Вернуть Боярство 15 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 41

На этот раз Павел Александрович молчал ещё дольше, но это было уже иное молчание. Молчание оценивающее и взвешивающее. И когда он разомкнул уста вновь, я понял, что поставил на правильного и адекватного человека.

— Ты прав, Аристарх Николаевич, — заговорил он уже спокойно. — Я действительно неправильно подошел к этому разговору… Подводит меня привычка, что никто не может с такой скоростью развиваться — как сам, так и свой Род. Ты действительно доказал всем, что ты не пешка, а тот, с кого необходимо учитывать в любых раскладах. И это меня, признаться, радует — признаюсь честно, я опасался, что с ростом силы ты возгордишься и начнешь забывать старых друзей. Прошу меня простить за столь грубую ошибку, Глава Николаевы-Шуйских, — немного склонил голову он.

— Вам не за что просить прощения, Ваше Высокопревосходительство, — отвесил я неглубокий церемониальный поклон. — Рад, что мы достигли взаимопонимания. И прошу простить, что так и не прибыл к вам — думаю, вы уже в курсе, что на моих землях недавно произошел один… неприятный инцидент.

— Как мне сказали, дело дошло до того, что тебе пришлось лично сразиться с нападавшими, и в итоге врагу даже удалось отступить… А уж враг, способный дать бой Сибирскому Мяснику и отступить живым — это серьезно.

— Сибирский Мясник? — поднял я брови. — Что за нелепое прозвище? Его что, двенадцатилетний ребенок выдумывал? И почему Мясник? Ладно ещё Сибирский, с этим понятно, но почему Мясник-то? Я ж в основном с нежитью и демонами бился.

— Ты почти угадал, — улыбнулся Второй Император. — Прозвище тебе дал ребенок… Только не двенадцати, а тринадцати лет. Младший сын Императора, который, по слухам, очень любит читать военные сводки и мечтает о карьере военного, прочитав о тебе был сильно впечатлен. И на одном из военных советов, куда его допускает отец, поинтересовался, как дела у, цитирую, «этого, как его там… Ну, мясника Сибирского, что пленных японцев казнил?». Ну а уж злые языки разнесли это как забавный анекдот по дворцу. Ну а уж оттуда сплетни пошли дальше, газетчики упомянули это прозвище и оно разнеслось само. Так что теперь от этого тебе не отмыться. Хотя, признаюсь, то твое прозвище, которое ты упоминал в первую нашу встречу было куда пристойнее. Пепел… Коротко, сильно и даже внушительно.

Ситуация с моим прозвищем и моё кислое лицо явно забавляли моего собеседника. Что ж, признаю, тут было над чем посмеяться… Творец-Всесоздатель, у меня теперь на одну причину больше свергнуть нынешнего Императора. Ну да ладно, едва ли он связался со мной ради того, что бы обсудить нечто подобное.

— Ваше Высоко…

— Как ты правильно заметил, ты уже в рядах самой высшей аристократии Империи. Так что нет нужды обращаться ко мне столь церемониально. Для тебя, как и для любого Мага Заклятий Империи, я просто Павел Александрович. И обращайся на ты, — перебил меня он.

— Что ж, благодарю, — кивнул я. — Павел Александрович, по поводу вашего приглашения посетить вас в вашей резиденции — у меня тут возникли некоторые сложности, в связи с которыми я хотел бы попросить отложить мой визит на некоторое время.

Мой будущий тесть продолжал молчать, ничего не спрашивая, и я продолжил:

— Тот нападавший, он был вампиром. И, если честно, он отступил не потому, что я одолел его в бою — совсем наоборот, я едва не проиграл схватку. Если бы не мои вассалы и союзники, разобравшиеся с творящимся в самом городе хаосом и двинувшиеся ко мне на помощь, то я, скорее всего, проиграл бы. И покидать свои земли сейчас, когда над ними висит угроза повторного нападения, я не могу. Мне нужно время — пока я не укреплю свой город достаточно, что бы покинув его я мог не волноваться о возможном нападении врага восьмого ранга. Хочу укрепить Николаевск до уровня резиденций и основных крепостей Великих Родов, а на это, как вы понимаете, нужно немало времени.

— Гм… Причина, действительно, уважительная, — кивнул он. — И в любых иных обстоятельствах я бы согласился, что сейчас тебе необязательно выбираться в свет. И, пожалуй, ты действительно можешь не посещать меня сейчас… Однако через две недели состоится событие, на котором ты присутствовать обязан.

