Дворянин (СИ) - Злотников Роман Валерьевич. Страница 4

— Да почему нет? С удовольствием съезжу-погляжу,- кивнул он, заодно подумав, что это вполне себе неплохой вариант пристроить выпускников железнодорожного училища. Вполне возможно проблемы на Урале связаны как раз с недостатком грамотных эксплуатационников. Ибо, не смотря на то, что, когда Черепановы были в Петербурге, они умудрились облазить и сунуть свой нос буквально во всё — с темой эксплуатации действующей железной дороги они не были знакомы никак. Потому как уехали раньше, чем дорогу смогли запустить хотя бы в ограниченную эксплуатацию. А уж в штатную… Максимум что они смогли увидеть воочию — это транспортировку балласта, так же шпал и рельсов на платформах с использованием лошадиной тяги… Что же касается отправленных туда же по просьбе всё того же Николая Никитича выпускников железнодорожного училища — то в тот момент его программа так же была больше заточена именно под производство, а не под эксплуатацию. Это сейчас в программе обучения предусмотрены обширные стажировки на самой дороге, а в те времена учеников в первую очередь отправляли в цеха.

— … а то как-то всё у нас тут застопорилось. Ну и выпускников с собой возьму. Может там всё дело в недостатке квалифицированного персонала.

— Ну вот и отлично!- удовлетворённо кивнул Николай, и вновь вцепился зубами в кусочек шашлыка. Ему почему-то очень понравилось есть его именно так. Сам же Данька предпочитал снять кусочки с шампура на тарелку и лопать уже оттуда.

— Я гляжу, Николай Никитич увлёкся железными дорогами,- заметил Даниил, когда они покончили с шашлыком.

— Да это не он,- усмехнувшись, махнул рукой Николай,- там больше сынок его — Анатоль. Мальчишке восемь лет всего. Так-то он в Италии родился и прижился там. По слухам, ранее даже скандалил, когда его «в холод» привозили. А как на нашу дорогу во время моей свадьбы насмотрелся — так прям заболел. И Италия ему теперь не мила, потому как там такого чуда нет. Так что как эти твои… как их… а-а-а — Черепановы на Урале дорогу строить начали — так он упросил отца в Тагил поехать. А там чуть ли не каждый день на стройку бегал, а потом на паровозах кататься начал… Сейчас-то, после всех этих крушений ему отец это строго-настрого запретил, так что там сейчас такие трагедии.

— Ну-у-у… поправим всё — не волнуйся,- усмехнулся Даниил.- Завтра же разберусь как там дела с их заказом обстоят — с паровозами и вагонами, потом сформируем судовой караван и двинем. Через неделю, думаю, управимся…

— Ты не торопись особо,- хмыкнул в ответ Николай.- Неизвестно ещё как сегодняшние стрельбы у Михаила пройдут. Ежели опять ствол разорвёт — он снова к тебе прискачет, обсуждать что на этот раз у них не получилось. И пока не удовлетворится — хрен ты куда поедешь.

Бывший майор вздохнул. Вот ведь незадача… Ну не знал он как сделать новое артиллерийское орудие, не знал! А всё, что знал — уже рассказал. Он вообще куда больше знал про устройство какой-нибудь МТ-12 или Д-30 нежели чего-то более старого… Но ни МТ-12, ни Д-30 на нынешнем технологическом уровне повторить невозможно. Никак. А вот что-то типа той же лёгкой полевой пушки крупповской разработки, которая стала первой стальной пушкой, принятой на вооружение русской армии (и первой нарезной казнозарядной кстати) — может быть и можно. Или, скажем, станет можно не сейчас, а лет через десять. Или двадцать… Но вот её устройства он как раз совсем не знал. Видел её — да. Не раз. В артиллерийском музее, в Питере. Когда с внуком туда ходил. Да и то без затвора. Потому что тот отсутствовал напрочь. На том месте где он должен быть — была дырка… Ну и почитал про неё тоже. В интернете. Всякое научно-популярное. Чтобы внуку на его всякие «почему», да «отчего» было что отвечать… Но и только. Он даже в той записке Мишке про неё писать не стал. Ограничился только советами развивать ракеты, которые здесь уже вовсю делали, да экспериментировать с нарезами и материалом пушек. То есть начать потихоньку внедрять сталь. Но, как видно, с этим были какие-то свои подводные камни, потому что не смотря на, вроде как, куда большую прочность стали, сделанные из неё пушки всё время выходили из строя.

Выехать удалось только двадцать второго мая. Но не столько потому, что у генерал-фельдцейхмейстера русской армии снова не получилось с пушкой, сколько потому, что как раз к двадцатому мая на заводе закончили выделку ещё одного паровоза для Демидовых и двух очередных платформ. Плюс они с Бердом обсудили сложившуюся ситуацию и решили устроить из этой экспедиции настоящую рекламную компанию для совместной продукции обоих заводов. Так далеко в глубине России никто пока ещё пароходов в глаза не видывал и их возможности не представлял — вот пусть теперь посмотрят и задумаются.

