Ревизор: возвращение в СССР 26 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 35
Смена оказалась сегодня Булатова, Сандалова и Тания. Они все, во главе с Ильдаром, уже были готовы ехать. Только меня и дожидались, так что тут же повскакивали и стали одеваться.
Добираться пришлось от метро ВДНХ на автобусе. Ехали довольно долго. Попросил у Ильдара ещё раз посмотреть саму жалобу и ответы на неё из райисполкома и «Мосэнерго».
Начальство — и районное, и непосредственное — горой стоит за ветерана войны, ветерана труда, коммуниста с многолетним стажем и просто порядочного и ответственного человека Рябова Дмитрия Вячеславовича.
Ну, посмотрим, посмотрим…
Нашли мы двухэтажное здание электросетей не сразу, оно было огорожено бетонным забором. Вывеска на воротах, а ворота раскрыты настежь и вывески было не видно.
Когда мы, наконец, попали в диспетчерскую и показали дежурившим там женщинам коллективное письмо, они, скривив губы, ответили, что это нам к мужикам.
Валиев уже хотел идти туда, куда нас отправили, но я незаметно тормознул его.
— Простите, женщины, а вы, получается, это письмо не подписывали? — показал я на подписи на обратной стороне.
— Что ж мы? Совсем, что ли, без совести, честного человека позорить, — высказалась одна из троих присутствовавших в данный момент.
— Это вы про Рябова? — удивился я.
— Про Дмитрия Вячеславовича, — подтвердила она под одобрительными взглядами коллег.
— Как же так? — удивился и Булатов. — То есть, по-вашему, Дмитрий Вячеславович честный человек? Несмотря на то, что тут написано?
— Конечно, — уверенно и с нажимом ответила она и глянула на него так, будто он уговаривал её под этим письмом расписаться.
— Очень интересно… Очень, — оглянулся я на парней и Рината. — Ну, что же, товарищи, пойдёмте, выслушаем другую точку зрения.
Мы прошли в мастерскую, где находилось человек пять мужчин в замасленных телогрейках.
— Добрый день, товарищи, — вошли мы всей толпой к ним.
— Группа молодёжного общественного контроля, — представился Валиев.
— Взгляните, это ваша жалоба? — показал я мужчинам письмо.
— Ну, наша, — ответил старший из них.
— А тут больше подписей, — показал я оборот, где было подписей двадцать с лишним.
— Так мы это, посменно дежурим, — ответил старший мастер. — Ванёк, сбегай за Глебом, он тут рядом живёт. И остальных обеги быстро, кого можно. Может, застанешь кого.
— Пока люди собираются, — начал я, — не могли бы вы мне объяснить, как так получается, что для женщин ваш начальник Рябов честный человек. А вы, мужчины, пишите, что он создал невыносимые для работы условия.
— А всё правильно мы пишем! — вздёрнул голову электрик помоложе. — Бабы ему наушничают на нас, он их слушает и нас премий лишает.
— Ну, просто так, ведь, не лишишь, надо хоть какую-то причину в приказе указать, — возразил я.
Начали подходить первые выходные электрики. Видимо, и правда, рядом живут.
— Так за нетрезвое состояние. За что же ещё? — ответил старший из дежурных мастеров.
— Так… А вы были трезвы? — спросил я.
— Нет. Но у меня смена уже закончилась. Что хочу в свой выходной, то и делаю!
— Правильно, Палыч! — послышались со всех сторон одобрительные возгласы.
— Логично, — согласился я. — А как же вы в приказ попали?
— А бабы Рябову накляузничали, что мы с ночи пили!
— А вы не пили?
— Нет! Ну, может, чуть-чуть. Он сам бы и не заметил… Да он и вообще не заметил бы, если б эти стервы ему не сказали. Что по мне сейчас разве, что-то видно? Это ж принюхиваться надо, а кто это делать станет?
Еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Прямо, как в анекдоте: «А после двух стаканов водки сможешь работать? — Ну, работаю же».
— Глеб, что ты молчишь? — обратился Палыч к подошедшему высокому статному брюнету. — Расскажи, как тебя тринадцатой лишили!
— Дверь только закройте, а то эти сволочи опять Рябову доложат, — попросил он с мрачным видом. — Выругался за глаза на Рябова, а Касаткина услышала и побежала ему докладывать.
— И что? Сразу тринадцатой лишать? — с сомнением спросил я.
