Сквозь туман меня не видно (СИ) - Сова Надя. Страница 46

– Ладно-ладно, фольклорист, мы поняли. – Шаман поднял обе руки. – В озеро больше конечности не сую.

Навигатор в этом месте не работал, пришлось возвращаться по собственным следам. К счастью, они ломились через лес, как мамонты, поломали кусты, местами промяли грубыми ботинками землю. В городе Тулуп всех отпустил, с Медведем пообещал сам разобраться. В городе уже рассвело, на улицы выходили первые работяги. Дворники мели улицы, шкрябая метлой из веток по одному и тому же месту.

Шаман быстро добрался до дома, а из головы все не шло это озеро. Интересно, что будет, если погрузить в него человека полностью. Для начала можно посмотреть на животных. У него дома жил волнистый попугайчик. Хотел купить второго, чтобы этот не скучал, да все никак не получалось. Мысль оформилась сразу. Попугайчик перекочевал в клетку поменьше. Дорога до озера вспомнилась сразу, даже не плутал.

Солнце уже стояло высоко. Возле озера было холодно, дальний берег оказался хорошо виден. Если напрячься, то можно было различить деревья и маленькие домики среди них. Шаман хотел сначала окунуть руку, но вспомнил предостережения Тулупа, расчехлил клетку, достал попугайчика. Птица нервничала, курлыкала. Ледяная вода лизнула пальцы и маленькие птичьи ножки. Хотелось тянуть время и одновременно быстро сунуть в воду, чтобы посмотреть, что будет. Попугайчик дергался, верещал. Шаман недовольно цокнул и сунул кулак с птицей до локтя. Разжал пальцы, завороженно наблюдая, как двигаются под водой белые кости. Скелетик птички двигался под водой, лупил тоненькими косточками-крыльями, вертел клювом. Он двигался все медленнее, пока не замер. Последний раз дрыгнулась лапка. Озеро всколыхнулось. Над водой стал скапливаться туман. Он полз в сторону Шамана, закрывая домики и лес. С туманом ползли тени. Длинные руки касались воды, пуская рябь по спокойной поверхности. Шаман выпрямился, отошел подальше от воды. Туман окутал его с головы до ног. Волосы быстро стали мокрыми, облепили щеки. Тени нависли над головой, изучали, переговаривались между собой. Шаман крутил головой, пытался поймать рукой шлейф тени. Рука проходила мимо, чувствуя холодное покалывание.

– Еще принесешь? – Тень опустилась ниже, у нее не было рта, но Шаман слышал, что она говорила. – Что-нибудь серьезное. С серьезным проступком на душе.

– Мы собираем души для тумана, – тихо сказал Шаман, боясь спугнуть хозяев озера.

– Души нам не нужны, – покачала головой тень. – А вот тех, кто собирает, приводи, как всех соберете.

– На это нужно время. – Голос опустился до еле слышного шепота.

– Мы умеем ждать. – Тень коснулась щеки, оставляя иней на волосах. – Умру-озеро будет ждать свое.

– А я? – Шаман коснулся волос.

– А ты будешь знать, но не сможешь рассказать. – Тень уже удалялась. – А расскажешь, пойдешь с остальными.

Он хотел было возразить, что это нечестная сделка, но туман уже рассеялся, теней не было, а солнце клонилось к закату. Неожиданно быстро закончился день.

Возле дома стоял Тулуп.

– К озеру? – зло спросил он.

Шаман неопределенно махнул головой. Он так и не понял, что именно нельзя рассказывать, поэтому решил не рассказывать ничего.

– Кому говорил, что нельзя! – ярился Тулуп.

Шаман виновато развел руками.

– Онемел, – дошло до Тулупа. – Дурень! Это тебе наказание, не лезь в неизученное! Кто знает, что подготовил еще Ладный мир.

Шаман улыбнулся и кивнул. Он знал, что готовило Умру-озеро.

Два года назад

Очередная бесполезная жертва, которая ничего не открыла. Туман все так же оставался белым, непроходимым. А стоило в него зайти, начинало душить, выкручивать нутро наизнанку. Поганок прибавилось. Их ряды пополнили несостоявшиеся ведомые. Те, кто не смог принять идею или нарушил правила. От них либо избавлялись сразу, либо берегли для проверки тумана. Принеся жертву, просили проверить туман, отпускали одного. Потом смотрели, как вырастает из мха поганка с глазом того же цвета, что и у ушедшего. Иногда поганка не вырастала, и тогда ведомые видели, как ходит в тумане потерянный человек, пугая местных жителей и создавая еще больше легенд.

