Адмирал Империи – 35 - Коровников Дмитрий. Страница 7

Вроде как по всем законам это должна была быть дуэль исключительно двух флагманов, один на один. Однако, судя по всему, канониры кораблей противника ничего не слышали о таком понятии как офицерская честь и благородство. Эти ребята продолжали палить изо всех своих палубных орудий по моему многострадальному крейсеру, видимо, получив на то прямую отмашку своего шефа – вице-адмирала Александра Михайловича Красовского.

Я отчетливо понимал, что долго в подобном яростном противостоянии «Одинокий» не выдержит. Рано или поздно, несмотря на всю свою броню, мощь силовых щитов и невероятное везение, мой верный боевой товарищ падет под градом плазменных зарядов. И тогда финал этой схватки будет предрешен…

Надо было срочно предпринимать что-то кардинальное.

– Двигатели на полную мощность, —произнес я, поворачиваясь к Алексе. – Приказываю увеличить тягу до предела возможностей. Выжмите из наших движков все, на что они способны. Курс – на сближение с «Екатериной Великой». Идем ва-банк.

Старпом удивленно вскинула брови, услышав столь неожиданный приказ. Ее красивое лицо хоть и оставалось по-прежнему спокойным, но в глазах промелькнула тревога. Андроид, похоже, сразу смекнула, что я опять затеял нечто из ряда вон выходящее, а возможно даже и самоубийственное.

– Но… но, господин контр-адмирал, – осторожно произнесла девушка, глядя на меня с некоторым теперь уже явно наигранным испугом, типа меня это должно было каким-то образом смутить. – Вы же видите, что вражеский авианосец по-прежнему повернут к нам носом. А значит, с этого ракурса, сколько бы мы не увеличивали тягу двигателей, у «Одинокого» все равно не хватит мощности, чтобы пробиться сквозь несколько слоев прочнейшей нимидийской брони «Екатерины Великой»! Это же верная смерть для нашего корабля!

Последние слова Алекса почти выкрикнула, не совладав с эмоциями. Похоже, перспектива потерять крейсер, который она по протоколу всеми силами обязана была защищать, не слишком ее прельщала. Я же лишь снисходительно улыбнулся в ответ на эту пылкую тираду. Пожалуй, пришло время немного просветить своего старпома насчет моих истинных планов.

– А кто сказал, что мы пойдем на таран? – хитро прищурился я, многозначительно поглаживая подбородок. – Нет уж, я, знаешь ли, не самоубийца и на верную гибель своих людей не пошлю. Во всяком случае, не сегодня. У меня несколько иная задумка. Так что, будь добра, передай по кораблю следующую команду – всему экипажу срочно приготовиться к абордажу вражеского судна! И да, вот еще что, Алекса…

Тут я сделал небольшую театральную паузу и заговорщицки подмигнул девушке:

– Проследи, чтобы к этому приказу обязательно прилагалась какая-нибудь эффектная картинка из кубриков нашей доблестной штурмовой пехоты. Ну, там, знаешь, чтобы наши космические волки выглядели позлее и погрознее. И вот это все транслируй по открытым каналам связи. Надо, чтобы на «Екатерине Великой» обязательно смогли насладиться данным захватывающим зрелищем и прочувствовали серьезность наших намерений.

Не знаю, что конкретно навело мою помощницу на правильную мысль – то ли мой красноречивый взгляд, то ли характерная ухмылка, то ли сам абсурдный приказ, который при здравом размышлении никак не мог быть буквально истолкован. Однако в этот момент Алекса наконец-то догадалась, к чему я клоню. Она понимающе кивнула и тоже загадочно улыбнулась, озорно подмигнув мне в ответ. Мол, не извольте беспокоиться, шеф, я мигом все организую в лучшем виде. Теперь мы будем отчаянно давить на самое слабое место противника – его нервную систему, и посмотрим, кто первым не выдержит этой увлекательной психологической дуэли.

И в самом деле, чего уж скрывать очевидное – других сколько-нибудь реальных вариантов, кроме как сделать грозный вид, что вот-вот пойду на абордаж, у меня просто не было. Какие, к черту, еще могли быть резоны в столь невыгодной диспозиции бросаться грудью на амбразуру и жертвовать жизнями своих людей? Это было бы полным безумием и самой настоящей военной авантюрой.

