Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав. Страница 47

Увы, но все те десятки и сотни тысяч грузовиков с таким трудом созданные на волне индустриализации и изъятые из сельского хозяйства, были потеряны в 1941–1942 годах и советская армия смогла восполнить и насытить свои потребности грузовыми машинами только с помощью поставок союзников. А поставки союзники, в свою очередь, смогли наладить только к 1943-му.

Ага — догадливо воскликнем мы, корень проблемы в ошибках тупых командиров 1941-го! Немедленно купим с рук советскую военную энциклопедию, бросим на алтарь взятый в кредит телефон и бросимся к Сталину, на секунду застыв в ужасе, когда заметим как в углу Берия догрызает желтыми собачьими клыками наши предыдущие неудачливые реинкарнации.

С военной энциклопедией образца 1980-го года на руках-то наши предки уже смогут… Что-то наверняка смогут. Но что — загадка. Я уже посвятил целую главу разбору внезапного провала немецкого контрнаступления под Харьковом. Вернее, провала первоначального плана. Да, 6-я танковая дивизия вся кончилась под Тарановкой, вместо того чтобы сформировать южный клык «клещей» окружения — но это не помешало немцам добиться операционных целей и захватить Харьков, и даже Белгород. Военные планы стараются учесть большую часть возможных неожиданностей, но они никогда не статичны. Действия и советских войск, и немецких, это всегда реакция на существующую обстановку, и игра на упреждение. Как с Малой Землей — не вышло на основном участке высадки, переносим усилия на отвлекающий. То же самое и с немецким контрнаступлением под Харьковым — провал в одном месте влечет за собой изменение обстановки, и необходимость реагировать на новые условия.

Неизвестно как сложились бы обстоятельства, окажись в руках советского командования точные данные о начале войны. Очень быстро немцы, реагируя на действия советских войск, полностью изменили бы историческое течение боевых действий, и это бы была совсем другая война. И неизвестно, шла бы она лучше — потеря в котлах 1941-го полностью отмобилизованных по военному времени дивизий могла привести к куда большим стратегическим сложностям, чем то, что произошло на самом деле.

Я не раз подчеркивал, что советская стрелковая дивизия 1941−1942-го года не противник для танковой дивизии вермахта, это иллюстрируется многочисленными примерами удручающих разгромов наших войск. Но практически та же самая дивизия, (если смотреть на циферки таблиц вооружений) в 1943-м, или даже жалкие её огрызки в 200 человек, как в Тарановке у 78-го гвардейского полка Билютина — буквально истребляет в обороне наступающие немецкие моторизованные части.

Надо просто понять и принять, что в конце концов трагедия 1941-го — это те кровавые муки, без которых бы не родилась та армия победительница, которая в 1945-м штурмом взяла Берлин.

Наши предки были умными, расчетливыми профессионалами в области тактики и стратегии. Практически все слабости советской армии 1941-го закономерно вытекали из исторического контекста. А все то, что мы можем им предложить с высоты своего послезнания, они во многом уже понимали и знали. И даже пытались работать над такими слабыми местами.

Куда интересней то, что бы они решили подправить нам тут, в современности, появись у них такая возможность. Боюсь, нам бы их решительные планы не понравились.

Глава 23

Коротко о мемуарах

Когда я собирал материал для книги, то немецкое контрнаступление под Харьковым в 1943-м году я хотел проиллюстрировать этим отрывком из воспоминаний офицера-артиллериста Пётра Михина:

'Где-то отстал наш 2-й дивизион. Командир артполка приказал мне разведать, что случилось с отставшими… Безобидная прогулка в свой тыл на поиски отставшего дивизиона показалась мне весьма привлекательной. Разведчиков в дивизионе почти не осталось, и я пригласил с собою в дорогу своего дружка, тоже бывшего студента, лейтенанта Гришу Куртию. Двинулись с ним по дороге на деревню Сакко и Ванцетти, которая находилась немного западнее Ворошиловки.

