Покой нам только снится (СИ) - Кузмичев Иван Иванович. Страница 11

Великий князь искал Идею, способную объединить разноплеменную империю, состоящую из сотен народов, но не придумал ничего лучше религии. В чем-то он был прав, и православие оставалось единственным выходом из сложившейся ситуации, однако не такого подхода ждал народ от правителя.

Петр Нестерович Ярый — учитель истории занимался тем, что объяснял курсантам ошибки прошлого. Ярый не упрекал властителей, всегда в каждом из них находил такую черту в характере за которую можно было простить многое. Люди неидеальны, но это отнюдь не извиняет их ошибок. Мы все созданы для большего чем простое животное существование, каждому нужна Цель к которой он должен стремиться всю жизнь, расти в глазах друзей и родных.

Исподволь Ярый внушал прописные истины курсантам: толковал о чести, верности, дружбе. Историк внимательно следил за тем, кто как реагирует на его речи, пытается ли осмыслить сказанное или просто бездумно зубрит для сдачи зачета. Старый ученый — археолог, согласившийся на закате карьеры пойти обучать молодых оболтусов был искренне рад, что его труды не пропадали даром, большинство курсантов прониклись историей того времени.

Пусть многое из сказанного профессором могли оспорить видные деятели исторической науки, но первые зерна Истины Петр Нестерович бросил в благодатную "землю" голов курсантов мастерски, как не смог бы ни один из наставников "звеньев". Ярый дал возможность каждому из ребят почувствовать себя в шкуре древнего воина. Пусть не надолго и только на уроке, но все-таки он смог создать атмосферу того времени, помог ребятам узнать какого это — быть могучим воином — язычником. Порой сказанное Слово гораздо сильнее всего оружия мира, оно проникает в глубь человека медленней пули, но действует эффективней сотен водородных бомб.

В начале сентября закончился первый квартал обучения…

Ребят собрали в актовом зале, однако речей никто не произносил. Их оставили одним, а спустя полчаса вошли наставники и развели всех по классам. Для чего это сделали, ребятам никто не объяснил, хотя по заверениям директора по завершению квартала им должны были дать три выходных, а вместе с воскресеньем то и все четыре! Однако наставники видимо считали, что учебный день курсантов не окончен.

Как обычно, по традиции шестое "звено" ушло в самый дальний класс, и пусть ребят было всего четверо, зато они единственные из групп кто добился четырех наградных призов "За отличие в учебе и дисциплине", вручаемых по общим результатам в конце каждой недели.

Дух соревнования подстегивал "звенья", стимулируя постоянное совершенствование полученных навыков. И не важно, что именно: рукопашный бой или стрельба по мишеням, тактика или медитативные техники. В копилку шли все достижения разом.

Старший лейтенант Митин привел четырех курсантов в незнакомый класс. Здесь вместо столов и кресел стоял прямоугольный стол, а вдоль стен располагались длинные больничные лавки.

— Наставник, а собственно для чего мы здесь? — вырвался вопрос у Тимофея.

Андрей Алексеевич скривился, будто лимон откусил, но отвечать не стал, отмахнулся. Ребята только сейчас заметили, что наставник болезненно бледен и вял. Что с ним случилось?

Варфоломей ненавязчиво попытался спросить об этом, негласный лидер воинского квартета с первых дней нашел незримую струну связи с наставником, на ней иногда удавалось "сыграть". Правда, он не переходил рамок дозволенного, ну а старлей видя тактичность Варфоломея, не спешил обрубать на корню его начинания. Митин сам способствовал такому ходу событий и развитию мальца, одаренного, имеющего в загашнике блестящее будущее, при условии должного старания. Впрочем, об этом ребятам, а особенно Варфоломею никто говорить не собирался, все должно идти своим чередом.

Обрубая все вопросы, наставник повернулся спиной к подопечным, рассевшимся вдоль стены и не спеша подошел к столу. На матовой поверхности прямоугольного гиганта, под белой простыней скрывались хирургические инструменты, и пять шприцов.

— Смотрите внимательно, повторять не буду, — осклабился он, одернув простынь со стола.

