал Мейер, скрадывая неловкость повисшей паузы. — Папа, передай, пожалуйста, копию иска, чтобы я знал, чего ждать.

— Мей… — выдохнула кона Ирэна, неуверенно сжав руки. — Сынок, только не реагируй слишком остро.

Он лишь удивлённо посмотрел на мать, а потом взял в руки протянутые ему бумаги. И принялся читать. С каждым новым перевёрнутым листом его лицо становилось всё бледнее, и к концу напоминало цветом плащ Витура. Мне страшно было смотреть в знакомые глаза и видеть в них новое выражение. Смесь ужаса, шока и отчаяния. Мейер потрясённо взглянул на меня, потом на мать, потом на отца.

Никто не произнёс ни звука, но я кожей чувствовала ту бурю эмоций, что он сдерживает внутри. Он обнял меня крепче, наклонился и вдохнул запах моих волос.

— Почему не сказали сразу? — севшим голосом спросил Мейер.

— Не хотели, чтобы ты с ума сходил раньше времени, — низким голосом ответил его отец.

— Прости, Мейер, я думала… — голос коны Ирэны дрогнул, но договорить она не успела: в зал вернулись судьи, и всем пришлось занять свои места.

— По первому иску мы выносим следующий вердикт, — проскрипел судья в белом. — Кона Мейера Феймина Листаматура Дарлегура признать виновным в ненамеренном заражении коны Елизаветы Лалиссы Второй Гленнвайсской и лишить права занимать место в списке на право ухаживания за переселенкой без возможности обжалования, а также обязать выплатить сто тысяч пенингов коне истице. Есть возражения?

— Нет, — глухо отозвался Мейер и предостерегающе посмотрел на меня, запрещая спорить.

— Нет, — тихо ответила я.

— В таком случае переходим ко второму делу. Суд хотел бы допросить ответчицу кону Ирэну Феймин Листаматур Дарлегур, — монотонно пробубнил болотник.

Мать Мейера степенно кивнула, глядя на судью из клана Мирин.

— Расскажите, пожалуйста, о событиях, произошедших в ту злополучную ночь, когда на вашем попечении оказалась заражённая вилерадой истица, — распорядился он.

Все в ожидании уставились на кону Ирэну.

Глава 24. Приговор

Под перекрёстными взглядами присутствующих кона Ирэна начала свой рассказ.

— Наш клан разведал переход в Таланн около года назад. В одном из рейдов Мейер увидел портрет принцессы Лалиссы Гленнвайсской. Внешность девушки его впечатлила, и он захотел на ней жениться. Поначалу я даже никак не комментировала это желание, потому что надеялась, что эта блажь пройдёт. Но Мейер иногда бывает очень… настойчивым в своих желаниях. И он разработал план, как заставить Сеолта Гленнвайсского отдать дочь. Тогда я попыталась отговорить сына. Я изначально была против этой затеи, ведь принцесса наверняка привыкла к жизни, сильно отличающейся от нашей. Ни дворца, ни слуг, ни шикарных балов мы предложить не можем, да и происхождение Мейера она наверняка сочла бы недостойным, ведь на Вилерии нет аристократии в том понимании, в котором она существует на Таланне.

Вилерианка глубоко вздохнула и продолжила:

— Наша семья, безусловно, не бедствует, но мы не соответствуем статусу королей. Никто не приседает при виде нас в реверансах и не кланяется в пояс, а работу по дому выполняют големы и члены семьи, как это и принято в других семьях клана. Но Мейер не внял голосу разума, только активнее стал вкладываться в строительство дома. Тогда я попыталась разузнать побольше об этой принцессе, и дошедшие до меня сведения были неутешительны: её называли своенравной, капризной, неразборчивой в связях, да ещё и одарённой сильным магическим талантом. Эти новости расстроили меня, но я решила, что, возможно, её талант вступит в конфликт с мощным даром Мейера, и тогда ничего между ними не получится. Но судьба распорядилась иначе. Мейер привёз девушку в дом, и я приняла её как родную, отбросив все опасения и решив довериться выбору сына. Я видела, как сын смотрит на свою пару, и надеялась, что он не мог сделать плохого выбора. Тем более что девушка приехала в наш дом в статусе невесты.

