Нарисуй мне лето (СИ) - "Asya Qui". Страница 39

Дописываю картину, гоня прочь мысль, что он, возможно, никогда её не увидит. Мою кисти, закрываю тюбики. В доме по-прежнему тихо, как в склепе. Ужинаю в гордом одиночестве, еле впихивая в себя еду. Вздрагиваю от каждого шороха – не его ли шаги? Где он, чёрт возьми? Почему не возвращается? Что я сделала не так?

Слёзы, которые сдерживала весь день, наконец прорываются. Рыдаю безутешно, уткнувшись в колени. Когда слёзы иссякают, внутри остаётся странная пустота. Поднимаюсь, утираю мокрые щёки.

Забираюсь в постель, прижимая к себе его подушку. В воздухе ещё витает его запах, и я жадно втягиваю его, чтобы запомнить.

– Пожалуйста, вернись, – шепчу в темноту. – Пожалуйста, докажи, что я ошибаюсь. Что ты не такой, как все люди в моей жизни.

Но в ответ лишь гробовая тишина. Закрываю глаза, снова чувствуя, как слёзы катятся по лицу. Засыпаю с мыслью, что, возможно, больше никогда не увижу парня, в которого влюбилась по самые уши. Где же ты, Итен? Ну почему всё так сложно? Хочется верить, что это просто дурной сон, что утром ты будешь рядом...

Но интуиция упрямо твердит: готовься к худшему. Неужели наша сказка закончилась, толком не начавшись? На секунду мелькает мысль – а вдруг с ним и правда что-то случилось? Вдруг он в беде, а я тут страдаю в неведении? Нет, гоню эту жуткую идею. С ним всё хорошо, он просто... просто... Да чёрт его знает! Может, испугался своих чувств? Или моих? Слишком всё быстро завертелось, вскружило голову. А теперь отрезвление пришло. Только вот почему молча? Почему не сказать в лицо – прости, не сложилось?

Всхлипываю, кусая губы. Ну и пусть. Переживу. Не впервой. Только сердце никак с этим не согласно, ноет и стонет. Предательское сердце, и зачем ты в него влюбилось? Зачем поверило в сказку? Сказок не бывает, пора бы уже усвоить.

Постепенно проваливаюсь в тяжёлый, беспокойный сон. И мне снится Итен – такой близкий и родной, как никогда раньше. Снится наше счастливое будущее, которого, не будет. Во сне я улыбаюсь сквозь слёзы. Ах, если бы сны могли стать реальностью... Но рано или поздно приходится просыпаться. И что-то мне подсказывает – завтра меня ждёт очень горькое пробуждение.

Глава 66. Луиза

Резкая трель смартфона будит меня. Сердце замирает в надежде, что это Итен, но тут же обрушивается от осознания: мы так и не обменялись контактами. На дисплее светится "Мама".

Внутри всё сжимается от предчувствия неприятного разговора. После пары гудков решаюсь ответить:

– Алло?

Знакомый леденящий голос заставляет поёжиться:

– Сегодня тебя ждём. Дома.

Слова падают как снег на голову. Вернуться? Да я ещё не готова!

– Чего? – выдавливаю из себя, борясь с накатившей паникой.

– Ты там вообще страх потеряла? Я ж говорила – неделя и домой, – обрывает тётя резким тоном. – Или мне Роберту передать, что ты там уже с катушек слетела?

Её слова как пощёчина. Хочется наорать, вывалить все накопившиеся за годы обиды. Но вместо этого лишь тихо цежу:

– Ладно, приеду, не надо ничего дяде говорить.

И снова тишина после сброса. Меня колотит от эмоций. Бешенство, ужас, безысходность... Где же ты, Итен? Почему не возвращаешься? Мне сейчас позарез нужна твоя поддержка. Если не явлюсь сегодня, меня будет ждать очередная дядина расправа, а этого я хочу меньше всего. Выбора нет.

Медленно поднимаюсь с кровати, чувствуя себя разбитой и опустошённой. Каждое движение даётся с трудом. На автомате собираю шмотки, запихивая их в старенький, потрёпанный рюкзак. Руки трясутся, когда хватаю футболку, которую одалживал Итен. Его запах всё ещё ощущается на ткани, и к горлу подступает ком.

Спускаюсь на кухню, окидывая взглядом опустевший дом. Как быстро он стал для меня родным, и как больно его покидать. Взгляд падает на картину, которую я закончила вчера. Подхожу ближе, провожу пальцами по ещё не засохшей краске. Наше лето на одном холсте – яркое, настоящее. Сердце разрывается от мысли, что Итен, возможно, никогда её не увидит. Но оставить её здесь кажется правильным. Беру пастель и вывожу внизу:

"С любовью, Луиза".

