Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав. Страница 28

Я постоянно сталкивался с сильным преувеличением сил противника, в разных эпохах практически от всех исторических личностей. Не обошло это и советских командиров во время Великой Отечественной Войны. Как говорил Суворов «пиши больше, чего их жалеть». Поэтому я действительно удивлен точностью донесений штаба Билютина. С другой стороны, в этой конкретной ситуации, Билютину было бы сложно преувеличить.

Боевая группа в полк пехоты и 40 танков это очень много. Даже оставляя за скобками особо выдающиеся немецкие успехи, когда города брались считанными танками и менее чем сотней человек, 40 танков это тот самый стальной молот, которым немцы громили наши войска в 1941–1942, а союзников и в 1944–1945. Знаменитая «Арденнская операция», про которую некоторые излишне впечатлительные говорят что «немецкую танковую лавину остановила только нехватка горючего», велась немецкими боевыми группами в которых было около батальона панцергренадеров, 20–40 танков и самоходок.

Именно до сорока, или чуть большего, числа исправных машин (если не считать легкие Т-60 и Т-70, благодаря популярной игре, думаю многие поймут почему их можно не считать) в моменте просела советская 3-я танковая армия после боев за Харьков, но советское командование не считало, что её наступательные возможности исчерпаны.

В начале войны немецкая танковая дивизия насчитывала (по штату) 142 танка, из которых 30 были легкие «двойки». Передовые боевые группы, которые собственно и прорывали фронт, громили наши части и захватывали города, включали в себя примерно 30–40 танков. Остальные были либо в ремонте, либо в резерве на случай контратаки. К началу 1944-го немецкая танковая дивизия (опять же по штату, по факту часто было немного меньше) насчитывала 140–160 танков и 40–60 самоходок. Это были заметно потяжелевшие машины, но все же это не кратное усиление. Впрочем, в дальнейшем немецкая дивизия только «худела».

Без всяких скидок и допущений, сорок танков — это и есть та самая «концентрация подавляющих сил на участке главного удара».

Объективно говоря, у наличных сил 78-го гвардейского полка, даже с поддержкой танков, шансов выдержать такой удар просто не было. Но у Билютина был план. Если не у него, так у командира 179-й отдельной танковой бригады. Комбрига 179-й звали Филипп Никитович Рудкин, личность крайне знаменитая в узком кругу военных историков, но мы поговорим о нем отдельно. Пока просто поверьте мне на слово, там где был Рудкин, там немцам всегда было больно.

Но, что это за план, мне остается только предполагать. Чем я, с вашего разрешения, и займусь.

Еще вчера, то есть 2 марта 1943-го года, немецкие донесения сообщали о сложности боев в Тарановке, ссылаясь на «узкие улицы». А в боевых донесениях от 3 марта нет внятных данных о потерях, зато есть упоминание церкви, и опять сетование на узкие улицы. Если не юлить, то мы просто не знаем, что это значит на самом деле.

Серьезная проблема современных историков — скудность описаний действий советских войск на нижнем тактическом уровне. Впрочем, не только советских.

Если вы смотрели один из лучших сериалов по второй мировой, «Братья по оружию», вышедший еще в 2001-м, то возможно вы с удивлением обнаружили схожесть локаций с различными компьютерными играми, да и вообще «карты» с французскими городками и артиллерийскими позициями узнаваемы для опытного геймера. Они кочуют из игры в игру, начиная еще с «Медали за отвагу». Это легко объясняется — офицер американской 101-й дивизии, непосредственно руководивший боями в этих реальных местах, составил подробнейший отчет о боях, с приложением схем и разбивкой по времени. В сериале «Братья по оружию» этот момент даже отдельно обыгрывается. К счастью этот отчет на удивление многословного офицера не затерялся в архиве, а попал в нужные руки, став частью курса обучения офицерского состава в военных академиях США. Эти бои много раз подробнейшим образом разобрали в деталях. Поэтому боевые эпизоды конкретного подразделения 101-й десантно-штурмовой дивизии США можно восстановить практически с документальной точностью.

К несчастью, российским историками пока такой исторический Грааль еще в руки не попался. Восстанавливать картину боев приходится по кусочкам. Но такая работа ведется. В частности по Сталинграду. Отталкиваясь от донесений, наградных листов, с выездом на местность — довольно большая группа энтузиастов ведет именно что научную работу, медленно восстанавливая забытые нашими родителями факты. Мы живем в удивительное время, когда благодаря современным технологиям, можно творить чудеса. Например, группа энтузиастов перевела весь архив армии Паулюса! Впрочем, простите, я отвлекся на свое.