Андрей Алексеевич без колебаний взял в одну руку хирургическую пилу, а во вторую шприц. Поднес ко рту пластмассовый колпачок и с громким "чпоком" обнажил тоненькую иглу.

Гриша и Варфоломей вперились взглядами в хирургическую пилу, а Костя с Тимофеем во все глаза смотрели на шприц, заполненный пятью кубиками прозрачной жидкости. Подождав пока курсанты полностью сосредоточатся на предстоящем действе, наставник положил на угол стола мизинец, после чего приложил лезвие ко второму суставу пальца…

Вжик!

Алая струйка брызнула на пол, а следом за ней упал и кусок мизинца. Кровь тоненьким ручейком полилась из обрубка прямо в узкий желоб стока жидкости. Система уборки в помещениях ЗГУ представлялась единственным в мире экспериментальным комплексом, работающим по простому принципу: смой все лишнее, а остальное оставь. Вот именно для подобного по краям и середине комнат проходили узкие желобки, по которым стекала грязь с мелким мусором.

— Впечатлены? — Митин вколол в ладонь рядом с обрубком пальца иглу шприца и ввел всю жидкость до последней капли. Кровь мгновенно остановилась и прямо на глазах курсантов рана начала зарастать молодой кожицей.

— Что это? — кивнул на опустевший шприц Варфоломей.

— То с чем вам вскоре предстоит заниматься.

— Но разве нас готовят не к полевым выходам, рейдам на территории противника, к чему эти страсти? — почесав лоб, спросил Тимофей.

— Наверное, наставник имел в виду, что нам предстоит вколоть себе вот это, — показал пальцем Костя на четыре нетронутых шприца.

— Нагорный прав, вы должны вколоть препарат, но ничего резать не надо, — усмехнулся Митин. — Я просто продемонстрировал вам малую толику его возможностей. Однако прежде чем приступить вы должны проделать основные упражнения, которым вас столь упорно обучали.

— А чем они помогут? — напрямую спросил Тимофей.

— Вам беспокоиться не о чем, вся программа рассчитана таким образом, чтобы вы как можно скорее раскрыли свои потенциалы. Медитация и концентрация позволят легче перенести воздействие сыворотки. Совсем скоро вы начнете новое обучение, считайте, что сейчас прошла предварительная подготовка, своеобразная закалка тела и духа.

— Прошло три месяца как мы здесь и нельзя сказать, что мы ничего не учим, скорее наоборот. Я даже не думал, что можно за столь короткий срок обучиться столь многому, — возразил Варфоломей, но новый шприц в упаковке взял.

— Вас готовят лучше, чем кого бы то ни было, это правда, но и спрашивать с вас будут не меньше, вы уж мне поверьте. А теперь если все вопросы отпали, приступайте. Не торопитесь, времени у вас навалом, так что лучше выполнить медитативные техники со всем прилежанием. Как только закончите, идите к себе в комнату, сегодняшний день в счет выходных не идет. Ваши законные дни безделья начнутся завтра.

Наставник как-то странно посмотрел на ребят, словно прикидывал в уме стоит ли уходить или нет, но видимо приказ начальства пересилил собственное желание и Митин вышел из класса.

Оказавшись за пределами звуконепроницаемой двери, наставник упал на колени. По телу мгновенно разлился всепоглощающий откат транквилизатора. В отличие от подопечных наставникам приходится ломать себя, испытывать неимоверные нагрузки, чтобы быть перед курсантами всегда на высоте.

Вот и сейчас, демонстрируя новый препарат, Андрей чтобы не упасть перед ребятами в обморок воспользовался помощью профессора Дернова, специалиста гипнотических техник. Он ставил всем наставникам барьеры против боли, а так же снимал некоторые старые "ограничения" позволяя бойцам стать чуточку сильнее и быстрее. Каждый из них получил эдакий импульс развития, вот только его сила иссякла довольно быстро, но свой предыдущий потолок офицеры перепрыгнули, прочно закрепившись на новой "высоте". Странно, но к наставникам еще одного специалиста — Короткова Илью не подпустили…