Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4 - Соул Джин. Страница 77

Ху Фэйцинь, заметив это, сказал поспешно:

– Это генерал Ли, он меня сопровождает.

Шу Э ничего на это не ответила, лишь небрежно кивнула, приглашая следовать за ним в храм.

Чангэ, увидев Ху Фэйциня, встал на одно колено и, складывая кулаки перед собой, произнёс церемонно:

– Недостойный приветствует Хуанди…

– Только не это! – закатил глаза Ху Фэйцинь и поспешил поднять Чангэ с земли. – Дядя, обойдёмся без церемоний. Я здесь не в качестве Небесного императора, это личный визит.

Чангэ виновато улыбнулся:

– От тысячелетних привычек не так-то просто избавиться. Прости, Фэйцинь. Ты ведь и в прошлый раз говорил о том же, я запамятовал.

– Запрещено называть Небесного императора по имени, – с каменным лицом сказал Ли Цзэ.

Чангэ перевёл на него взгляд, поглядел с минуту, словно что-то припоминая, потом широко раскрыл глаза и воскликнул:

– Ли Цзэ? Это ты, Ли Цзэ? Я тебя не узнал.

– Это мои слова, – возразил Ли Цзэ со смехом. – Вылитый даос…

– Я и есть даос.

Они оба рассмеялись и обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Шу Э это страшно не понравилось.

– Они ещё и знакомы? – пробормотала она сквозь зубы.

Ху Фэйцинь, который стоял рядом с ней, расслышал и пояснил:

– Они прежде были друзьями, так я слышал.

Шу Э лишь кивнула с напускным равнодушием.

– Так ты жив, Чанцзинь! – радовался Ли Цзэ. – А я для тебя ритуальные деньги жёг каждый тай-суй.

– Спасибо. Богаче меня на том свете покойника бы не было, до самого ада плыл бы по реке из ритуальных денег.

– Нет там никакой реки, – пробормотали одновременно Шу Э и Ху Фэйцинь и переглянулись, услышав друг друга.

– Столько лет прошло… – покачал головой Ли Цзэ.

– Мы были друзьями, – сказал Чангэ, обращаясь то ли к Шу Э, то ли к Ху Фэйциню. – Ли Цзэ был моим наставником прежде.

– Но ты предпочитал книги, а не мечи, так что выловить тебя на урок было непросто.

Чангэ примирительно сложил ладони, как обычно делают монахи, когда обращаются к мирянам.

Ли Цзэ уставился на него, потом помотал головой и неодобрительно прищёлкнул языком:

– Какая потеря! Вынудить тебя стать монахом…

– Не монахом, а даосом, – пробормотала Шу Э. – Он что, слепой? Монаха от даоса отличить не может?

– Монахи бреют головы, – машинально поправил Ху Фэйцинь, – а лисьи монахи – хвосты.

– Правда? – удивилась Шу Э. – Мне ещё не попадались лисы с обритыми хвостами.

– Мне тоже, – смутился Ху Фэйцинь. Быть может, Ху Вэй вообще всё это выдумал.

– А вот интересно, если у лисы несколько хвостов, сколько из них она обреет, когда подастся в монахи?

Ху Фэйцинь замолчал, невольно задумавшись над этой интересной мыслью.

Оба они погрузились в размышления, рассеянно глядя на Чангэ и Ли Цзэ. Те что-то припоминали, говорили наперебой. Было видно – рады, что встретились.

– Ху Фэйцинь, – твёрдо сказала Шу Э, – в другой раз, как решишь наведаться в гости, приходи один.

– Тебе он не нравится? – спросил Ху Фэйцинь.

– Мне никто не нравится. Без обид. Для тебя я сделала исключение, ты всё-таки его племянник.

– Ясно, – сказал Ху Фэйцинь, которому и в самом деле всё было ясно с первого взгляда.

– Но что мы здесь стоим! – спохватился Чангэ. – Фэйцинь, ты устал с дороги?

Ху Фэйцинь нисколько не устал, но предпочёл бы скрыться от любопытных глаз людей, которые прятались по-за углам и наблюдали за встречей даоса и небожителей. Поэтому он согласно наклонил голову и пошёл следом за Чангэ в Речной храм.

[409] Небожители в Речном храме

Стараниями Шу Э в Речном храме теперь всегда был порядок. Тени следили, чтобы крыша не проваливалась, пропалывали сорняки во дворе и избавлялись от пыли и мусора, которые неизбежно накапливаются, если заниматься знахарством, а ведь Чангэ постоянно делал лекарства для людей. Алхимическую печь Шу Э чистила самостоятельно, не доверяя теням. Но прибранный или нет, Речной храм оставался всего лишь старой хижиной.