Просто я хочу сказать, что описывая этот бой я буду опираться на более известные и потому лучше изученные примеры и проводить параллели с лучше описанными боевыми действиями.

Вернемся в 3 марта 1943-го. Билютин и Рудкин были не только тертыми и бывалыми командирами, они были еще и командирами невероятно эффективных войск. Части под их руководством раз за разом выполняли поставленные задачи, громя противостоящие немецкие силы с сокрушительным результатом. Наверняка у таких людей был хороший план. К несчастью, мы не знаем в чем он заключался. Судя по проблемам немцев с «узкими улицами», немалую часть в нем занимали чисто инженерные заграждения. И опять же, подробностей мы не знаем. Единственное, что можно сказать точно — ключевую роль в обороне играла церковь.

Но очевидно и то, что перед таким подавляющим превосходством врага в силе, ситуация вышла из под контроля. Уже через час немцы прорвались в центр села, и подошли к самой церкви.

И это был час тяжелейшего боя.

Танк очень грозная боевая машина, но он абсолютно глухой и практически слепой. К нему можно безнаказанно подобраться сзади или с боку, и забросать гранатами или бутылками с горючей смесью. Особенно в городской застройке. Мужества для этого надо много, и желательно уметь ловко кидать, что бутылки, что гранаты. Но даже при этих условиях, остается последнее, самое важное. К танку можно подобраться, но только если танк не прикрывают пехотинцы. И все же, в случае доведения до крайности, когда солдаты вынуждены бороться с бронемашинами врага гранатами и бутылками с зажигательной смесью, а то и вовсе подручными средствами — в городе или селе делать это будет немного легче. В поле пехотинец покидая окоп становится очень уязвим. А ведь еще подбираться придется к боевой машине, которая движется. И делать это по простреливаемому пространству. В городе или селе, у солдата есть больше возможностей укрыться во время такого, весьма рискованного, маневра.

Теоретически.

В 1945-м советские пехотинцы в городах Германии вполне успешно давили даже «фаустников», не давая им стрелять по Т-34. И в городской застройке могли жить даже СУ-76, приданные штурмовым группам в усиление.

Так что подобраться к танку на бросок гранаты, в условиях активного противодействия опытного врага, даже в застройке — весьма рискованное мероприятие. Но с гранатами на танк, это все же отчаянная мера. В условиях Второй Мировой, у пехотинца объективно было очень мало шансов против танка, да если еще в бою вражеский танк прикрывает пехота. Танки надо бить артиллерией и, по возможности, именно противотанковой. Как ни странно, но и у противотанковой артиллерии тоже есть преимущество, если бой идет среди домов. В бою под Отрадным, 4 из 6 наших «тридцатьчетверок» были подбиты одним единственным орудием 105 миллиметров (довольно громоздкая немецкая пушка) расположенном между домами. Как сказано в отчете «в силу конструктивных особенностей советские танкисты не могли заметить откуда по ним стреляют».

Видимо на эту, хоть и спорную, возможность почти безнаказанно поражать танки в городской застройке, и делал ставку Билютин. Разумеется, это могло сработать, но только если отсечь от вражеских танков пехоту. Тут Билютин полагался на своих гвардейцев. Но и Хюнерсдорфф не был мальчиком для битья. Ночью он не сидел сложа руки, а попытался нивелировать единственное относительное преимущество русских. В пехоте. Да, танковая дивизия вермахта имела в своем распоряжении четыре (шесть в СС) батальона мотострелков, и один отдельный разведывательный. Если быть точнее в терминах, то с 1942 эти батальоны назывались мотогренадерскими (Panzergrenadier). Судя по всему, панцергренадеры 6-й танковой уже сильно поистерлись. Упорный бой второго марта и в ночь со второго на третье марта со всей очевидностью обнажил перед немецким командованием недостаточность наличных сил для успешной атаки. Поэтому, мобилизовав 60 грузовиков, командование 6-й танковой сумело перебросить под Тарановку еще два полнокровных пехотных батальона из вечно отстающих пехотных дивизий вермахта. Создав таким образом колоссальный перевес в пехоте, который позволял буквально затопить Тарановку немецкими пехотинцами.