Давным давно была война ... (СИ) - Колесов Василий. Страница 24
- Тоже заметил? Не кололся он… Да я с дуру решил его добить – взял и сказал, что дружка его похоронили, тот что в госпиталь больной был отправлен.
- Никита в госпитале умер?
-Да, написали, что от менингита. Правда сильно застудился… Вот парня и скрутило после этого. Написал вот такой бред и ничего не делает, не ест, почти не говорит. Сказал, что хочет в детский дом.
-Что ж ты за человек такой, а? Свиридов? Он же мальчишка… Он же столько всего пережил… Он же…
-Да знаю я, что он весь в шрамах… - перебил Шарабарина особист. – Теперь знаю. Вчера много что произошло… Сперва, когда его заклинило, думал, что у мальчишки шок – вызвали врача. Военврач, что его осматривала, пришла белее снега, сказала, что сама готова стрелять в немцев… И это не все… Вчера вечером пришел ответ на мой запрос… так… вот: «Довожу до Вашего сведения, что представившийся Фроловым Ильёй Александровичем, 14 лет, доброволец 154 ОМБр, принимал участие в боях с июля 1942 г. Получил касательное осколочное ранение левого плеча, в связи с чем был отправлен в госпиталь. На левый берег р. Волги не переправлялся. Принимал участие в обороне Сталинградского элеватора, с 14 по 18 сентября в составе группы бойцов 35 Гвардейской дивизии и с 18 по 22 сентября в составе 92 бригады морской пехоты, как снайпер. При выходе из окружения в районе элеватора, пропал без вести…» Как тебе, а? И это простой мальчишка? А его бредовая явка с повинной – простой мальчишка такое отчебучит? И куда мне с ней идти, куда ее девать?
-Куда - куда! Скомкать и запихнуть…
-Самое простое… Только нутром чую, что-то здесь не так! Только мне теперь еще кажется, что мальчишка стал немного «того», - Свиридов покрутил рукой у своего виска.
-Свиридов, я этих пацанов: Илью и его друзей видел в бою – все опытные бойцы. Опытные!!! Раз они в партизанах были, то на многое насмотрелись… Тут не то что «того», тут можно рехнуться по полной программе! Ты бы смог добить раненого? А они смогли, просто, как само собой разумеющееся…
-Шарабарин! Не было их в партизанском отряде! Не прилетали они на самолете! Нормальные советские пацаны не пишут такие объяснительные, да еще и без грамматических ошибок! Откуда они взялись, эти «опытные», как ты говоришь, бойцы?
-Откуда? Это вашей конторе разбираться…
-Вот! Особому отделу! Вот я и кручу его, расследую, - обрадовался Свиридов пониманию со стороны Шарабарина. – Только не крутится он… Так, иногда, хочется дать ему подзатыльник, только понимаю, что это делу не поможет! Но… Я до декабря 1938 года работал учителем, в НКВД попал по комсомольской путевке, лейтенантом, после краткосрочных курсов. Работал по детской преступности, получалось находить общий язык с ребятами, ну, соответственно, быстро пошел в гору. Потом – война… Понимаешь, знаю я, как себя ведет обычный пацан, даже если он - бандюган, знаю, а тут… черт знает, что! Понимаешь, они, как карлики, вроде бы, как дети, но не дети...
Тут в дверь постучали.
-Заходите! – громко произнес капитан Свиридов.
-Товарищ капитан, - начал пожилой старший сержант. – Не доглядели, мальчика убег!
-Как убег? - не понял сперва Свиридов. – Кто убег?
-Мальчонка из 12 комнаты…
Свиридов и Шарабарин, почти одновременно, как по команде, резко встали со стульев.
Подойдя к 12-ой комнате, они увидели растерянного бойца – часового.
-Как это случилось? – задал вопрос Свиридов.
-Товарищ капитан… я это… он до ветра попросился, ну я, как обычно – отвел. Жду… Жду… А его нет… Я подхожу к сортиру, заглянул, а его там нет…
-Куда-то отлучался?
-Товарищ капитан, - замялся боец. –Я на секундочку, до дежурки дошел, табачка попросить… Куда он в исподнем зимой побежит?
После этой фразы Шарабарин посмотрел на Свиридова, схватившегося за голову, не выдержал и «заржал, как конь»:
-В исподнем, 20 километров по степи… куда он зимой побежит…
Глава 13
В поисках друзей.
