Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна. Страница 65

Мейер присоединился ко мне через несколько минут, с влажными волосами и в чистой рубашке. Сев рядом с кроватью на пол, вилерианец погладил мои обнажённые колени и очень серьёзно сказал:

— Лиза, ненаглядная моя, я не представляю своей жизни без тебя и очень прошу стать моей женой. Клянусь беречь от опасностей и любить так сильно, как только сумею, подарить тебе обеспеченную жизнь, заботиться о наших детях и дать тебе всё лучшее, что только смогу.

Я обвила его шею руками и поцеловала, а потом коротко ответила:

— Пока нет.

Мейер удивлённо замер, сбитый с толку моими действиями и ответом.

— Почему?

— Потому что по современным обычаям моего мира надо сначала пожить вместе какое-то время. Снял с меня свой секвин — теперь жди, когда я разрешу налепить новый.

— Но… Лиза… по нашим традициям мужчина не должен спать с женщиной до брака. До того, как докажет серьёзность своих намерений в отношении неё.

— Извини, Мейер, но я не пойду за тебя замуж только ради того, чтобы с тобой переспать, а в серьёзность твоих намерений я и так верю, — фыркнула я и укусила его за мочку уха, чтобы не расслаблялся. — Так что выбирай.

И он выбрал.

Повалил меня на постель и принялся покрывать лицо и шею горячими, короткими поцелуями. Шершавые ладони при этом скользили по моему телу и трогали всё то, что не могли потрогать вчера. Я задохнулась от счастья и удовольствия, а потом ещё и от удивления, когда расстегнула рубашку Мейера.

— Это что? — шокированно спросила я, указывая на его грудь.

— Вчера вечером увидел твоё имя на себе в зеркале, и мне очень понравилось, как оно выглядит. И место хорошее, прямо на сердце. Я поэкспериментировал с красками, и вот что получилось.

На правой стороне его груди красовалась выведенная моим почерком гордая надпись: «Лиза». Коснулась пальцами татуировки и ошеломлённо моргнула. Доктор конкор Лаен такое бы точно не одобрил. Просто герб созависимых отношений какой-то.

Провела пальцем по линиям и спросила:

— Но зачем?

— Ни за что не хочу забыть вчерашнюю ночь. И на кисточки теперь не могу спокойно смотреть, — признался Мейер.

— Ты сумасшедший! — прошептала я и обняла его покрепче.

Нет, ну надо было додуматься до такого! И в то же время… и в то же время мне стало дико приятно. Я притянула к себе своего вилерианца и стянула с него сначала рубашку, а потом и штаны. От близости мощного горячего тела под кожей забурлило игристое вино. Мейер стянул с меня пеньюар и приподнял над постелью, а я вдруг растерялась. Первый раз — самый запоминающийся. Это же такая ответственность! И как лучше?

— Мейер, а что тебя сильнее всего возбуждает? — хрипло спросила я, не в силах решиться ни на что конкретное.

— Ты.

Короткий, уверенный ответ отдался в теле спазмом удовольствия.

А дальше раскалённый горячими поцелуями разум отказался участвовать в стратегическом планировании, и всё произошло само собой. Я даже не поняла, как оказалась подмятой под пышущее жаром тело Мейера, как он тесно прижал меня к себе и как осторожно наполнил до предела. М-м, никаких возражений против классики.

Оплела его ногами и вцепилась в плечи, подставляя шею под поцелуи. Вилерианец двигался слишком плавно, словно чего-то опасался, но я не стала торопить, чтобы он не подумал, что делает что-то не так.

— Ты просто потрясающий, Мейер. Совершенно потрясающий.

В этот момент в меня хлынула его магия. Кажется, он совсем потерял контроль, потому что её было слишком много, а движения стали рваными, как и его дыхание, но это только прибавило остроты ощущениям.

Мейер совершенно сходил с ума от близости со мной, и это заводило настолько, что когда он вжал меня в постель в отчаянном сладком порыве, тело запульсировало ответным удовольствием. Ничего даже не приходилось объяснять, он словно чувствовал меня, словно был настроен на каждое желание, и вскоре я оказалась стоящей на коленях и прижатой спиной к его груди, а стальные пальцы смяли грудь и начали ласкать именно так, как хотелось сильнее всего.

