Дворянин (СИ) - Злотников Роман Валерьевич. Страница 47

— Да я не об этом… вот ведь ты охальник! Я о том, зачем нам нужны такие союзники? Какой от них толк?

— Ну, англичане от своих сипайских частей много толка имеют. Да и мы калмыков вполне себе в войне использовали. Они ведь тоже, прямо скажем, не шибко цивилизованные… Ну и как разведчики и иррегулярная пехота — индейцы вполне годны. Так что даже против регулярных частей европейских армий они вполне эффективны. Просто не в правильном бою, а в засадах, ночных налётах и всём таком прочем.

Николай скривился, показывая как он относится к подобным «неблагородным» приёмам и способам ведения войны. Но промолчал.

— К тому же не думаю,- продолжил Даниил,- что там будет много регулярной армии, а вот бандитов, которые начнут промышлять налётами на прииски и неорганизованных старателей будет много. А против них индейские отряды будут очень эффективны. Они ж там все поголовно — охотники и следопыты…

— Ладно, я понял… с этими твоими «ямбами» согласен,- вздохнул Николай.- Но почему ты так уверен, что никто кроме тебя с этим не справится?

— Ну, например, потому, что одними «ямбами» точно не обойтись! Скотину и птицу с Китая не повезёшь, а индейцы её не разводят. Они собак едят…- Данька заметил как молодого императора передёрнуло от брезгливости и мстительно ухмыльнулся.- То есть их нужно будет где-то покупать. И не за «ямбы». А за что-то вроде этого,- и он ловким щелчком подбросил вверх золотой соверен.- Или этого,- вслед за совереном на его ладонью взлетел наполеондор.

— Что-о-о — подделывать европейскую валюту⁈ Да как ты смеешь даже предлагать такое⁈

— Да в чём разница-то,- усмехнулся Даниил.- Золото и золото. Где подделка-то? Тем более что расплачиваться мы всем этим будем на другом континенте. И если слухи и дойдут, то совсем смутные и очень и очень не скоро…- короче в этот вечер они с Николаем поругались. Николай ни в какую не хотел его отпускать, а Даниил очень хотел сбежать из Санкт-Петербурга. Настолько, что готов был бросить и завод, и свои любимые железные дороги, и все будущие успехи российского образования. Уж слишком сильно его напугал прошедший бал и всё, что началось после него… Слава богу четвёртого мая пришло известие о кончине Александры Фёдоровны, жены покойного Александра I, так что «высший свет» вновь погрузился в траур, но от «визитов» Даниила это не спасло… А ещё Аврора. Она была слишком хороша — умна, очаровательна, выдержана и ослепительно красива. И он чувствовал, что влюбляется в неё. А этого по всем меркам ну никак нельзя было делать. Потому что она не подходила ему в качестве жены ни по одному пункту… А ещё потому, что он точно знал — если они поженятся, а потом она, по местной привычке, закрутит какой-нибудь адюльтер — он убьёт обоих. И её, и любовника. Ну вот точно не удержится! Причём, даже если это будет сам Николай…

— Ладно — давай закончим этот разговор,- устало произнёс молодой император.- Просто пойми — ни в какую Калифорнию ты не поедешь. Точка! Так что все вот эти предложения, которые ты мне излагал — оформи письменно. Пригодятся для того, кто станет руководителем экспедиции вместо тебя.

— А на север?- тут же закинул удочку бывший майор. Потому что наиболее толковая половина арестованных моряков должна была отправиться в Архангельск. На Соломбальскую верфь. Воплощать в жизнь те идеи, которые они обсуждали в кают-компании Гвардейского флотского экипажа… Конечно, ни металлического набора, ни паровой машины, ни винта, ни «гаубиц Пексана» на севере взять было неоткуда — но это не страшно. Всё это можно было изготовить здесь — Санкт-Петербурге, Туле, Нижнем, Мотовилихе, а потом привезти туда. И уже там собрать и оснастить корабль. В стороне от чужих глаз…

— И на север тоже!- рявкнул Николай.- И вообще — у тебя тут невеста появилась. Свадьба скоро, а ты всё сбежать норовишь…

— Не будет свадьбы,- глухо произнёс Данька, отвернувшись.

— Это как⁈- молодой император вытаращил на него глаза.- Поссорились что ли?

— Нет.