Впрочем, с пушкой тоже всё случилось не слава богу. Хотя испытательные стрельбы этого образца закончились немного получше, нежели предыдущих. Последний образец орудия только раздуло, причём не сразу, а на сороковом выстреле. Но Великий князь Михаил был весьма воодушевлён подобными результатом. Отчего уже десятого примчался в Сусары, чтобы их обсудить.

— У нас почти получилось!- восторженно орал он.- Ты понимаешь, Данька — почти получилось! При весе новой пушки в шестьдесят пять пудов, то есть всего на четыре пуда тяжелее нынешней шестифунтовой, она бьёт одиннадцатифутовой удлинённой гранатой со свинцовой юбкой почти на три версты. Причём очень точно бьёт. На версту восемь из десяти снарядов попадают в бревенчатый рубленный щит размером полторы на три сажени. А если учитывать, что и пороха этот удлинённый снаряд несёт даже больше, чем двенадцатифунтовая бомба, то…- короче, он с небывалым воодушевлением снова начал засыпать бывшего начальника секции хранения артиллерийского вооружения и боеприпасов вопросами… ответов на которые тот не знал. Да он эту новую пушку даже ни разу не видел! Они сами там что-то с Кутайсовым и Засядько себе напридумывали — а ему теперь мучайся. Ну и что, что на основе его записок. Он же ведь и там ничего внятного не написал. Потому что опять же не знал…

Как бы там ни было — от Мишки удалось как-то отбиться. После чего в железнодорожном училище произвели ускоренный выпуск, на котором он сообщил выпускникам, что они едут на Урал. Затем он навёл порядок в своём имении. Несмотря на то, что большую часть времени и сил Даниил отдавал заводам, делами имения он тоже занимался. Причём, выдача вольных крестьянам оказалась далеко не на первом месте. Сначала пришлось заняться, так сказать, повышением товарности хозяйства. Потому что, как выяснилось, от этого напрямую зависел уровень жизни этих самых крестьян… Так что пришлось нанимать агронома и коренным образом менять всю структуру посадок. Так что за три года, прошедшие с момента жалования его этим поместьем, удалось избавиться от крайне низкоурожайных посадок ржи, засеяв поля техническими культурами — коноплёй и льном, что тут же позволило обеспечить крестьянам зимнюю подработку. Мужики занялись производством верёвок и канатов, а женщины — плетением кружев. Пока простеньких… но и хорошо. Дорогое кружево всё было исключительно брабантским, на что-то другое обеспеченные модницы и смотреть не хотели, а вот кто победнее — заинтересовались. И, потихоньку, создали устойчивый спрос. Кроме того, были развернуты ещё несколько пасек, а также открыта большая пекарня. После появления железной дороги с доставкой свежей выпечки в Санкт-Петербург, проблем не было. Потому как большая часть паровозов, обеспечивающих движение по Гатчинской железной дороге, на ночь обычно отгонялась на завод, где их осматривали и проводили мелкий ремонт… так что поутру, когда они отправлялись на отправные станции, им не составляло труда забросить в Петербург и Гатчину продукцию ночной работы пекарни.

Ещё одним приработком для крестьянских женщин стало шитьё рабочей одежды. Плюс были резко расширены огороды, на которых, кроме того, прописались новые виды овощей — топинамбур и стручковый перец. То есть сначала Даниил попытался внедрить помидоры, но полиэтиленовой плёнки для теплиц пока не существовало в природе, стекло пока ещё было слишком дорогим, а без теплиц плодоносность у них оказалась крайне ограниченной — увы, Европа пока только-только начала выходить из малого ледникового периода. Чуть больше десяти лет назад русские войска пешком по льду перешли из Финляндии до Швеции через Балтийское море и вышел к окраинам Стокгольма, чем и закончилась последняя русско-шведская война. Впрочем, пока ещё никто не знал, что она последняя… Короче, за три года в его имении развернулось настоящее многопрофильное хозяйство, в котором и в страшном сне не могли бы придумать ситуации, при которой его работники будут голодать! И только после этого Даниил приказал выдать всем работникам вольные… выдача каковых стала настоящим курьёзом. Попробовав сытой жизни крестьяне напрочь отказывались получать вольную — прятались, уходили в окрестные леса, падали на колени перед барином, слёзно умоляя его «пожалеть детушек не брать грех на душу и не выгонять христианские души на смерть и поругание»! Так что грамоты о вольности приходилось раздавать чуть ли не насильно, с уверением о том, что ничего от этого не измениться, и что даже после получения этой грамотки все могут оставаться жить в своём доме, вести своё хозяйство и работать на тех же промыслах, на которых и работали. Крестьяне всё равно брали грамотки очень неохотно, бурча себе под нос, что коль ничего не изменится — так чего ж было с грамотками менять. И что лучше бы было ежели бы всё оставалось совсем как ранее «по старине», будто забыв, что такой сытой «старине» всего три года от роду…