Яркие вспышки наслаждения следовали одна за другой. Мы наконец дорвались друг до друга и с жадностью утоляли ту жажду, что мучила обоих. Жажду не просто физической близости, а полного безоговорочного слияния.

Несколько часов спустя пришлось признать: Мейер оказался куда выносливее.

— Любимый, я больше не могу… — взмолилась я. — Есть хочу. И пить.

— Лиза, пожалуйста, выходи за меня замуж, — попросил Мейер.

Видимо, посчитал, что обязан жениться после всего, что со мной сделал. Я же считала, что он должен для начала накормить.

— Нет, любимый. Давай я запомню твоё предложение и сама тебе скажу, когда буду готова к браку. Вилерианки ведь сами могут предложить на них жениться, так?

— Так, — кивнул он. — Но вдруг ты застесняешься или забудешь? Нет, я буду предлагать, пока ты не согласишься!

В голосе звучало столько решительности, что проще было скинуть его с дирижабля, чем переубедить.

— Хорошо, но тогда предлагай не чаще раза в месяц.

— Нет. Это слишком редко. Я буду предлагать каждый день, — безапелляционно заявил он.

Нет, вы только посмотрите! Вот стараешься, лишаешь человека девственности, а он потом такое заявляет! Ни стыда, ни совести! Ничего лишнего!

— Раз в неделю, иначе просто надоест, — сдалась я и смилостивилась: — Но если я забеременею, то разрешено внеочередное предложение.

Мейер просиял.

— А жить ты будешь со мной?

— Конечно, а где ещё мне жить? Кстати, на какой стадии готовности твой дом?

— Ну-у-у... — неуверенно протянул Мейер. — Жить там пока нельзя. Но мы можем пожить у Эла. Или в гостинице.

— В гостинице так в гостинице, — покладисто отозвалась я.

Жить с родственниками Мейера я теперь была согласна только при условии, что рожу их сама.

Возникшую паузу использовала с толком — поела и выпила половину кувшина ягодного морса.

— Кстати, у меня для тебя подарок. Он будет ждать в Листаматуре.

— Что за подарок? — заинтересовалась я, хлебнув ещё немного морса, хотя лезло уже с трудом.

— Секретный. Но такой, который нельзя купить. Особенный.

Портрет? Ну наконец-то!

— Обожаю подарки, сделанные своими руками, — промурлыкала я, обнимая своего вилерианца.

— Тогда хочешь, я сделаю тебе массаж? — вкрадчиво предложил Мейер.

— Хочу! — мечтательно протянула я.

Только полная дура откажется от массажа, сделанного любимым человеком. А я хоть иногда и дура, но не полная. Очень даже стройная.

Про массаж нужно сказать отдельно. Очень много вопросов к мастеру. Крайне непрофессионально оказанная услуга. Во-первых, массажист был гол. Во-вторых, его больше заботили ягодицы и бёдра, чем спина и шея. В-третьих, он постоянно тёрся об меня своим аргументом, что наверняка нарушало мои потребительские и клиентские права. В общем, стыдоба, а не массаж. Обязательно потребую ещё один сеанс.

Все вопросы о наказании для коны Ирэны и коны Ваендис, нашем будущем доме и даже подарке, о котором с плохо скрываемой гордостью говорил Мейер, оставила на завтра. Всё, на сегодня я кокос-никакос.

Когда за окном закатные лучи окрасили наливающиеся весенней прелестью долины вокруг озера Фай, мы с Мейером счастливо уснули в объятиях друг друга. Сытые, довольные, обретшие новый опыт, неженатые, но всё равно до ужаса счастливые.

Глава 28. Дистиллированное счастье

Листаматур встретил нас бушующей весной — цветущей, пахнущей и заряжающей жаждой жизни. Всё вокруг летало, кружило, благоухало, щебетало и распускалось. Совершенно невозможно было смотреть на мир без широченной улыбки, особенно если учесть, что поводов улыбаться — целый дирижабль.

Я смотрела на Мейера и лопалась от совершенно неконтролируемого, взрывающегося внутри маленькими фейерверками счастья. Видимо, эти фейерверки меня заодно и оглушали, потому что ничего, кроме своего возлюбленного, я не видела, не слышала и не воспринимала. Куда там льифу, организм сам себе фабрика по производству самого тяжёлого наркотика, достаточно просто влюбиться взаимно. А что чувства взаимны, не сомневался никто. Это было очевидно даже перилам и сходням.