— Так в чём дело-то? Я тут, понимаешь, свахой работаю — с матерью и отчимом невесты, считай, договорился, она сама тоже с тебя глаз не сводит, да и ты сам рядом с ней едва сдерживаешься… всем это ясно видно — и тут такой афронт!

— Да потому что у меня свои представления о семье,- зло прорычал бывший майор.- И менять я их не собираюсь. Так что если кто к моей жене яйца вздумает подкатить — я его грохну. Тут же. На месте. Даже никаких дуэлей устраивать не буду. А к Авроре точно будут подкатывать. И не один… Готов меня навечно в Сибирь выслать или вообще повесить?

Николай несколько мгновений пристально смотрел на него, после чего поднял руку и задумчиво потёр подбородок.

— М-дам… это проблема,- он замолчал почти на минуту, а затем шумно вздохнул и покачал головой.- Мне надо подумать. Но имей ввиду — от себя я тебя всё равно не отпущу. Ты мне нужен. И ты нужен России.

Данька отвёл глаза и вздохнул в ответ.

— Ой, не думаю. Она без меня тысячу лет жила, и дальше проживёт…

Следующие два месяца прошли в уже привычных хлопотах. Несмотря на всё то, что Даниил говорил Николаю, когда просил отпустить его в Калифорнию — далеко не всё, что он запланировал, уже продвинулось настолько, что могло дальше развиваться без его усилий. Впрочем, он об этом и не говорил. Потому что кроме изложенного Николаю, он в своём «заводском КБ», представлявшем из себя десяток наиболее талантливых выпускников железнодорожного училища, шестеро из которых, кроме этого, успели отучится в европейских университетах, а пятеро из этих шестерых ещё и умудрились поработать на английских, французских и шведских механических заводах, и все скопом уже имели опыт строительства и эксплуатации либо Гатчинской либо Уральской горнозаводской железных дорог, запустил разработку ещё нескольких проектов. Во-первых, в процессе подготовки, а затем и строительства двух первых железных дорог, он пообщался с массой людей, из разговоров с которым стало ясно, что одним типом железной дороги все потребности не закрыть. Недаром кроме обычной колеи, которых в мире, кстати, тоже был далеко не один-единственный стандарт, существовали ещё узкоколейные железные дороги, коих только в СССР было пять типоразмеров — шестьсот, семьсот пятьдесят (основная), девятьсот и тысяча миллиметров шириной, плюс ещё и оставшаяся от японцев на Сахалине — тысяча шестьдесят семь мм, а так же «декавильки» — быстросборные железные дороги, представлявшие из себя металлическую рельсо-шпальную решётку, которую можно было установить не только в шахтах, рудниках и на карьерах, но и, например, пробросить для доставки урожая с полей к местам переработки или пристаням… либо крупнокалиберных боеприпасов из арсеналов к огневых позициям в крепостях. И, по всему выходило, что две трети тех, кто обращался к нему насчёт постройки некой не слишком большой частной железной дороги, а затем отвалился, поняв, что никак не потянут — вполне могли бы и по своим финансам, и по своим задачам, удовольствоваться «узкоколейкой». А то и вообще «декавилькой»… Вот он и запустил разработку не только рельс, но и тягового и вагонного хозяйства для подобных дорог. Хотя «декавильки» на начальном этапе вполне могли обойтись гужевой, а то и мускульной тягой… Ну а на базе котла маломощных паровозов для узкоколеек достаточно просто можно было сделать локомобили, которые не смотря на начавшиеся в тридцатые годы массовые поставки тракторов и комбайнов использовались в сельском хозяйстве почти до самой войны и сошли со сцены в первую очередь из-за отсутствия запчастей для ремонта. Так, во всяком случае, утверждал механик бывшей Ровеньковской районной МТС дядька Богдан. Ну, когда студент железнодорожного техникума Анисим, вместе со своей группой, прибывшей в район для помощи колхозникам «в битве за урожай» и распределённый на эту МТС, поинтересовался у него чего это за громоздкий агрегат ржавеет на заднем дворе за гаражами.

— Це локомобиль Людиновского заводу,- сообщил дядька Богдан.- Цей завод випускав бильшу частину локомобилив царской России. Найкраща техника була! До вийны богато где парацували… Та и зараз де зустичаються. Де запчастини зумили видшукати…