Обними меня крепче - Майклз Николь. Страница 4

Линдси на мгновение закрыла глаза – или ему показалось? – но быстро взяла себя в руки и отошла на безопасное расстояние – за кухонный островок, – так и не взглянув на него. Судорожно схватив бутылку пива, но так и не сделав ни одного глотка, она стиснула ее так, что побелели костяшки пальцев.

– Зря ты начал этот разговор.

– Линдс…

– Не смей меня так называть! – совершенно неожиданно выкрикнула Линдси. – Это позволено только друзьям, а мы вовсе не друзья.

Дерек почувствовал, как по лицу прошла судорога, и после нескольких секунд шока медленно проговорил:

– Раньше мы были больше, чем друзьями.

– Возможно… Не помню, – буркнула Линдси.

Они оба знали, что это ложь: слишком уж очевидной была реакция на его присутствие.

– Ты совсем не умеешь лгать.

Дерек чуть склонил голову, мысленно взмолившись, чтобы она наконец взглянула на него, и дождался.

Он ожидал увидеть в ее глазах боль, обиду, даже ненависть, но только не холодное презрение, которым она окатила его. Теперь, когда их взгляды встретились, Дерек пожалел, что это произошло: если до этого у него оставалась надежда, то теперь она исчезла без следа.

– Зато ты очень хороший лжец, – процедила Линдси. – И я это помню. Так что, уж извини, разговаривать с тобой не хочу: ни сейчас, ни когда бы то ни было в будущем.

Хоть голос ее и был ровным, Дерек почти не сомневался, что она изо всех сил сдерживает бурлящие эмоции. Она смотрела на него в упор, и хотя ее слова причиняли ему боль, это была чистая правда. Да, она знала, что он лжец, но, откровенно говоря, даже понятия не имела, насколько хороший, так что гнев ее в полной мере был оправдан. Внезапно промелькнувшая в ее глазах боль оказалась для него не только неожиданной, невыносимой.

Дерек очень медленно и осторожно сделал несколько шагов вперед и остановился прямо напротив Линдси, а оказавшись так близко, не смог удержаться и коснулся ее подбородка. Глупо, конечно, но очень уж хотелось, чтобы она подняла голову и посмотрела на него. Ее губы тут же сжались в ниточку, но взгляд она не отвела, и Дерек увидел расширившиеся зрачки, полные противоречивых эмоций.

– Я не хотел тебя расстраивать, прости.

Да что же это такое: все у него получается не так, как хотелось бы!

– Тогда не прикасайся ко мне! – отпрянула Линдси.

– Я всего лишь пытаюсь тебе сказать, что мне бесконечно жаль, – заверил Дерек, сунув руки в карманы. – Просто дай мне шанс показать, что даже после всего, что было в прошлом, мы можем остаться друзьями.

Линдси медленно покачала головой, а потом и вовсе ожесточенно затрясла.

– Нет, друзьями мы быть не можем. Меня нынешнюю ты совсем не знаешь. Я уже не та, какой была восемь лет назад, да и ты изменился, вне всякого сомнения. Прошло слишком много времени.

– Недостаточно, чтобы я успел забыть, как сильно ты меня ненавидишь.

Линдси невесело усмехнулась:

– Вот тут ты прав. Не уверена, что сумею когда-нибудь все забыть. У тебя не было причин меня унижать, стараться ударить побольнее за исключением разве что одной: ты эгоистичный засранец. Поэтому нет, мы не можем быть друзьями, так что не старайся: зря потеряешь время.

Дерек с шумом втянул воздух. Каждое мгновение в присутствии Линдси было болезненным напоминанием об их расставании. Он все еще отчетливо помнил боль и шок в ее глазах, когда лгал ей в лицо. Тогда он ей сказал, что их отношения – ошибка, они больше не должны встречаться, он любит другую. Сейчас одно воспоминание об этом заставило Дерека вздрогнуть.

Как же потом он тосковал по ней! Даже ожидание рождения первенца не могло скрасить этой тоски. Он был слишком молод, стремился к одобрению окружающих, хотя в действительности это не имело никакого значения. И нет смысла рассчитывать на ее прощение, если он сам себя простить не мог. Она права: он засранец. Эгоистичный? Ну, это вопрос спорный. В то время он не сомневался, что поступает правильно, как всегда. Ему и отец говорил: «Не будь раздолбаем, будь мужчиной».

