Темный охотник 7 (СИ) - Розальев Андрей. Страница 49

Прозвучит смешно, но эта паскуда разрешила себе помочь.

Разрешила!

Прозвучит ещё смешнее, но помощь себе он регламентировал, да ещё и условия выставил! Мол, если русские так хотят поучаствовать в уничтожении вормикса, то пусть приходят. Но, во первых, это ни в коем случае не должны быть регулярные войска. Во-вторых, русским надлежит присоединиться к защитникам до того как вормикс войдёт в Токио.

Вот так…

Хотел бы я прямо сейчас пообщаться с Мусасимару. От души прям поржать ему в лицо. Мол, а что, если регулярные войска? А что, если не подоспеют? Что ты сделаешь-то?

Ладно.

Надеюсь, что ещё успеется. И, к слову, про «успеется»: Величество написал, что у нас осталось не больше двенадцати часов.

Ну и приписка: «береги Анютку».

А в качестве доказательства, предполагая, что оно нам может понадобиться, приложил скан официальной ноты, за личной подписью Мусасимары. На японском и на русском.

Японскую версию Махиро изучала особенно тщательно.

— Ну что? — спросил я, когда та всё прочла и только что на язык не попробовала. — Теперь-то мы точно друзья, не так ли?

— Выходит, что так, — вынуждена была признать японка.

— В таком случае я сейчас отпущу команду, а ты сделай так, чтобы никто не замышлял против нас и не саботировал плаванье. Согласна?

— Да чего уж там, — очень натурально вздохнула узкоглазая. — Согласна.

Махиро Като, она же, Таканахана из брыкающейся фурии преобразилась в немногословного воина. Уверен, голова у неё забита всякими самурайскими учениями. Типа там… честь, правда, справедливость, равновесие. Путь этот их пресловутый, который важнее чем цель.

Со всем согласен, кроме последнего.

Нахрена мне путь без цели? Бой без лута? Усилие без ништяков? Не-не-не, не по мне такая философия. Кодекс в этом плане к своим последователям куда более щедр. Да взять хотя бы моё перерождение!

— Договорились, значит? — ещё разок, на всякий случай, уточнил я.

— Договорились.

С тем я действительно стравил хватку и отпустил команду Махиро. Матросы открыли свои раскосые глазёнки, повскакивали на ноги и давай метаться. Поначалу. И почти тут же их привёл в чувство крик их командира.

Дрожащие от испуга и потерянные, японцы выстроились перед Махиро на палубе. Ну а я, не особо таясь, достал телефон и врубил переводчик, чтобы понимать, о чём пойдёт речь. Доверяй, но проверяй, — у меня свои пословицы, ага.

— Слушайте меня внимательно! — переводчик, конечно, путался в падежах и склонениях, но смысл слов Такнахана был ясен. — Эти люди здесь тайно, но с той же самой целью, что и мы! Они едут помочь нам убить дайкайдзю, и их участие согласовано с Его Величеством Мусасимару!

— О происшествии мы должны сообщить на берег! — встрял один японец

Должно быть непосредственный капитан судна, настоящий который, морской. Который капитан-капитан, а не «Дитя Императора», которое автоматом становится главным, куда бы не пришло.

— Воу-воу-воу! — я пощёлкал пальцами, привлекая внимание Махиро. — Даже не вздумай! И своим скажи, чтобы не глупили! Бюрократия нам сейчас вообще ни к чему!

— Я лично сообщу по прибытии! — ответила наверное-капитану Махиро. — Всю ответственность беру на себя. А теперь все за дело! Полный вперёд! Идём на максимальной скорости!

А потом ещё ляпнула что-то очень серьёзное и пафосное типа: «Сделай всё, что сможешь, а в остальном положись на судьбу».

Пу-пу-ру-пу-пу.

Нет… Я и сам люблю пафосные речи — особенно в преддверии какого-то масштабного события — но всё-таки предпочитаю, чтобы своими словами и от души, а вот пословицами шпарить в таких условиях я бы не стал.

А да ладно.

Не мне японцев пафосу учить.

— Слышали мою команду⁉ — повысила голос Махиро, и ещё раз повторила: — Полный вперёд!

Ну и поплыли. Пошли, то есть. А если за борт выглянуть, то скорее полетели.