— То есть на ней был секвин? — уточнил алый судья.

— Да, на ней был секвин. Я искренне старалась наладить с ней контакт и поначалу даже выдохнула спокойно, ведь принцесса показалась милой и не похожей на ту, что описывала молва. А дальше я совершила первую ошибку. Обрадовавшись, что отношения между сыном и девушкой, о которой он грезил, складываются хорошо, я поторопилась представить её в качестве невесты Мейера. Это произошло на второй вечер её пребывания в нашем доме. С ужина она ушла в компании моего старшего сына Элдрия и его друга Сидхара, сказавшись больной. Утром она действительно выглядела простуженной. Поначалу я подумала, что так сказывается отсутствие подпитки силой от Мейера и то, что он тащил девушку сквозь стужу и простудил бедняжку. Я дала ей лекарства и оставила отдыхать. Когда болезнь усугубилась, несмотря на мощное целебное зелье, я заподозрила неладное и попросила осмотреть её живот и бёдра. Но характерных пятен на них не было, и это успокоило меня, но ненадолго. Вскоре вилерадные пятна появились на её лице. В этот момент моё отношение к ней переменилось.

Кона Ирэна сделала небольшую паузу и заговорила более жёстко и решительно:

— Я посчитала, что сын привёл в дом шлюху, которая, находясь в статусе его невесты, прыгнула в койку к первому попавшемуся вилерианцу. Будь она свободной переселенкой, вопросов бы не возникло. Но она обязана была блюсти верность, раз приняла секвин. Ведь никто её к этому не принуждал. И, разумеется, я понимала, что никого из мужчин в нашем доме знать она не могла, значит, дело было не в чувствах, а в банальном распутстве.

— И что вы предприняли? — скрипуче спросил Витур и закашлялся, хлопая себя по старческой груди.

— Я захотела отдать её тому, кто её заразил. Потребовала, чтобы она назвала имя своего любовника. Но она отрицала связь. Я тогда ошибочно считала, что она нагло врала мне в лицо. Я же понимала, что просто так заразиться вилерадой нельзя. Ещё и эти пятна! Когда она с невинным видом уверяла, что ни с кем не спала, а у самой при этом всё лицо было в пятнах… К сожалению, я поддалась эмоциям. Выплеснула на неё ярость, отвесив пощёчину. Её поведение в тот момент казалось настолько отвратительным, что я просто не смогла сдержаться. Сама я человек прямой и никогда не терпела двуличности. А принцесса, коей я тогда считала Лизу, продемонстрировала все ненавистные мне качества в полной мере. Ещё и пыталась уверять, что любит Мейера. Стоило только подумать о грядущем позоре, как я безумно разозлилась. На себя, что успела представить её в качестве невесты, и на неё, разумеется. Посоветоваться мне было не с кем. Состояние девушки ухудшалось с каждым часом, при этом она настойчиво покрывала любовника. И тут я совершила вторую ошибку. Я решила, что она вступила в связь с моим старшим сыном Элдрием.

Рука Мейера на моей спине напряглась и сжалась в кулак, а потом распрямилась и погладила. Другой ладонью он поймал моё запястье и приложил к своей груди, не отрывая взгляда от лица матери.

— Сейчас, остыв, я и сама не знаю, почему подумала именно так. Но отсутствие рядом с болеющей девушкой заразившего её мужчины указывало на то, что этот мужчина женат. Иначе любой вилерианец был бы возле неё, согласитесь!

— Согласен, — пробормотал жёлтый судья, и на него недовольно посмотрел сидевший рядом салатовый.