Хроника раскрытия одного преступления - Лаврова Ольга. Страница 4

– Прошу рассказывать более подробно.

– Ну, значит, мы берем заранее приготовленное оружие…

– А кто его готовил?

– Вдвоем готовили. На следующий день после разговора купи­ли вилы.

– Вместе покупали?

– Вилы принес Николай. Из них вместе изготовили орудие убийства.

– Ясно. Продолжайте.

– Дальше Николай выясняет, какого водителя на какой день назначили на инкассацию. И выбирает, кто больше подходит. Перед началом смены мы с ним идем к таксопарку. И он договаривается с водителем, чтобы съездить за город.

– А по каким признакам решали, кто «больше подходит»? Почему остановились на Карпове?

– Не знаю, Николаю видней.

– Вы присутствовали при его разговоре с Карповым?

– Нет. Когда они уже отъехали немного, Николай мне махнул, и я подсел в машину. Мы поехали за город.

– По пути о чем разговаривали?

– Николай расспрашивал о семье. Я сидел сзади, не очень слушал…

– И куда вы приехали?

– Мы приехали к какому-то дачному поселку. Сейчас там пусто, почти никто не живет. Николай показывал дорогу, он знал места. Мы доехали до конца улицы и завернули, пока машина шла. Потом водитель сказал: «Дальше можно засесть», – и вык­лючил мотор. Ну, Николай сразу его схватил, хотел душить… Он укусил его за палец… Николай мне крикнул: «Бей!» Я его ударил по голове.

– Чем?

– У меня был с собой ломик… вернее, кусок железной трубы… Но промахнулся, попал по стеклу, и водитель успел выскочить. Хотел бежать, но упал. Тут Николай подоспел и ударил вилами, два раза. Я тоже выскочил. Он еще боролся. Мы его добили… Ну, когда перестал сопротивляться, положили в багажник. Николай сел за руль, повезли в другое место, заехали в лес, там бросили…

На следующее утро 11 января был проведен выезд Мезиса на место преступления. Оно соответствовало описанию: почти без­людный поселок; автомобильная колея, обрывавшаяся против недостроенной дачи, где к домам подступали деревья близкой рощи; истоптанный, примятый вокруг колеи снег, который после ночной метели все равно просвечивал алым.

Конечно, образцы снега взяли в пробирки – их отправят для экспертизы в НТО. И мелкие осколки, брызнувшие наружу, когда Мезис промахнулся куском металлической трубы и попал по стеклу, тоже нашли и тщательно выбрали из снега. Ничто, даже вполне очевидное, не должно остаться непроверенным – таково твердое правило следствия.

Те, кто слушал Мезиса, стоя здесь на ветру, понимали: да, все случилось именно так, как он сейчас рассказывает, глядя куда-то мимо них и добавляя лишь некоторые подробности к прежней картине убийства. Больше ему рассказать нечего.

Можно «вернуть» Мезиса следователю Раупсу. Поискам Красовского он помочь не в силах.

Между тем поиски не прерывались ни на миг.

К середине дня 10 января из типографии вышла первая партия листовок с фотографией Красовского, перечислением его примет и призывом ко всем, знающим что-либо о его местонахождении, немедленно обратиться в милицию. Листовки были расклеены на стендах в наиболее людных местах. Затем было зачитано объявле­ние по радио. И, наконец, телевидение дважды прерывало вечер­нюю программу, чтобы предоставить слово рубрике «Милиция разыскивает». Рижанам было честно и открыто сказано: мы ищем убийцу. (В 70-е годы такое выглядело исключительно смело, не то что ныне.)

Обращений в милицию было очень много. Все, кто встречал в последнее время Красовского, пытались как-то облегчить его поиски. Выяснилось, что наутро после убийства Красовского видели в универмаге: он покупал золотые запонки. Но тогда листовки еще не были расклеены, и преступник беспрепятственно ушел со своей кокетливой обновкой.

Первым реальным результатом гласности стало признание одного гражданина, который прежде стыдливо заявил об утере паспорта и военного билета. На самом деле месяца полтора назад у него, пьяного, забрал их Красовский вместо платы за проезд на такси. Судя по всему, он основательно готовился к преступлению.

Можно было предположить, что есть какое-то убежище, где теперь, услышав, что его разыскивают, Красовский затаился. Не было ли оплошностью публично объявить, что преступник мили­ции известен и его ищут тысячи глаз?