Сережка «срулил» из госпиталя в конце декабря 1942 года. Куда идти у него не было никаких сомнений – в Сталинград, там искать куда отправилась 154 бригада морской пехоты и Илья. А, чем черт не шутит, может и Никитка уже там – Сережка верил, что Никита остался жив после бомбежки эшелона, Илья же был уверен в этом!
За неделю Серый «на перекладных» добрался до Ртищево, оттуда потратил еще три дня на путь к Саратову. Там повезло: в сторону Сталинграда по Волжской рокаде «Свияжск – Сталинград», которая была построена силами 5-й саперной армии, женщин, подростков, заключенных и даже немецких военнопленных за 6 месяцев, за пару дней, добрался в эшелоне с бойцами пополнения 120-й стрелковой дивизии 24 Армии.
-Народ! Глянь, старшина пополнение привел! – крикнул в теплушку стоящий у вагона молоденький боец. Из теплушки на зов появилось несколько солдат.
К вагону подошли старшина, лет 30-35, с почти буденовскими усами, и парнишка в шинельке не по размеру…
-Че орешь, малохольный? Сам-то, давно от мамкиной сиськи? Тоже мне, пополнение. Фрица-то, хоть видал? Не на картинке? То-то… Вояка…
-Да ладно, товарищ старшина, я чего? Я – ничего! – пошел на попятную. И тут же поддел. – А пацан что, танк подбил?
Молодой боец не ожидал, что за старшину ответит мальчишка, жестко, уверенно, так, что язвить и подкалывать больше никому не хотелось:
-И танк подбил, и немцев достаточно положил, и партизанил, и ранен был, а сейчас из госпиталя возвращаюсь в разведроту 154 морбригады. Еще вопросы есть? Сережка обвел глазами стоящих у теплушки и у приоткрытой двери.
-Хорош зубоскалить! И «калитку» закройте – не месяц май! – добавил старшина. – А то на вас дров не напасешься, одна слава – пополнение, нихрена не можете, а вот зубоскалить – это легко!
Эшелон добрался до Тишкино за два дня. После контузии и после госпиталя все бесило Сережку (хотя раньше, в 13 лет, доводилось несколько раз передислоцироваться с места на место): и вагон на 40 солдат, и «дырка» в полу, и чадящая буржуйка… Но особенно бесил и не давал спать постоянный, монотонный стук колес на стыках рельсов, этот «тудун - тудун, тудун – тудун», от которого можно было спастись только на остановках.
Прибыв Тишкино, старшина Иванов (самая обычная фамилия была у Петра Ивановича) с Серегой пошли в комендатуру.
Старшина стал узнавать, где находится его часть, кто может до нее «подбросить».
Проверив его документы, старший лейтенант поинтересовался:
-А что за парнишка с тобой, чего это он такой бледный? Больной? Документы на него есть?
-Из госпиталя он, своих догоняет…
-Эй, малец! – позвал Серого старший лейтенант. – Кто такой? Бегунок? Чем болеешь?
-Товарищ старший лейтенант, из госпиталя я, ранен был под Тингутой. Краснофлотец 154 бригады морской пехоты, Партизанов Сергей Алексеевич, а документов – нет.
- Партизанов – колоритная фамилия. Так… Документов – нет? И что мне с тобой делать? Старшина, а куда ты с ним собираешься дальше?
-Товарищ старший лейтенант, думаю с собой взять, в часть. Думаю, что не погонят, наш брат – из разведки…
-Принял. Так и запишу, что направлен в 161 отдельную разведроту. Все! Можете быть свободны!
В разведроте Сережку приняли хорошо, как в сказке: накормили, напоили, помыли и спать уложили. После помывки уровень уважение к мальчишке среди бывалых разведчиков достиг почти максимального уровня – метки от пулевых и осколочных ранений рассказали все без слов.
Разведчики отдыхали, пока дивизия участвовала в операции «Кольцо», по уничтожению Сталинградской группировки фашистов.
Офицеры разведроты посовещались и попросили командование дивизии оставить Сережку у себя. Командование «дало добро». Серому сделали документы, подогнали по размеру форму и поставили на все виды довольствия.
6 января 1943 года в частях Красной армии были введены погоны. Был зачитан приказ, согласно которому нужно было перейти на знаки отличия – погоны – до 15 февраля.