Наследница в алых шелках - Хантер Мэдлин. Страница 3

– Отчего бы тебе не позавтракать?

Он неохотно подошел к буфету и положил себе на тарелку яичницу и пирожки. Потом устроился напротив Чейза, и лакей подал ему кофе. Однако его мысли были заняты верхними этажами дома, где мирно спала женщина, в чьих руках находилось его будущее, лишившее сна его самого.

Еда помогла ему вновь обрести видимость спокойствия.

– Когда ты в последний раз ел по-человечески? – спросил Чейз.

Кевин посмотрел к себе в тарелку, с которой исчезли яйца и два-три пирожка.

– Вчера вечером. Нет, погоди. Позавчера вечером. Очень занят был.

– Всё вычислял возможности выигрыша в азартных играх?

– Не возможности, а вероятности. И да, я довольно много об этом размышлял.

– Как-то это все не так – играть в азартные игры на основе вычислений.

– Я уж точно не собираюсь играть без вычислений. Моя цель – быстро выиграть много денег, а не проиграть их.

Чейз, знавший, для чего Кевину деньги, слегка пожал плечами.

– Ты найдешь способ.

– Может, это и неважно. Вы приютили у себя дома женщину, которая может сделать все это бессмысленным. – Он заговорил с нарочитым спокойствием, даже небрежностью, повернувшись к Минерве: – Как прошел визит к юристу?

– Очень хорошо. Мисс Джеймисон, конечно, ошеломлена. Мистер Сандерс был как всегда по-отечески спокоен и доброжелателен. Он весьма понятно все разъяснил. Исчерпывающе ответил на ее вопросы.

– На какие вопросы?

Минерва было открыла рот, но тут же его закрыла. Она искоса посмотрела на Чейза, который бросил на нее взгляд, говоривший: «Это была ошибка, дорогая».

Минерва отпила чаю.

– Обычные вопросы о доступе к деньгам. В отличие от моих, ее средства не в доверительном фонде. Герцог знал ее и, вероятно, заметил то, что увидел бы любой – она женщина очень уравновешенная и практичная. Вероятно, он не слишком беспокоился о том, сможет ли она сама распорядиться деньгами.

Кевин почувствовал, как по губам пробежала едва заметная улыбка. Его дядя, покойный герцог, оставил практически незнакомой женщине больше денег, чем отказал одному из любимых племянников – Кевину. Безвозмездно и без всяких условий – вот так, ни много ни мало.

– А как насчет остального? Делового предприятия?

Его делового предприятия.

Минерва откашлялась.

– А, этого. Что ж, она спросила мистера Сандерса, что ей с ним делать. Он, согласно своим обязанностям, изложил ей варианты. – Минерва нахмурилась. – Идея продать свою половину, похоже, пришлась ей по душе.

Чтоб его черт разодрал. Придушить бы этого Сандерса.

– Я должен с ней увидеться, – заявил Кевин. – Иди и приведи ее. Или мне придется драться с Чейзом на шпагах в коридоре, если он попытается мне помешать.

Минерва сощурила глаза. Повернулась к Чейзу в надежде увидеть такое же раздражение, но обнаружила, что тот решил выпить еще кофе.

Она поднялась с места.

– Полагаю, можно проверить, не поднялась ли она. Однако ради тебя я не стану ее будить, а если она не одета, тебе придется ждать еще долго. Приезжай-ка лучше днем, как сделал бы воспитанный человек.

– Мне все равно, сколько придется ждать. Побуду в библиотеке, пока она не спустится.

Минерва вышла. Чейз придвинул к себе стопку писем и начал их перебирать. Кевин снова подошел к буфету.

Потом уселся обратно. У всех членов семейства Редноров были свои сильные стороны, у Чейза ею являлась способность добывать информацию и оценивать ее значимость. Еще он мог быстро составить мнение о человеке. Эти свои способности он превратил в профессию.

– Что ты о ней думаешь? – спросил Кевин.

Чейз положил письмо на стол и задумался.

– Она благоразумна и независима. Зарекомендовала себя в ремесле и, похоже, делает успехи. Достаточно сказать, что у нее есть помощница и ученица, что позволило оставить магазин на них и отправиться сюда. Она из простонародья, но неотесанности в ней не осталось. Она показалась мне умной женщиной, но я недолго с ней разговаривал.