Линдси сделала бы его самым лучшим мужчиной, но теперь уже слишком поздно об этом говорить.

– Ты права: я все испортил, один я во всем виноват, за что и ненавижу себя. Но я и так потерял слишком много времени – все годы, когда тебя не было в моей жизни, – поэтому вполне могу позволить себе потратить еще несколько минут, чтобы попытаться загладить вину.

В ее глазах мелькнуло удивление, но Дерек не сомневался, что она старательно сдерживает эмоции. Она никогда не была слабой, но теперь стала еще сильнее, и он с ненавистью к себе подумал, что сам сделал ее такой. Женщина должна черпать силу в поддержке и любви мужчины, а не в предательстве. Господи, он отдал бы все на свете, чтобы стать для нее опорой и поддержкой.

Дерек всмотрелся в ее глаза, стараясь разглядеть, какие эмоции она скрывает, но увидел только ненависть, поэтому прошептал:

– Спокойно ночи, Линдси.

Не удержавшись, он провел костяшками пальцев по ее щеке и зажмурился, наслаждаясь теплотой и мягкостью кожи, и прежде чем она почувствовала настоятельную потребность дать ему пощечину, развернулся на каблуках и вышел из кухни.

Шагая по коридору, Дерек ощущал лишь огромную, затмившую все остальные чувства ярость и больше всего на свете хотел сейчас швырнуть что-нибудь тяжелое в стену. Он был ужасно зол: на себя – за то, что когда-то отпустил ее; на нее – за то, что оказалась такой сильной и красивой. Конечно, ее нельзя за это винить, но он не возражал бы, прояви она слабость, которая дала бы ему шанс.

Дерек захлопнул за собой дверь и запер ее на замок и, шагая по двору к своему грузовичку, бормотал себе под нос проклятия.

Забравшись на водительское сиденье, он завел двигатель, включил передачу и развернул машину, собираясь выехать на шоссе, но передумал, остановился и несколько минут сидел в темноте, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание.

А чего, собственно говоря, он ждал? Что она бросится ему в объятия? Это вряд ли. Возможно, следовало чем-то ее удивить или преподнести подарок на День святого Валентина?

Нет, конечно. Все это глупости. Завоевать прощение Линдси будет очень трудно, если вообще удастся, и винить за это ее нельзя: слишком много боли он причинил ей. В то время в его жизни царил полный бардак. Только в одном он не мог с ней согласиться: у него была причина поступить так, а не иначе, – его сын. Таннер был для Дерека всем. Ему просто надо убедить ее понять это.

Глава 2

Линдси въехала на подъездную дорожку к дому и с удивлением увидела во дворе несколько машин, среди которых выделялся знакомый черный пикап. Проклятье! Она специально назначила встречу пораньше, чтобы опять не столкнуться со своим заклятым врагом. Прошло три дня после того, как он испортил ее вечеринку, рассчитанную на одну персону, посвященную Дню святого Валентина, и Линдси очень надеялась, что до следующей пройдет месяца три, не меньше, но удача ей явно изменила.

Линдси припарковалась у грязного фургона, вышла из машины и сразу услышала звонкий женский смех. Вероятно, это Ванесса, журналистка, с которой она договорилась здесь встретиться, и разговаривает наверняка с Дереком. С кем же еще?

Она обошла фургон и сразу его увидела: лениво прислонившись к перилам крыльца, он с ухмылкой смотрел сверху вниз на маленькую блондинку, одетую в обтягивающие, словно вторая кожа, джинсы, высокие сапоги, короткую кожаную курточку и расшитую кепочку. Девушка была очаровательна, и Линдси захотелось сплюнуть от досады, особенно когда она осмотрела собственную одежду – черные легинсы, поношенные ковбойские ботинки и старый растянутый свитер.

Впрочем, какое все это имеет значение? Она явилась сюда не для того, чтобы флиртовать с Дереком, – в этом у нее не было сомнений. Даже разговаривать с ним она не собиралась. Собрав всю свою твердость в кулак, Линдси уверенно подошла к ним и улыбнулась девушке.

– Доброе утро. Вы, Ванесса?

– Совершенно верно, – весело отозвалась журналистка и пожала протянутую руку. – А вы, стало быть, мисс Моралес?