Оливия Джоулз, или пылкое воображение - Филдинг Хелен. Страница 7

«Вы полагаете, Майами – это такой роскошный дом престарелых, жужжание инвалидных колясок с электродвижками и люди, фотографирующие друг друга на фоне моря – на память? Вы в этом уверены?»

«И вдруг вы видите: повсюду – сплошь отреставрированные гостиницы в стиле 20-х!»

«Если Париж – это новая музыка для супермаркетов, то Майами – это новый Эминем».

«Если Манчестер – это Сохо сегодня, то Майами – это Манхэттен сегодня».

«Если бы Иан Шрагер и Стелла Маккартни взялись за население Истборна[6], они для начала отправили бы всех жителей в один огромный солярий...»

Ну нет!Хватит этой болтологии. Все это чушь, чушь и чушь. А надо нарыть и впрямь стоящую историю.

На южном конце пляжа высилось несколько многоэтажных домов, а за ними мягко скользил по волнам лайнер размером с эти дома. Оливия была уже почти рядом с доками. Она бежала по улице – было заметно, что публика здесь попроще и пообшарпанней, – так же, как и дома. Наконец, перед ней открылась кромка воды. Оливия достигла Южного парка, что раскинулся на мысу. Дальше было только море, причем фарватер шел недалеко от берега, так что корабли проплывали совсем рядом с домами, стоящими на берегу. Лайнер, на который обратила внимание Оливия, плыл довольно быстро: сейчас его округлая корма уже исчезала за доками. «Большой корабль, но до «ОкеанОтеля» ему далеко», – подумала журналистка. Она окинула взглядом открывшуюся панораму: стеклянные высотки делового центра Майами, арки мостов, перекинутые через водную гладь залива, сбегающие к мостам автострады, стрелы подъемных кранов, взметнувшиеся над доками. Оливия решительно направилась туда. Однако вскоре выяснилось, что доки гораздо дальше, чем казалось. В голове у нее крутилась мысль: глупо поворачивать назад, когда ты уже почти рядом.

Достигнув конца моста, девушка на минуту остановилась – перевести дыхание и отереть пот на лбу, когда до нее вдруг дошло: то, что она принимала за офисное здание, высившееся рядом с океанским лайнером, на самом деле и было «ОкеанОтелем». Его присутствие на рейде превращало все корабли вокруг в игрушечные лодчонки, ну или в модели в миниатюре. «ОкеанОтель» высился, как скала. Он выглядел слишком большим – ив голову закрадывалась мысль, что плыть на нем небезопасно: может перевернуться.

Через дорогу на маленькой лужайке, вернее, на пятачке зеленой травы, собралась небольшая группа людей, рядом стояло несколько такси. Оливия решила идти напрямик. На ходу она пыталась сосчитать, сколько палуб у «ОкеанОтеля». Пятнадцать. Сперва ряды иллюминаторов, потом – ряды балконов, один над другим. На балконах стояли белые стулья, столики. За некоторыми из них завтракали пассажиры. Оливия еще раз взглянула на толпу, собравшуюся на лужайке. Там явно были пассажиры «ОкеанОтеля».

Они снимались на фоне лайнера и были одеты кричаще и броско – почему-то считается, что именно так надо одеваться в морские круизы. Оливия усмехнулась, увидев в толпе даму с пунцовым от солнца лицом, и при этом губы обведены красной помадой – так что рта, собственно, не видно. На даме был кургузый пиджачок с эполетами и капитанская фуражка; еще при ней был явно стесняющийся своего вида муж, одетый в пастельно-светлые тона. Муж с детской непосредственностью изображал восторг от предстоящего круиза и радостно позировал, покуда таксист щелкал, по их просьбе, спуском камеры.

– Простите, дорогая... – Оливия безошибочно узнала акцент: Северная Англия. Она обернулась на голос. Перед ней была пожилая пара: рыжеволосая дама в элегантном зеленом платье, в руках кремово-белая сумочка, и в тон ей – кремово-белые туфли. Эти туфли напомнили Оливии о каникулах в Борнмуте. Мужчина рядом – лишь немногим выше дамы, широкий в кости, – держал в руках ее пиджак. Было что-то очень трогательное в том, как он это делал: будто гордился выпавшей на его долю честью.

– Вы не снимете нас? На фоне лайнера? – дама протянула Оливии одноразовую камеру.

Оливия улыбнулась:

– Откуда вы?

