Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав. Страница 16
И падали десятками, расстреливаемые в спину советскими гвардейцами.
Но немцам было куда отступить. Всего в полусотне шагов позади стояли танки. Надо только добежать и укрыться за спасительной броней, передохнуть, и выставив вперед стволы пулеметов и карабинов, залить русскую степь злым свинцовым дождем, вспахать пушечными снарядами и придавить гусеницами неожиданно эффективных русских стрелков.
И тогда, прямо с затянутого гарью грязного неба, обрушились на немцев русские снаряды.
Комдив сдержал обещание. Он нашел дивизионные гаубицы и отдал им приказ. Артиллеристы выслали наблюдателя. Наблюдатель забрался на колокольню церкви, ежесекундно рискуя попасть на прицел немецкому снайперу, или быть сброшенным вниз близким взрывом танкового снаряда. Немцы ведь тоже понимали, что колокольня — удобное для артиллерийского наблюдателя место, и периодически вели по ней «беспокоящий» огонь. Но рискуя жизнью, артиллерийский наблюдатель выбрал именно её, потому что только так можно было увидеть все вокруг, и не пропустить важное. В дыму и грохоте боя внутри села, сумел заметить в отдалении скопление немецкой техники и пехоты, прямо перед позициями усиленного взвода. И смог передать точные координаты столпившихся немцев. Перед позициями взвода Широнина взметнулись вверх подсвеченные оранжевым пламенем взрывы. Немецкую технику смешало с землей, с бегущей пехотой.
В панике, стремясь выбраться из под обстрела, немецкие танки и самоходки заметались, давя своих залегших пехотинцев, путая направление. Одна самоходка выскочила на позиции усиленного взвода и оказавшись без прикрытия пехоты, тут же из смертоносного хищника превратилась в добычу. Получив бутылку с зажигательной смесью на лобовую броню, самоходка не потеряла ход, и попыталась уползти обратно задним ходом. И тут взрыв противотанковой гранаты под брюхом сорвал ей каток и выломал часть траков. Разматывая гусеницу, самоходка доползла до склона лощины, наполовину сползла в него, и застыла.
Добивать её закладывая взрывчатку или поджигать бутылками с горючей смесью, было некому. Все были заняты.
В этой атаке на взвод Широнина немцы понесли, возможно, самые большие потери в живой силе в тот день. Но и гвардейцам этот бой дался тяжело. Они ведь не герои боевика, у них не было в запасе ста дублей. Они тоже понесли потери. Тяжелые потери. Многие были убиты, почти все ранены. Самого Широнина задело осколками от близкого взрыва гранаты — сильно посекло лицо, выбило зубы. Но он, как и все, кто был в сознании, отказался от эвакуации в тыл.
После нескольких минут передышки, в небе показались «штуки».
Полтора десятка израненных, наскоро перевязанных людей, прятались в блиндажах от очередного налета авиации. Лихорадочно набивая диски и магазины патронами, наскоро очищая и проверяя оружие.
Тем временем Йохен отвел свои обескровленные роты и бросил в атаку новые. И на позиции усиленного взвода Широнина тоже пошла свежая рота. Атака началась сразу же после бомбежки.
К этому времени усиленный взвод 8-й роты 78-го гвардейского полка 25-й гвардейской дивизии уже удерживал свои позиции примерно два часа. Они потеряли почти половину людей убитыми и тяжелоранеными. Почти все, кто остался на позиции, был ранен. Но уходить с удерживаемого рубежа никто не стал. Гвардейцы считали, что возможности к сопротивлению, еще не исчерпаны.
Глава 9
В жестокой схватке
В новой атаке немцы осторожничали. Наконец немецкая пехота и вовсе залегла. Немецкие танки, в надежде увлечь пехотинцев, не удержались, лихо рванулись вперед, в попытке засыпать окопы, шугнуть из них русских, подавить их гусеницами.
Немецкие пехотинцы за танками не пошли. Но отчаянно прикрывали свою технику огнем.