— Что за событие? — уточнил я.

Возмущаться и отказывать было бы глупо. Второй Император — один из самых умных и дальновидных людей, которых я встречал за обе свои жизни, и если он, даже услышав и оценив масштаб моих проблем, всё равно утверждает и настаивает на моем присутствии через две недели, значит, тут что-то действительно важное.

— Ко мне, как к одному из Старейшин Рода Романовых, прибывает Императрица. Прибывает отнюдь не одна — её сопровождает один из самых влиятельных в нашем Роду Старейшин, Максим Романов, что не так давно взял восьмой ранг. Так же с ней будет часть императорского двора — та часть, что кормится с её рук. Так сказать, партия Императрицы. Но это бы ладно, это пол беды, с этим бы я разобрался сам… Дело в том, что на меня уже не один месяц давят через Род, требуя выдать Хельгу замуж — за человека, на которого укажет Род. И все варианты, что предлагались до этого, я смог отвергнуть — какие-то зарубежные родичи Императрицы… И даже несмотря на то, что сам Император эти её пожелания и кандидатуры поддерживал, Совет Рода был всеми силами против, и ей пришлось отступиться. Но теперь они подобрали нового жениха, который устраивает уже всех, и вот он-то и едет сюда вместе с ними. Грубо говоря, они планируют поставить меня в весьма неудобное положение и вынудить либо дать согласие, либо лишиться значительной части поддержки Рода. А она мне, надо признать, весьма понадобиться… Нет, конечно, я в любом случае им откажу — я уважаю выбор моей дочери, и она сама будет решать, с кем ей связать свою жизнь. Но, Аристарх Николаевич, я был бы признателен, если бы ты помог мне в процессе предстоящего отказа минимизировать ущерб подобного шага.

С каждым словом, что произносил Второй Император, я всё больше чувствовал, как волна гнева поднимается и бежит горячей волной в груди, поднимаясь всё выше, туда, от сердца — к мозгу. И лишь чудовищным усилием воли я взял себя в руки — эмоции делу не помогут. Кричать, топать ногами и чего-то требовать, не поднимая для этого жопы — это подход ребенка, а не взрослого. А потому я почти нормальным голосом перебил Второго Императора:

— Право слово, с этого стоило начать, Павел Александрович. Если хотите, я могу сделать так, что судно, на котором они летят, пропадет где-то на территории губернии — у нас ведь, сами понимаете, такие края, где и целому военному флоту есть где сгинуть.

— Это весьма соблазнительное предложение, — улыбнулся генерал-губернатор. — И, признаюсь, я был бы весьма рад, случись что-то подобное, но, увы, подобного мы себе позволить не можем. Это будет слишком хороший повод для начала войны, а схватываться с Императором и его войсками сейчас, после всех наших потерь и с учетом состоянии экономики губернии, чистой воды самоубийство. Да и не забывай — Империя всё ещё ведет войну с турками. И с французами, кстати, тоже — те прислали три ударные армии и пятерых Магов Заклятий в помощь османам. Балканы и часть Восточной Европы для нас уже потеряны… В общем, не время сейчас устраивать гражданские войны. Страна итак измучена, и я не собираюсь пытаться утвердить свою власть ценой огромных территориальных потерь и океанов крови своего народа. Но проблема, Аристарх, в том, что Император и его клика придерживается совсем иного мнения — они только и ждут повода вцепиться в меня, пока я ослаблен. Они ослабили все фракции Империи, что находятся в оппозиции власти — боярство, меня, ту часть имперской армии, что была недовольна ослаблением и разложением Империи… А сами сохранили все силы, собрав в один кулак всех, кто лоялен трону. Сейчас у них большое преимущество… Но напасть первыми они тоже не могут — очень, очень многие в стране недовольны бездействием Петрограда и Империи, и если Император и его прихвостни ударят первым, слишком велик риск того, что страна встанет на дыбы. Тысячи мелких с средних дворянских Родов, чьи сыновья и дочери отправились на войну добровольцами, что помогали фронту материально, ждущие, что Николай, наконец, проявит себя как истинный Император, в случае начала им гражданской войны просто возьмут оружие в руки, поднимут гвардию и примкнут ко мне. Но если у Императора будет хороший, понятный всем повод наказать наглеца, то бишь меня, то скорее всего народ стерпит. И потому они, прибыв сюда, будут всячески провоцировать меня на открытый конфликт. Они даже не побоялись саму Императрицу сюда отправить, рискуя её жизнью — значит, настроены они весьма решительно.