Ли Цзэ вошёл вперёд Ху Фэйциня, как и полагалось начальнику личной охраны, чтобы проверить, не угрожает ли Небесному императору какая-нибудь опасность.

Он оглядел хижину, не скрывая презрения, и воскликнул:

– Какой же это храм? Конура настоящая! Как может наследник небесной крови здесь жить?

Шу Э нахмурилась. Ли Цзэ и так ей с первого взгляда не понравился, потому что слишком вольно вёл себя с Чангэ, а теперь, когда он принялся критиковать их жилище, неприязнь только возросла.

Фэйцинь вошёл следом за ними и тоже принялся исследовать хижину. Ему понравилось, что в храме много укромных уголков и пахнет травами. Шу Э напряжённо следила за ним. Если уж и этот раскритикует…

– Мне нравится, – сказал Ху Фэйцинь, – очень уютно, я бы сказал: по-лисьи уютно.

Он покивал себе и со вздохом вспомнил просторные покои в Небесном дворце. Пожалуй, стоило их захламить, чтобы добавить уюта.

Шу Э повеселела.

– Поговорим за чашкой чая? – предложил Чангэ.

Шу Э поспешила убрать со стола шахматы и давно остывший чайник. Ху Фэйцинь без лишних церемоний сел прямо на пол, к ужасу Ли Цзэ, и подвернул рукава, чтобы не порвать их об острые углы стола. Чангэ тоже сел. Ли Цзэ остался стоять.

– Сидеть в присутствии Небесного императора запрещено, – прокомментировал Ли Цзэ, заметив приглашающий жест Чангэ.

– И вот так всегда… – пробормотал Ху Фэйцинь.

– Я ещё не поздравил тебя с восхождением на небесный трон, – спохватился Чангэ.

– А разве… – неопределённо отозвался Ху Фэйцинь.

Он подумал, что Чангэ известно всё, что происходит в Небесном дворце, и машинально посмотрел на Шу Э.

Та заметила и, верно истолковав этот взгляд, возразила:

– Я рассказываю, только когда меня спросят.

Ху Фэйцинь лишь понимающе кивнул.

– Тебе нелегко приходится? – спросил Чангэ с жалостью.

Ху Фэйцинь задумчиво проговорил:

– Дядя, если бы я предложил тебе вернуться в Небесный дворец…

Шу Э почувствовала, что по спине пробежал неприятный холодок. Зачем Ху Фэйцинь заговорил об этом? Чангэ удивлённо выгнул брови.

– Если бы я предложил тебе вернуться на Небеса, – повторил Ху Фэйцинь, – ты бы, вероятно, счёл это ханжеством или оскорблением и отказался, поэтому я не буду предлагать тебе вернуться со мной в Небесный дворец.

Где-то сбоку вздохнула с облегчением Шу Э.

– Надеюсь только, что на свадьбе Неба и Земли ты будешь в качестве посажённого отца, – продолжал Ху Фэйцинь. – Недолгое пребывание на Небесах навредить тебе не должно.

– Ты женишься? – удивился Чангэ. – Когда?

– Это не обычная свадьба. И дата ещё не назначена, я пришлю приглашение, – сказал Ху Фэйцинь и в двух словах объяснил, для чего затевается свадьба Неба и Земли.

Чангэ утвердительно кивнул. Шу Э краем мысли подумала, что придётся расстараться и добыть какой-нибудь подходящий по случаю подарок.

Ли Цзэ между тем недовольно поглядел по сторонам и спросил:

– Почему твоя служанка ещё не заварила чай? Заставлять ждать Небесного императора запрещено.

– Служанка? – переспросил Чангэ удивлённо. – У меня нет слуг.

– Она, – сказал Ли Цзэ, показав пальцем на Шу Э. – Она нерасторопна. Я бы её прогнал.

Шу Э, которая возилась с чайником, раздумывая, какие травы всыпать в воду, резко повернулась и пригвоздила Ли Цзэ ничего хорошего не предвещающим взглядом.

– Служанка? – задохнувшись от гнева, переспросила Шу Э. – Ты назвал меня служанкой?!

– Шу Э… – беспокойно окликнул её Чангэ.

Шу Э не собиралась терпеть подобные унижения. Она демонстративно подняла руку и прищёлкнула пальцами. Щелчок прозвучал, как удар хлыста. Тени, дремлющие по углам, взвились и вздыбились перед Ли Цзэ, превращаясь в некое подобие когтистой лапы. Ли Цзэ моментально выхватил меч, рубанул по наваждению, но теням ничего не сделалось: они разлетелись в стороны, избегая удара, и снова образовали прежнюю формацию.