До деревни оставалось менее километра, когда мы увидели выходившие из нее танки. Шли они развернутым строем, как в наступление. Пока мы рассматривали, чьи же это танки: наши, немецкие? — ближайший танк выпустил по нам длинную пулеметную очередь. Мы залегли и быстро, прячась в снегу, поползли назад за бугор. Потом поднялись в полный рост и побежали рысью.

Танки шли по глубокому снегу медленно и очень осторожно, минут десять их не было видно на бугре. Хотя мы отбежали километра на полтора, угроза плена еще не миновала: танки вполне могли нас догнать, и мы продолжали волноваться.

Смерти мы уже не боялись, страшил плен.

Бежим мимо копны из кукурузных стеблей. Около нее двое танкистов греют на костерке чай в котелке. Оказалось, это не копна, а замаскированный танк. Когда бежали к деревне, мы его не заметили, оказалось, немецкие самолеты еще утром его подбили, и два члена экипажа ушли в тылы за запасными частями.

— Ребята, с тыла немецкие танки идут, — на бегу предупредили мы танкистов, но они только рассмеялись.

Обо всем увиденном я доложил командиру полка Чубакову. Он тут же выставил у въезда в поселок навстречу немецким танкам пушечную батарею. Прошло более часа. Меня вызвал командир дивизиона Гордиенко.

— Ну, и где твои танки?— зло посмеялся он над нами.

— Бери пяток ребят и снова иди в Сакко и Ванцетти, ищи второй дивизион и немецкие танки! — снова приказал комполка.

Луна освещала заснеженную дорогу, под ногами громко хрустел снег. Когда прошли километра три и перевалили через бугор, заметили на дороге костры. Подошли поближе и увидели беспорядочное нагромождение большого количества горящих танков с белыми крестами на башнях. Горело десять машин! Еще два танка темнели в стороне молчащими черными глыбами. Положив двух солдат с автоматами у дороги для охраны, с остальными я стороной пополз к негорящим танкам. Подползли, прислушались. В темных танках тишина, только на горящих машинах потрескивает огонь. Постучал автоматом в подбитый танк. Ни звука. Взбираюсь к открытому люку, направляю внутрь автомат и даю очередь. Снова тишина. Перевесился в темноту люка и наткнулся вытянутыми руками на мертвое тело танкиста. Забираю у убитого немца пистолет, документы и блокнот. Потом мы прочли в блокноте панические записи о больших потерях и как громят немецкие горе-танкисты русские тылы, расстреливают повозки, а далее мечта: «Но мне хочется лично подбить русский танк!»

Кто же подбил все эти танки? Пройдя несколько сотен метров дальше по дороге, мы увидели развороченные снопы кукурузных стеблей, множество стреляных гильз и глубокие следы от танковых гусениц. И тут я вспомнил двух танкистов 178-й бригады, которые кипятили чай, когда мы с Куртией бежали от немецких танков. Значит, они все же вняли нашему предупреждению и успели забраться в замаскированный танк до появления из-за бугра стрелявших в нас танков. Немцы не обратили внимания на «копну», проехали мимо. А герои-танкисты пропустили немецкие танки мимо себя и уже потом ударили по колонне: подожгли передний и замыкающий танки, а когда остальные стали расползаться в стороны, уничтожили и их…

…Деревню Сакко и Ванцетти мы увидели всю в огне. При въезде на дороге валялись разбитые повозки, мертвые волы и трупы красноармейцев. Далее стояли подбитые орудия, видимо, 2-го дивизиона нашего полка, и два подбитых немецких танка. Расправились с ним как раз те немецкие танки, которые обстреляли нас с Куртией и затем нашли свой конец после встречи с героями-танкистами.

В Соль мы вернулись поздно ночью, не преминув по дороге заглянуть под один из подбитых танков за трофеями…