А вот разыграть спектакль перед Красовским, будто бы в припадке отчаянного безрассудства намереваюсь захватить его корабль на абордаж – это, пожалуй, могло сработать. Тем более, что весь мой богатый опыт общения с Александром Михайловичем прямо-таки вопил о том, что контр-адмирал как огня боится рукопашных схваток и перспективы оказаться со мной один на один.

Собственно, ради этого весь показательно-устрашающий цирк с громогласной отдачей приказа и демонстративным муштрованием моих лихих космопехов я и затеял. В глубине души я очень рассчитывал, что при виде этих свирепых рож, включая их командира – полковника Дорохова, готовящихся к абордажу, Красовского в очередной раз одолеет приступ малодушия и он попросту струхнет от перспективы лицом к лицу столкнуться с нашим визитом на «Екатерину Великую»…

Что ж, мои расчеты оправдались в полной мере. Видимо, Александр Михайлович действительно решил не искушать судьбу понапрасну. Факт остается фактом – вскоре после моего демарша и появления записи шествия по палубам «Одинокого» моей «морской» пехоты флагманский авианосец Красовского, взревев маневровыми двигателями, начал неуклюже, будто беременная корова, разворачиваться на месте, явно намереваясь уклониться от сближения.

Вице-адмирал Александр Михайлович Красовский смекнул две важнейшие вещи. Во-первых, осознал, что дерзко маневрирующий «Одинокий» больше не стремится улучшить свое положение хитроумными виражами и финтами для неожиданного разящего, таранного удара, как было задумано изначально, а готовится к прямому сближению. Чему его драгоценная неповоротливая «Екатерина Великая», увы, при всем желании противостоять не могла. Слишком уж велика была разница в маневренных характеристиках между юрким крейсером и громоздким авианосцем. Во-вторых, вице-адмирал явно всерьез впечатлился показанной ему суровой картинкой из кубриков моих лихих штурмовиков полковника Дорохова…

Как я уже говорил, натура у Александра Михайловича была совсем не бойцовская. Трусоват он был, что уж там греха таить. Вот и сейчас, едва только до сметливого вице-адмирала в полной мере дошло, какую угрозу для него и его людей несет перспектива абордажной схватки, да еще и с закаленными в боях космопехами, от былой самоуверенности Красовского мгновенно не осталось и следа. Наверное, в ту секунду в голове его пронеслись красочные картины неминуемого кровавого исхода, если «Одинокий» все же сумеет приблизиться вплотную и пристыковаться к корпусу его флагмана.

Перед мысленным взором побледневшего от ужаса вице-адмирала, наверное, во всех замогильных подробностях встала омерзительная картина того, как остервенелые вооруженные до зубов космические пехотинцы в громыхающих доспехах вламываются через дыры в бортах внутрь «Екатерины Великой». И, круша все на своем пути, яростно прорубают себе дорогу к сердцу авианосца – командному центру на верхней палубе, где укрылся перетрусивший Красовский с кучкой своих не менее перепуганных офицеров.

В общем, не мудрствуя лукаво, вице-адмирал и на сей раз не стал лишний раз испытывать судьбу и искушать покровительствующие ему высшие силы. Он вполне здраво и быстро оценил расклад и понял, что игра не стоит свеч. Поэтому, не теряя драгоценного времени, немедленно отдал приказ к бегству. Его величественная «Екатерина Великая», в мгновение ока развернувшись всем корпусом и включив форсаж маршевых двигателей, со всей возможной на данный момент прытью помчалась прочь из сектора сражения.

Отступление флагмана выглядело столь необъяснимо для остальных кораблей его эскадры, что те по инерции ринулись вслед за удирающим авианосцем, даже не успев осознать причин столь резкой перемены. Видимо, в рядах противника началась форменная неразбериха и смятение, когда капитаны дредноутов 10-ой «линейной» дивизии с изумлением воочию увидели, как их доблестный предводитель, поджав хвост, улепетывает из сектора, бросая их на произвол судьбы.

С другой стороны, корабли 34-ой «резервной» дивизии, воодушевленные прибытием двух могучих дредноутов – «Императрицы Марии» и «Черной пантеры», уже оправились от первоначального замешательства и начинали собираться в нечто единое, готовясь контратаковать врага. Пусть пока атака еще была довольно хаотичной и велась практически рассыпным строем, без четкой координации. Но в действиях наших капитанов уже чувствовалась решимость показать, что они тоже кое на что способны. Они рвались в бой, горя желанием наказать противника и поквитаться за недавний позор отступления.