– Почему не работает? – Акулов бесился. – Что мы снова сделали не так?

– Может, у ведьмы спросить? – Кара смотрел, как клубится туман, облизывая тело жертвы, рядом сонно покачивала шляпкой новая поганка.

– Вот сам иди и спрашивай, – огрызнулся Акулов. – Я к ней соваться боюсь. Даже черти в этом омуте срать боятся. Ее предшественница, как я помню, была более… эээ… человечная.

– Пошлите Тулупа. – Судья старался держаться подальше от этого всего.

– А может, тебя лучше? – Тулуп вытер нож о штанину. – Ты с ней еще не встречался, авось новенького не тронет. Сойдешь за тупого. Можно еще Шамана послать. Все узнает и ничего не расскажет.

Ведомые заржали, глядя на Шамана: тот всматривался в туман и улыбался. Казалось, что там ходят тени с Умру-озера, а может, все еще блуждают души тех, кто ушел в туман и не может вернуться.

– Сворачиваемся, – махнул рукой Акулов. – Нечего тут больше делать.

Ведомые свернули лагерь и направились в сторону машины. В этот раз вообще все было не так. Лес вывел на место на неделю раньше. Девушка умудрилась сломать ногу, пока скакала от них по кустам. Еще и Медведь маячил где-то в стороне, пугая всю команду. Тулуп даже приготовил ружье, чтобы, если что, пристрелить зверя. Как только вышли к скале, зарядил дождь. Внизу, среди деревьев, туман едва собирался. А стоило дождю закончиться, резко поднялся и рассеялся. Оставшиеся дни изматывали ожиданием. Туман вернулся утром, привычно наплодив вокруг поганок. Обряд пришлось совершать с чувством чего-то неправильного.

На базе Акулов скинул вещи и быстро уехал, оставив остальных на попечение Тулупа.

– Вот что можно делать не так? – возмущался Кара. – И так уже пылинки с них сдуваем. Я ей и чай готовил, и вообще всю паназиатскую кухню изучил. Лишь бы не страдала.

– Может, этой не надо было рассказывать, зачем она, вообще? – предположил Судья.

– Ага, просто грохнуть, – согласился Кара.

Тулуп разбирал палатки, закинул спальники в прачечную. Достал жертвенный нож и унес его куда-то в глубь дома. Он выбирал каждый раз новое оружие. Один раз даже принес с собой топор, который забыл заточить, в итоге вместо эффектного отрубания головы получился перелом шеи и необходимость скинуть жертву поскорее со скалы, чтобы не слушать хрипов.

– Мы не просто их убиваем, – сказал он, когда вернулся. – Их жизни – ключ к туману, к дороге в Ладный мир. Это необходимая, вынужденная жертва. А если верить философии Ладного мира, то все души уходят в поле и имеют возможность начать жизнь заново. Так что это даже не убийство, а просто преждевременный поворот колеса для них.

– Который снова не сработал, – покачал головой Кара. – Нам, видимо, каждую неделю надо людей резать, чтобы найти ту самую жертву, которая сработает.

– Тогда это трудно будет скрыть, – заметил Тулуп. – Мы почти поняли, что именно нам нужно.

– Просвети. – Судья уронил походную посуду, и та со звоном брякнулась на дорожку. – Что именно должно быть у той самой жертвы? Мне кажется, мы вообще все попробовали уже. И способ, и то, какая она.

– Мне кажется, – Тулуп помог собрать посуду, – нужна такая, которая сама к нам придет.

– Это как? – не понял Кара. – Типа откроет такая дверь и скажет: вот она я, принесите меня в жертву туману.

Судья заржал, чуть снова не уронив посуду. Тулуп улыбнулся.

– Пусть она влюбится в кого-нибудь из нас, – предположил он. – Ну или на крайний случай интрижку захочет завести.

– Классно, теперь нам надо с этими вводными искать жертву. А у нас не так много возможностей экспериментировать. – Судья наконец убрал посуду на место. – Да и как можно влюбиться в человека за пару дней отпуска?

– В человека можно влюбиться за пару часов общения, – отозвался из глубины дома Тулуп.

– Ни разу с таким не сталкивался, – покачал головой Судья.