Семь способов засолки душ - Богданова Вера. Страница 14

Нет ни одного свободного места, зал переполнен, многие стоят у стен. Глаза закрыты, Роме кажется, что кто-то вообще спит. Одна из женщин безостановочно рыдает, вцепившись в подлокотники. Другая крестится после особенно сильных ударов в бубен. Мужчина рядом с ней вращает головой, как будто разминается на уроке физкультуры — вверх-вниз-вбок, голова того и гляди свинтится с шеи. Роме и жалко их, и брезгливо. Это лишь бизнес, думает он, и ему еще сильнее хочется встряхнуть этих людей, вытолкать на мороз, чтобы пришли в себя.

Ника взирает на происходящее бесстрастно: на плачущую женщину, на мужчину в трансе и шаманов с бубнами. Так ученый наблюдает за экспериментом, который подтверждает давно полученные данные.

— Надо же, как все знакомо, — говорит она Роме на ухо, пока он высматривает мать.

— А ты? — спрашивает Рома.

— Что — я?

— Ты в это веришь?

Ника пожимает плечами.

— Это не имеет значения, — отвечает она. — Многие вещи просто происходят, веришь ты в них или нет.

Рома наконец замечает мать. Та стоит у сцены, неловко оперлась на стену, — у нее всегда болит спина, — и терпеливо ждет, пока шаманы не отголосят. В руках она держит лист А4 в файле: Светкина фотография, распечатанная на цветном принтере, это Рома знает. Мать раздала много таких, он сам раздавал и расклеивал.

Он оставляет Нику, спускается к матери. Плотный мужчина в кожанке пытается Рому выпроводить — «нельзя мешать молебну», — но Рома отпихивает его и наталкивается на старуху в шапке из совиных перьев. Та вскидывает голову, заглядывает ему в лицо. На миг кажется, что у нее лишь тьма в глазницах. Рома быстрей ее обходит, трогает мать за плечо, показывает в сторону выхода — пойдем.

Мать сопротивляется — нужно же поспрашивать, вдруг кто-то Светку видел. Тут шум, звон и пение стихают, и на сцену поднимается смуглый коренастый мужчина в свободной накидке, из-под расшитого края которой видны джинсы.

Здравствуйте, дорогие друзья, говорит он, я очень рад вас всех видеть. Давайте поприветствуем друг друга аплодисментами.

Звучат аплодисменты.

Я улыбаюсь сейчас вам, а вы улыбнитесь мне. Ну же! Смелее! У нас у всех сегодня должно быть замечательное настроение, потому что есть повод! Внутри каждого из нас есть очень ценное сокровище.

Мужчина касается своей груди.

Ни у кого такого нет, только у вас. Оно только ваше. Это ваш дух. Душа, как некоторые называют. Душа притягивает силу — вашу силу. Все три части человеческой души, которая воплощена в теле и совмещена с телом, имеют свои источники силы. Сила течет из Верхнего мира, откуда мы все пришли, и естественным образом наполняет каждого из нас. Чем светлее душа, тем больше силы она притягивает, я рассказывал об этом на собраниях.

Все мы хотим быть успешными, творческими и талантливыми, добиться целей, успеха, покорить вершины. Но иногда мешают обстоятельства, мешают лень, страх, неуверенность, сомнения, отсутствие поддержки. Мы забываем про источник силы, который внутри нас. А он всегда с нами, нужно лишь раскрыть его. Освободить его, направив к свету.

Мужчина кладет ладонь себе на макушку.

Вы чувствуете ее тепло? Вот здесь, макушкой.

Да, отвечает ему нестройный хор из зала.

Прислушайтесь еще раз. Вы чувствуете?

Да, отвечают ему уже громче.

Нас ждут тяжелые времена, говорит мужчина, и одна из шаманок начинает стучать в бубен. Духи Нижнего мира, духи болезней и смерти проникают в наш мир. Но я вижу свет! Он близко! Он стекает на нас! Вы все сияете! Мы все сияем! Вы видите это? Видите?

Он закрывает глаза, раскидывает руки в стороны. Люди в зале повторяют за ним. Кто-то начинает улыбаться, кто-то плачет.

Мы все придем к свету, если будем держаться друг друга!

Рому тошнит сильнее. Он видит непроницаемое лицо Ники, и на ум невольно приходит старое фото Дагаева — тот стоит у костра, огонь выбелил его лицо, узкие глаза как черные прорези маски.