А в мастерскую всё подходили и подходили мужики.
— Я его, среди прочего, партийной мордой назвал, — смущаясь, пояснил Глеб. — Он, чуть что, сразу партией прикрывается…
— За что ж вы его так? — посчитал нужным вмешаться Валиев.
— За то, что он пацанов моих наказал, аварийный выезд им не засчитал.
— Почему? — допытывались мы.
— Потому что Антонова Рябову сказала, что я сам там короткое устроил.
— А на самом деле?
— Нет, конечно! Что ж я, совсем, что ли, пальцем деланный⁈
— Тихо, тихо, — почувствовал я, что парень начинает конкретно заводиться. — Мы разобраться хотим.
Тут дверь распахнулась и на пороге показался возрастной, плотный мужчина среднего роста, в чёрном пальто и в видавшей виды ондатровой шапке.
— Что тут ещё происходит? — раздражённо спросил он, видимо, только что откуда-то приехав.
— А женщины разве ещё не доложили? — зачем-то решил пошутить Валиев, догадавшись, что это и есть Рябов. Знает же уже всё, так чего спрашивает?
— А вы мне тут не дерзите! — рявкнул он на него так, как будто Ильдар у него тоже работает. И плевать он хотел на какой-то там молодёжный общественный контроль.
— Вижу, конструктивного разговора у нас с вами не получится, — показал Валиев ему своё удостоверение сотрудника ВС. — Да, Дмитрий Вячеславович?
— А вы меня не пугайте! Я пуганый! Я всю войну прошёл, у меня орден и два ранения! Я всю жизнь своей стране отдал!..
Смотрел на него и думал, и как это понимать? Передо мной стоял явно не хапуга, явно не слащавый партийный босс, купающийся в шампанском с ананасами… Или у него маразм на старости лет начался, или что-то тут очень нечисто…
Глава 15
Москва. Квартира Эль Хажжей.
Аиша собралась на тренировку. Вышла заранее, чтобы ещё заехать в университет и узнать расписание пар на завтра.
Оставшись одни, родители смогли, наконец, откровенно поговорить. А то вчера так утомились, что было не до разговоров.
— Ну, как тебе Москва, дорогая? — начал издалека Насир.
— Красивая, — улыбнулась Медина. — И люди хорошие.
— А как тебе Павел показался? Шурин Фирдауса?
— Умный. Взгляд такой внимательный. Кажется, каждое слово продумывает…
— Может, это тебе показалось так из-за того, что он вынужден был сначала в уме каждую фразу на английский переводить? Хотя, говорит он вполне бегло… А помнишь, Фирдаус говорил, что в Союзе мало кто на иностранных языках бегло говорит?
— Ну, я бы не сказала. У Павла и жена вполне может простыми фразами объясняться. А вообще мне у них понравилось. Квартира обставлена красиво, современно. Не хуже, чем у нас в Ливане.
— Это да, — согласился Насир. — Признаться, я скептически относился к тому восторгу, с которым Тарек отзывался о нём. Но сейчас должен сказать, он меня удивил. Очень интересный собеседник.
— Тарек настолько хорошо о нем отзывается? — удивилась жена.
— Не то слово. Говорит, что идеи этого парня сделают его из миллионера миллиардером! Он как легендарный царь Мидас — за что ни возьмется, все превращается в золото!
Москва. Владыкино.
— Дмитрий Вячеславович, Ильдар Ринатович, на нас люди смотрят, — тихо сказал я, подойдя к ним поближе, и уже в полный голос продолжил: — Пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля, предлагаю сесть всем вместе и спокойно всё обсудить. Есть у вас какое-то большое помещение, где мы все могли бы разместиться?
— Надо это вам… — с очень недовольным видом ответил Рябов, но, судя по тому, что он, зыркнув на Валиева, направился к выходу, с моим предложением он согласился.
Все, растерянно переглядываясь, пошли за ним следом. Откуда-то появились и женщины, правда их было меньше, чем мужчин.
Привел Рябов нас всех в Ленинскую комнату. Мест в небольшом зале не хватило. Несмотря на конфликт в коллективе, мужчины уступали сидячие места женщинам. Лица у всех были напряжённые и настороженные. Валиев и наши ребята встали у самой дальней стены. Рябов пристроился, скрестив руки у подоконника, и начинать собрание своего коллектива явно не собирался.