Катер действительно развивал какую-то сумасшедшую скорость. Нет, конечно, на Лаве мы бы за ним угнались. Но одно дело по воздуху, другое дело по воде! Несмотря на броню и вооружение, тяжёлый патрульный катер шёл со скоростью, которая сделала бы честь спортивному гидроциклу.

В пути, за множеством маленьких чашечек чая, мы разговорились с Махиро. Наверное, даже было бы странно, если бы не разговорились. Всё-таки я захватил судно и априори интересен ей, её биография в свою очередь интересна мне, да и сама ситуация как бы располагает. Да и присутствие двух принцесс — российской и иномирной — добавляло причин для разговора.

Не говоря уже о цели нашего плавания.

— Бой в дайкайдзюцу будет славным, — впервые с момента нашей встречи Махиро улыбнулась, глядя куда вдаль. — Жаль только, что последним.

— С чего ты так решила? — удивилась Аня.

— Нам не удастся его остановить, — всё так же героически вперившись в горизонт произнесла японка. — Надо было раньше, а теперь он слишком силён. Не понимаю, о чём думал Мусасимару. Нужно было атаковать тварь сразу же, как только мы её обнаружили. Всеми силами. Но теперь, уже поздно.

Мы с Аней переглянулись. Ровно то же самое, слово в слово практически, она говорила всего несколько часов назад подписчикам своего блога.

— И ты на полном серьёзе готова умереть в бою? — спросил я.

— Подумав — решайся, а решившись — делай, — опять грузанула меня Махиро своими восточными мудростями.

Вот ведь… короче! Именно в этот момент я решил, что тоже буду общаться с барышней на пословицах.

— Чтоб не падать при ходьбе, — изрёк я, — бери ношу по себе.

— Что?

— Я говорю не ссы. Вы, может, и не справитесь, а мы справимся. Я Его Величеству уже пообещал, что спасу Японию, так что теперь у меня просто нет выбора.

— Ты безумец, — ухмыльнулась Махиро и наконец-то перевела взгляд с морского горизонта на меня.

— Что японцу шиза, то русскому жиза, — ответствовал я афоризмом собственного сочинения.

ㅤ

Ожидаемо, дальше речь зашла о роде Таканахана.

И, похоже, Махиро обрела в нашем лице собеседников, с которыми можно обсудить наболевшее, не опасаясь наветов.

Дело в том, что на момент падения рода она была ещё слишком мала и многого не понимала. Но в последнее время некоторые моменты из прошлого вспыхивали в памяти и обретали смысл. Например, недавно ей вспомнилось, как её прадед очень шумно спорил с Императором Мусасимару насчёт Урадзио-хо — то есть Дальнего Востока. И только на днях, когда был отдан приказ о вторжении, она поняла, что к чему.

Более того, теперь считала тот эпизод причиной гибели своего рода.

— Наверняка главы сильнейших родов с самого начала были в курсе затеи Мусасимару, — предположил я.

— Наверняка, — горько ухмыльнулась Махиро. — И наверняка именно род Таканахана, как советники, узнали первыми. Глава рода, я имею в виду. И публичная расправа была устроена в назидание всем остальным. Чтобы спорили поменьше и соглашались полегче.

— Сочувствую, — ради приличия сказал я.

И тут же нарвался на очередную мудрость.

— Горе, как рваное платье, надо оставлять дома, — покачала головой японка. — Не надо мне сочувствовать.

Хм… Ну, ладно…

Следующим делом я ненавязчиво завёл разговор о том, какие у Махиро амбиции в отношении её рода. Та в ответ лишь хохотнула.

— Мусасимару отправил меня подальше от дома и следит за тем, чтобы я нигде не смогла отличиться. У меня в подчинении отличная команда и один из самых быстроходных кораблей во всём флоте, но на серьёзных кайдзю мы никогда не ходим. Всё и всегда достаётся другим командам. А вормикс… вормикс — это самоубийственная миссия. Там можно отличиться, лишь героически погибнув.

— Опять ты, — я аж головой покачал от негодования. — Хватит себя хоронить уже! Я же говорю, борода вашему вормиксу! Пойду и…

— Артём, — тут раздался голос Ани. — Пойдём-ка, поговорим.

— Что такое? — спросил я у принцессы, когда мы вышли из каюты и ушли аж на самый нос корабля, чтобы нас не слышала Махиро.

И тут принцесса меня удивила.