Ответ на это дал следующий вечер – вечер 11 января, когда в дежурную часть горотдела позвонил взволнованный мужской голос и продиктовал адрес. Надо ли говорить, что сотрудники уголовного розыска были там через считанные минуты. Еще тянулся из пепельницы дымок сигареты, не докуренной Красовским, но самого его уже не было: успел уйти, предупрежденный об опасности хозяйкой квартиры Иреной Зубари.

– Значит, он скрылся через черный ход! – сокрушенно повторял звонивший, некто Слока. – За парадным я непрерывно наблюдал.

Действительно, Слока встретил опергруппу возле самого дома Ирены, и не его вина, что он спугнул Красовского – так уж случилось.

– Понимаете, мы с женой сидели в гостях, – рассказывал он. – И вдруг по телевизору передача «Милиция разыскивает». И тут я смотрю – знакомое лицо, я несколько лет назад в гараже работал, помню этого парня. А потом – недавно уж – видел его с Иреной на улице, и они так держались… в общем я подумал, что у них близкие отношения. Но я, конечно, даже не предполагал, что здесь его застану, просто что-то толкнуло: то ли остеречь ее хотел, то ли разузнать чего – не знаю… Ну, а когда она мне дверь-то открыла, и взгляд у нее какой-то нехороший, а из комнаты, слышу, спрашивают: «Кто там?» И слышу, голос-то его! Ну, тут я, признаться растерялся и в комнату заходить не рискнул. Да она и не приглашала… Я говорю, давай спустимся, поговорим. Ну, мы спустились, сели в машину, я спрашиваю: «У тебя Красовский? А ты телевизор смотрела»?» Она говорит: «Нет, не смотрела, а в чем дело?» Я говорю: «Он совершил убийство, его по всему городу ищут. Поехали, – говорю, – в милицию и вернемся с милицией». Она стала отговариваться. Я чувствую, она со мной не поедет. «Ладно, – говорю, ты тогда иди домой и молчи, а я сообщу». И когда за ней захлопнулась дверь, побежал в автомат звонить. Нельзя, думаю, уезжать, как бы не упустить. Но, видно, она его все-таки предупредила. Ошибся я.

– Предупредили? – спрашивают Ирену.

Если Ирена нервничает, то скорее оттого, что оператор целит в нее объективом.

– Я боялась с ним находиться, – наспех придумывает она. – Когда мне Слока сказал, я испугалась, что Ни… что Красовский что-нибудь сделает. Он меня ждал в передней и сразу бросился: «Что такое?!» Я говорю: «Ты уходи, потому что я тут ни при чем и не хочу впутываться».

– Куда он ушел?

– Не знаю.

– Сколько времени Красовский пробыл в вашей квартире?

– Он ночевал только одну ночь. Пришел вчера вечером, и… я поставила ему раскладушку на кухне.

– А предыдущую ночь? С девятого на десятое?

– Предыдущую не был.

Впоследствии это подтвердилось.

– О деньгах вы знали?

– Деньги я видела… Он сказал: «Вот, продал дом…» Он мне давал на цветной телевизор, но я, конечно, не взяла.

А в этом солгала, что выяснилось сразу при обыске. Незадолго до визита Слоки она заметила, что из хозяйственной сумки Красовского, стоявшей на шкафу, высовывается пачка денег, – и тайком столкнула ее за шкаф. В пачке было 3 тысячи рублей…

Второй раз – сначала у «Турайды», потом из дома Ирены – почти из рук ускользнул грабитель и убийца! Найдется ли еще кто-нибудь, кто даст ему приют?

В Управлении внутренних дел Риги считали, что нет. Стратегия розыска исходила теперь из того, что Красовскому некуда деться. Вырваться из города он не сможет, все меры контроля оставались в силе, и чужие документы, о которых уже заявлено, не спасут. Красовский будет бродить по улицам, не зная, где бы переноче­вать, где бы поесть украдкой.

Дом, где жила жена Красовского, держали под наблюдением. Хотя вероятность, что он рискнет появиться здесь, была ничтож­ной. Тем более жена и на порог бы его не пустила: они расстались врагами и, по ее словам, Красовский угрожал ей убийством и говорил, что труп никто никогда не найдет.