– А как она выглядит?

– У нее белокурые волосы. Что до остального, мое мнение будет в лучшем случае субъективным. А это имеет значение?

Белокурые волосы. Кевин ожидал, что седые. Он сам не знал, отчего так подумал. Наверное, оттого что большинству модисток лишь в преклонном возрасте удавалось накопить на собственную лавку, и он предположил, что в шляпном деле все обстоит так же. Конечно, большинству женщин незнакомый герцог не дарил кошелька, который можно использовать на открытие своего предприятия.

– Минерва считает, что шляпки она делает очень изящные. По ее мнению, они выразительны, но не вульгарны, – произнес Чейз. – Похоже, ты раздражен, что я не сказал тебе больше.

– Тебе известно, насколько дело важное, и потому я рассчитывал, что ты тщательно ее изучишь и задашь несколько ненавязчивых вопросов.

Чейз широко улыбнулся, снова взяв письмо, от которого оторвался чуть раньше.

– Я знал, что вскоре ты сможешь провести собственное расследование.

Кевин вернулся к своему завтраку, гадая, что его кузен нашел столь забавным.

Это был, несомненно, самый изысканный дом, в котором довелось бывать Розамунде. Она снова с восхищением оглядела балдахин кровати, шторы на окнах и изящные картины на стенах. Размеры комнаты поразили ее, как и просторные залы с коридорами внизу. Хотя обстановки по-прежнему было мало, уже купленная была высокого качества.

Так не жили даже Копли, а они были из благородных. Конечно, не настолько, как мистер и миссис Реднор. Чейз Реднор был все-таки внуком одного герцога и двоюродным братом другого.

Розамунда с сожалением встала с кровати. Она пролежала там, уже проснувшись, по крайней мере час, думая о переменах в своей судьбе и о том, что станет делать с деньгами. Кое-что отложит, чтобы ее сестре никогда не пришлось, как ей, поступать на службу в незнакомый дом. А еще Лили получит хорошее образование. Самой большой радостью от наследства было то, что теперь она сможет содержать Лили.

Из остального она какую-то часть употребит на открытие магазина в Лондоне. Миссис Инграм продолжит управлять мастерской в Ричмонде, пока Розамунда не решит, закрывать ли ее. Однако и здесь, в Лондоне, ей потребуется помощь. Об этом тоже надо будет позаботиться.

Она не может вечно оставаться в этом доме, так что ей понадобится собственное жилище, и очень скоро. Но тут ее мысли из практических и рассудительных становились более расплывчатыми.

Она смотрела в окно на серый пасмурный день. На земле в саду пробивалась зелень. Скорее всего, это луковицы начинали давать побеги. Она продолжала размышлять о своем новом доме, представляя себе цветущие тюльпаны и нарциссы. Маленькой квартирки будет достаточно, даже если Лили станет приезжать погостить. А больше ей и не надо. Вот только… все зависит от предназначения дома, разве нет?

Если она намеревается продолжить шляпное дело, то скромного жилища хватит. Однако если она вознамерится…

Ей страшно было облечь свою мечту в слова. Она боялась, что слишком большие ожидания убьют саму надежду. Однако, если она захочет пойти на следующий шаг, ей нужно ответить на вопрос «зачем?» Сердце сжалось от боли и томления, когда она заставила себя задуматься над этим.

Если она станет богатой, если будет жить в фешенебельном доме и носить прекрасные наряды, если она будет чем-то большим, чем служанка или шляпница, будет ли она достойна того, чтобы Чарлз женился на ней?

Она закрыла глаза, вспомнив его имя и ясно представив его себе, такого красивого и стройного, с улыбкой, от которой сердце у нее с самого первого дня начинало биться чаще. Она бережно хранила в памяти его лицо все последние пять лет. Такая любовь заслуживает шанса на жизнь, не так ли? На будущее? Даже его родители, быть может, примут ее, если она станет богатой, а Чарлз – он бы никогда и не оставил ее по своей воле. Его вынудили, отослали прочь так же, как и ее выгнали из дома Копли.