Вспыхнул один танк, подорвалась на гранатах самоходка. Танки отошли, отошли и панцергренадеры, медленно, перебежками, огрызаясь пулеметным огнем.
И этот бой дался дорогой ценой — за каждый танк гвардейцы платили не одной жизнью. Передышка до следующей атаки длилась больше обычного. Смогли вынести тяжелых раненых. А некоторые из широнинцев, которых ранили раньше, после «отдыха» в полковом госпитале, все перебинтованные свежими белыми бинтами, но способные идти и стрелять, вернулись в строй. Остался на позиции и дважды раненый Петр Николаевич Широнин.
И все же, их оставалось в строю меньше полутора десятков.
Позиции взвода гвардейцев снова засыпало немецкими артиллерийскими снарядами. Прикрываясь артиллерийским налетом и броней нескольких оставшихся танков, немцы подобрались вплотную.
— Полундра! — разнеслось среди грохота боя. Штурмовая группа немцев смогла просочиться с фланга, таясь по глубокими воронкам от бомб. Немцы проползли прямо к окопам взвода, и попытались забросать советских гвардейцев гранатами. На встречу им встали три бойца во главе с бывшим морским пехотинцем, поэтому и крик был такой. Но в закипевшей жаркой перестрелке Широнин не смог прикрыть своих огнем, оказать помощь. Трое человек отбросили штурмовую группу, заплатив за этот успех своими жизнями. Враг был так близко, что трудно было метнуть гранату, не оказавшись под перекрестным огнем.
Гвардейцы бросались под танки, в стремительном рывке преодолевая десятки метров, и падая израненные под гусеницы немецкой техники, но донося до неё тяжелую взрывчатку. И погибали во взрыве, разменивая свою жизнь на технику врага.
Бой был жестоким.
Немцы дрались упорно. Но не могли пройти последние двадцать метров. Никак не могли. Уже давно были мертвы немецкие офицеры. Гибли пытающиеся повести за собой солдат унтер-офицеры. Мрачная, мертвая, изуродованная русская земля впереди несла смерть. Словно сами её руины и раны от бомб и снарядов, стреляли в немцев.
Панцергренадеры дрогнули.
И в этот переломный момент, на позиции русских ворвался Ганс.
Ганс, после приказа, не стал торопиться и пытаться брать упорно обороняемые позиции в лоб. Но почти сразу Ганс понял — на позиции Широнина можно выйти, обойдя гвардейцев с тыла. Так уже сделала одна самоходка, которая и раздавила орудие. Ганс собрал штурмовую группу, посадил её на полугусеничный грузовик, прикрыл двумя танками и самоходкой, и пошел в обход. И потерял танк на минах. Свежеустановленные саперами мины оказались везде. Но Ганс не тот человек, что отступает при первых трудностях. Следуя его приказам, немецкие солдаты спешиваются, рассыпаются цепью, коля штыками снег. Идут по следам первой посланной в обход группы.
Саперы предвидели и это. Немцы попадают в минную ловушку — взрывается одновременно несколько противопехотных мин вокруг. На вид девственные, нетронутые, хоть и подтаявшие, сугробы выбрасывают осколки и камни, мотострелков сметает как игрушечных солдатиков брошенной горстью песка.
Гансу везет. Ему всегда везет. А может, это многолетний опыт, позволяющий реагировать не думая. Он успевает укрыться.
Ганс приказывает сложить раненых в грузовик, но не отдает приказа на возвращение. «Возьмем переезд, оттуда раненых доставить в тыл будет ближе!» — объясняет он солдатам. Они снова идут вперед. Осторожней. Но слишком медленно. Они опаздывают ко второй атаке.
Ганс видит подбитый немецкий танк. Быстро определяет, что его взяли в борт из села. Он попытается провести свою группу низинами, но бойцы 78-го полка заметили его, и посадив десант на две тридцатьчетверки, сами пошли в атаку, прикрыть своих товарищей на переезде, остановить удар им в тыл.