Тем временем мать трогает сидящую с краю женщину в ярком платке с розами, показывает ей и розам фото Светки. Женщина возмущена:

— Не надо тут вопросов задавать! Я не для того пришла!

— Сколько можно отвлекать людей? — вмешивается другая. — Не мешайте обряду!

Выгоните ее уже отсюда, кричит кто-то, и Рома сам ведет мать к выходу. Мать умоляет задержаться, поспрашивать людей еще, это же зацепка, и следующие полчаса они ждут в холле ДК. Ника, явно скучая, рассматривает какую-то бумажку. Заметив интерес Ромы, вручает бумажку ему.

«Уважаемые коллеги! — написано там. — В субботу 12.02.2019 проводим обряд поклонения Орной Тэнгэри! На березах, на четыре стороны света! Будем просить удачи и благополучия, раскрывать внутренний источник».

Место проведения: Староалтайск, ДК «Рассвет», ниже телефон.

Рома возвращает рекламку Нике.

— Ты зачем одна поехала? — спрашивает он у матери. — Меня бы дождалась, я бы сам.

— Времени не было, Ромочка. Вдруг она сюда придет?

От надежды в глазах матери Роме делается больно. У него надежды мало, больше вопросов: где, как, кто виноват? Куда пропало тело? Хотя некоторых из тех, кто виноват, Рома и так знает.

— Ты продала шубу?

— Пока нет, просто убрала на балкон. — После секундной паузы мать меняется в лице. — Рома! Даже если бы я и продала, это не твое дело! Моя шуба, хочу — продаю, хочу — вообще выкину. Это просто неприлично…

Рома извиняется — и правда, что это он психует, матери тоже непросто. Мать извинения принимает и наконец замечает, что они не одни.

— Лариса, — представляется Ника и протягивает руку. Мать неловко ее пожимает, представляется тоже. — Кто это? У вас на фото.

— Дочка моя. Пропала в сентябре, ушла в секту.

Ничего себе, какой кошмар, а Рома мне совсем не рассказывал, говорит Лариса-Ника.

— Где вы работаете, Лариса?

— Я редактор газеты в Москве. Приехала сюда к родственникам.

Мать глядит на Ларису-Нику по-другому, заинтересованно.

— Да что вы! Скажите, а ваша газета крупная?

— «Московский комсомолец», — не задумываясь отвечает Лариса-Ника.

Мать явно оценивает «МК» — и правда крупная газета, столько возможностей.

— Скажите, а как у вас в газете разместить заметку о нашей Свете? — спрашивает она уже ласковее. — У нас тут много пропадает в Староалтайске. Даже мой таролог сказала, что дело здесь нечисто, здесь насильственная смерть, а она женщина проверенная, знаете.

Ника кивает, выспрашивает подробности — как будто издевается. В какой-то момент Рома отзывает Нику в сторону.

— Ты чо меня калишь? Отстань от матери, окей?

— Я к ней и не пристаю, просто поддерживаю разговор. Что-то не так?

— Да все не так! Ты могла ей хотя бы представиться нормально, а, Лариса? А не издеваться. Херово ей, ты понимаешь? Не место и не время для твоих приколов.

Ника смотрит ему в глаза как ящерица, не мигая.

— В чем для меня должна быть разница между твоей матерью и остальными? — спрашивает она. — Сегодня я для всех Лариса.

Ритуал, похоже, завершился — зал покидают люди, сонно щурятся. Мать ходит между ними, снова показывает фото, все, с кем она говорит, качают головами. Роме хочется вывести ее скорее, стыд припекает его изнутри — за нее, за себя, что не может успокоить мать. Он забирает у нее файл и показывает его сам. Говорит матери сесть и подождать, но она следует за ним и поясняет, что вот девушка, не видели ее? За ними тенью бродит Ника.

Одна тетка — высокая, в узком пуховике, похожем на трубу, — строго отчитывает мать, грозит ей пальцем, говорит, что матери повезло, что она непосвященная. А то получила бы от Виталия Андреевича, говорит тетка. Ритуалу мешать нельзя.

Мать растерянно приоткрывает рот, говорит, вы понимаете, горе, дочка пропала, ищем. Рома велит тетке следить за языком и отчитывать своих детей, если те еще не убежали, а тетка только рада поскандалить. Ника их слушает, переводя взгляд с тетки на мать, с матери на Рому, с Ромы на тетку. Затем трогает тетку за плечо, отчего та вздрагивает.