– Из Лидса, дорогая. Живем неподалеку от Лидса.

– Я из Уорксопа, – кивнула Оливия, беря камеру в руки.

– Бывает, – мужчина слегка усмехнулся. – Вы не запыхались? Всю дорогу бежали? Может, отдышитесь сперва?

– Нет, не надо, – махнула рукой Оливия. – Поближе, поближе... – пробормотала она, глядя в видоискатель. – Стойте-ка. Лучше я отойду назад, тогда все поместится.

– Да что там! Ну не весь корабль виден, и что? Мы что, не знаем, что это за корабль... Правда, Эдвард? – Оливию позабавило это странное сочетание: элегантный облик дамы и неистребимый йоркширский акцент.

Глядя в видоискатель на сияющую улыбками пару, Оливия нажала на спуск. На мгновение ей показалось, что все беды и неурядицы ее жизни отступили – каким-то чудом сна оказалась в мире, где бабушка и дедушка заботятся о тебе, где тебя ждут сласти и куклы. Оливия вдруг почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

– Ну вот. На память о Майами, – она изо всех сил пыталась казаться веселой, протягивая фотоаппарат старикам.

Дама в ответ хихикнула:

– Вы совсем запыхались. У меня есть мятные леденцы. Хотите? – она принялась рыться в сумочке.

– Что Вы делаете так далеко от Уорксопа? – поинтересовался ее супруг.

– Я журналистка. Пытаюсь убедить мой журнал заказать мне материал об «ОкеанОтеле»...

– А-а-а. Понятно. Вы журналистка. «ОкеанОтель» – это здорово.

– Мы можем многое о нем рассказать. Этот корабль...

– А вы здесь живете? – перешла к делу Оливия.

– Да! – в голосе мужчины звучала гордость.

– Мы, правда, временные постояльцы, – поправила дама своего спутника.

– Вон, видите нашу каюту. Прямо над нами, посередине – видите? Там, где розовое полотенце, – показал мужчина.

– Просто замечательно! Замечательный балкон! А меня зовут Оливия.

– Очень приятно, – Элси, а это – Эдвард. У нас медовый месяц.

– Медовый месяц? А когда вы впервые встретились? – тепло улыбнулась Оливия.

– Пятьдесят лет назад, – в голосе Эдварда звучала гордость. – Она отказалась выходить за меня замуж, когда ей было восемнадцать!

– Ну. И ты принялся ухаживать за другой! Чего бы ты от меня хотел?

– Я это сделал только потому, что ты мне отказала!

Оливия любила слушать чужие истории. В каждом человеке, только копни чуть-чуть, – обнаружится столько странного и удивительного...

– Вас подбросить? – спросил Эдвард. – А то мы берем такси до Южного Берега...

– Спасибо! Здорово! Я, по правде говоря, опаздываю! – обрадовалась Оливия.

– Вы расскажете вашу историю? – поинтересовалась Оливия, едва такси выскочило на автостраду.

– Да, хотя, что тут рассказывать... – улыбнулась Элси. – Просто... Я думала, что он меня не любит, а он думал, это я его не люблю... Мы пятьдесят лет жили в одном городе, и ни разу друг другу не сказали... А потом... Потом умер мой муж, и Вера, жена Эдварда, она тоже умерла, и вот...

– И вот – мы вместе. Две недели назад поженились. Мы зря потеряли столько времени, что теперь успеть бы наверстать...

– Н-да. Грустно... – кивнула Оливия. – В смысле – все это потерянное время...

– Угу, – согласился Эдвард.

– Нет, лапуш, – Элси развернулась к мужу. – Нет. Не надо ни о чем сожалеть. Разве могло быть по-другому? Все вышло так, как вышло.

– Не понял?

– Ну ты же знаешь: причина и следствие. Каждый раз, когда что-то с нами случается, это случается потому, что в мире происходит масса других событий. Когда ты принимаешь решение, оно только такое и не может быть другим, просто потому, что это téi, какой ты есть, и все, что происходило с тобой в прошлом, заставило тебя поступить именно так, а не иначе. И поэтому никогда не надо ни о чем сожалеть!

Оливия внимательно посмотрела на Элси и задумчиво кивнула:

– Знаете... Пожалуй, я включу это в список моих жизненных правил... – в этот момент, будь он неладен, у нее зазвонил мобильник.

– Говорите, говорите, милочка, не обращайте на нас внимания, – улыбнулась Элси.