В тени богов. Императоры в мировой истории - Ливен Доминик. Страница 31

Его надменность не осталась без возмездия. Первый император провозгласил, что его династия переживет бесчисленное множество веков. Но в итоге она пала всего через два года после его смерти в 210 году до н. э. Причины краха очевидны. Представители других династий и элит не просто лишились независимости и статуса, но и были после 221 года до н. э. тысячами депортированы на территории, всегда принадлежавшие Цинь. Большинство интеллектуалов не принимало всерьез претензии сурового и деспотичного первого императора на звание мудрого и добродетельного объединителя китайских земель, о пришествии которого давно мечтали философы. Его печально знаменитая кампания по сожжению книг имела целью уничтожение частных библиотек, прекращение публичных дискуссий об истории и внедрение единой системы идеологических принципов, устанавливаемых государством. Это упрочило его непопулярность среди интеллектуалов – и особенно среди ученых (включая и тех, кто принадлежал к конфуцианской традиции), мнение которых он обесценивал. Его войны и колоссальные стройки тяжким бременем ложились на население. По одной оценке, после 221 года до н. э. 15 процентов населения Китая было задействовано в строительстве дорог, укреплений и дворцов для династии Цинь. Один только погребальный комплекс императора раскинулся на 65 квадратных километров и возводился силами 700 тысяч рабочих, многие из которых были высококвалифицированными мастерами.

Один современный историк отмечает, что “ни один настолько бессердечный режим не выживает долго”, но проблема заключалась не только в жестокости и эксплуатации. В некоторой степени судьба Цинь напоминает коллапс Новоассирийского царства и правившей там династии. Чрезмерная централизация и концентрация власти в руках императора и его двора принесла краткосрочные выгоды ценой долгосрочной уязвимости. Поскольку династия Цинь стремилась к всестороннему контролю над обществом, издержки на содержание бюрократического аппарата были высоки даже до объединения империи. Попытка внедрить этот принцип на территории всей империи в то время была обречена на провал. Чтобы выжить, династия Цинь должна была быстро адаптироваться к реалиям управления империей, и прежде всего это предполагало создание стабильного союза между монархией и региональными элитами. Вероятно, быстрая адаптация оказалась невозможной в силу традиций Цинь, но всех шансов на выживание династия лишилась из-за борьбы за престолонаследие, которая вспыхнула после смерти первого императора. Пока режим пытался справиться с внутренними конфликтами, ничто не сдерживало мятежные настроения¹⁰.

Несмотря на быструю гибель его династии, первый император, несомненно, был одним из самых влиятельных правителей в мировой истории. Вплоть до наступления Нового времени империя оставалась господствующей и единственной легитимной формой государственного устройства в Китае, и это оказало колоссальное воздействие на формирование миропорядка XXI века. В ключевых отношениях последующие императоры и династии продолжали дело Ин Чжэна и опирались в своей политике на созданные им прецеденты. Но тирания так омрачила его репутацию, что признать ценность его наследия было невозможно. Легитимность династии Хань отчасти проистекала из публичного отказа от принципов Цинь. Интеллектуалы-конфуцианцы, которые со временем заняли господствующее положение в идеологическом аппарате Хань, имели все основания очернять память первого императора. Поскольку различные вариации конфуцианства определяли китайскую государственную идеологию до XX века – и даже в некоторой степени до настоящего момента, – отец-основатель Китайской империи оказался заклеймен в величайшей в мире имперской традиции.

Окончательную победу в гражданской войне, вспыхнувшей после смерти первого императора, одержал Лю Бан. Он основал династию Хань, которая правила Китаем на протяжении последующих четырех веков, не считая короткого 16-летнего перерыва. Лю Бан, который после восшествия на императорский престол взял себе имя Гао-цзу (Основатель), происходил из крестьянской семьи и при династии Цинь служил мелким чиновником. Он оказался втянут в мятеж, поскольку боялся быть казненным за мельчайший проступок, и политические таланты, отвага, грамотное руководство и удача привели его к триумфу. В последние годы гражданской войны основным соперником Лю Бана был Сян Юй, представитель высшего класса, который, вероятно, командовал более грозными армиями и по праву считался выдающимся полководцем. Через много лет Лю Бан обсудил со своими ближайшими советниками, почему он победил противника, который, казалось бы, имел огромное преимущество. Император признавал, что Сян Юй был во многих отношениях более уверенным и вдохновляющим лидером, чем он сам, но добавлял, что – в отличие от него – Сян Юй не смог создать и организовать команду высококлассных военных и административных советников и министров. Отчасти это объяснялось тем, что в силу своего характера Сян Юй не умел отдавать должное советникам и делить с ними победные лавры. Гао-цзу отмечал также, что он, лишенный этой слабости, привлек и удержал возле себя немало помощников, которые в чем-то превосходили его самого, и под руководством императора они прекрасно работали вместе, занимая дипломатические, военные и административные посты. Так вполне могли бы сказать многие успешные директора и правители в истории. Но, пожалуй, человек, который возвысился лишь благодаря самому себе, скорее, чем наследный принц, воспитанный на подступах к трону, окажется достаточно скромен, чтобы задуматься об этом и сказать о себе такое. Такой человек, по крайней мере, понимал, что должен создать команду. Неосмотрительный император, возможно, прогадал бы, сделав ставку на свое право требовать от подданных покорности¹¹.

Лю Бану пришлось смирять повсеместное недовольство централизацией власти при Цинь. Подобно тому как Август учился на ошибках Юлия Цезаря и скрывал свою власть за республиканским фасадом, Лю Бан сохранил некоторые элементы циньской системы управления, но тщательно замаскировал их и открыто осуждал циньскую тиранию. Однако основателю династии Хань пришлось уступить больше реальной власти, чем Августу. Политические реалии и стратегия, которая принесла Лю Бану победу в гражданской войне, вынудили его раздать более половины территорий империи в качестве автономных наделов главным сторонникам. Возможно, свою роль сыграл и характерный для него стиль управления, в котором не было места деспотизму. Трое его преемников сделали своей первостепенной задачей восстановление контроля над этими наделами, которые, обладая огромной автономией и ресурсами, серьезно угрожали выживанию династии и империи Хань. По настоянию министров двое сыновей и внук Гао-цзу добились этого к моменту восшествия на престол в 141 году до н. э. У-ди, седьмого правителя из династии Хань¹².

Вэнь-ди, пятый монарх из династии Хань, успешно правил империй со 180 по 157 год до н. э. До нас дошла записанная беседа императора с его первым министром Чэнь Пином. Император спросил у министра, какова, по его мнению, важнейшая задача монарха. Чэнь Пин ответил, что главная обязанность императора – выступать в роли верховного хранителя традиций и приносить жертвы на грандиозных государственных церемониях. Что касается управления страной, главная обязанность правителя состоит в том, чтобы назначить первого министра, который будет руководить в соответствии с вселенскими и этическими принципами гармонии и обеспечит слаженную работу министров для эффективного и гладкого управления государством. Это определение роли монарха было расширено многими знаменитыми конфуцианскими (и не только) мыслителями в период Сражающихся царств. Такой концепции императорской власти конфуцианские министры придерживались на протяжении всей истории императорского Китая. Как отмечает один специалист по политическим институтам императорского Китая, “когда этот политический механизм работал хорошо, это напоминало современную конституционную монархию”¹³.