Три простых слова, вмещающие целую вселенную чувств. Оставляю картину на кухонном столе – первое, что увидит Итен, если всё–таки вернётся. Если... Эта мысль отдаётся болью во всём теле. Но я больше не могу ждать. Пора валить.

Закрываю за собой дверь. Бреду по знакомой тропинке, вспоминая, как мы гуляли здесь с Итеном, держась за руки и смеясь. Теперь эти воспоминания кажутся кадрами из чужого счастливого фильма. Хочется развернуться, рвануть обратно, дождаться Итена, вытрясти из него объяснения.

Но я упрямо иду вперёд, вцепившись в лямки рюкзака до побелевших костяшек. Птички чирикают в кронах деревьев. Их беззаботное щебетание кажется насмешкой над моим разбитым сердцем. Выхожу на дорогу. Плетусь до остановки на ватных ногах. Приземляюсь на лавочку, чувствуя, как дрожат коленки. Автобус выныривает из-за поворота, шурша шинами по гравию.

Поднимаюсь, делаю глубокий вдох. Захожу в салон, плюхаюсь на сиденье у окна. Автобус трогается, увозя меня прочь от Итена, от нашего лета, от несбывшихся надежд.

Прижимаюсь лбом к прохладному стеклу, глядя, как пейзаж за окном сливается в размытое зелёное пятно. Мысли путаются, возвращаясь снова и снова к счастливым моментам. Наша первая встреча, неловкая и забавная. Совместные прогулки по лесу, где каждое прикосновение отзывалось искрами по коже. Его улыбка, тёплая и искренняя, согревавшая меня изнутри. А потом – наша первая ночь вместе. Такая нежная, такая волшебная. Я отдалась ему полностью, без остатка.

Слёзы снова наворачиваются на глаза, и я яростно смахиваю их рукавом толстовки. Нет, хватит рыдать. Хватит себя жалеть. Я справлюсь, я сильная. Переживу и это, как пережила потерю родителей, как выдержала годы жизни с нелюбящими родственниками.

Достаю из рюкзака блокнот и ручку. Может, если я выплесну всё на бумагу, станет легче? Пальцы сжимают ручку, и слова начинают литься сами собой:

"Итен, Я не знаю, прочтёшь ли ты когда-нибудь это письмо. Не знаю, увидимся ли мы снова. Но я должна высказать всё, что накипело в душе. Ты ворвался в мою жизнь как ураган, перевернул всё с ног на голову. Я впервые почувствовала себя живой, настоящей. Ты показал мне, что значит любить и быть любимой. Но теперь ты исчез. Без объяснений, без прощания. Оставил меня одну разбираться с этим ураганом чувств. Я злюсь на тебя. За то, что дал надежду, а потом отнял её. За то, что заставил поверить в сказку, которая оказалась лишь красивым сном. Но больше всего я злюсь на себя. За то, что позволила себе так глупо и наивно влюбиться. За то, что открыла своё сердце, зная, что оно может быть разбито. Я не знаю, что случилось. Может, ты испугался своих чувств. Может, нашёл кого-то другого. А может, это всё было лишь игрой для тебя. Но знай – для меня это было по-настоящему. Каждый момент, проведённый с тобой, я буду хранить в своём сердце. Ты научил меня не бояться, и за это я всегда буду благодарна. Прощай, Итен. Надеюсь, ты найдёшь своё счастье. А я... я справлюсь. Я сильнее, чем кажусь. Ты всегда говорил это. Луиза"

Перечитываю написанное, и слёзы снова наворачиваются на глаза. Вырываю листок из блокнота, сминаю его в комок и швыряю в окно. Пусть улетает вместе с моими чувствами, пусть ветер унесёт его далеко-далеко.

Те дни, что мы провели вместе, навсегда останутся в моей памяти. Ничто не сможет перечеркнуть наше лето, наш маленький рай на земле. Даже если мы никогда больше не увидимся, я буду хранить эти воспоминания как величайшую драгоценность.

Глава 67. Луиза

Электричка со скрежетом тормозит у платформы. Вздрагиваю, возвращаясь в реальность. Приехали, Такома. Город, где прошла моя мрачная юность. Город, откуда я так рвалась уехать.

Медленно встаю, забрасываю рюкзак на плечо. Ноги как ватные, еле переставляю их. Выхожу, щурясь от солнца. Вокзал почти не изменился. Тётя уже ждёт, вся такая строгая и чопорная в своём костюме. Лицо – каменное, ни капли радости. Делаю глубокий вдох и иду к ней, пытаясь унять дрожь.