Зверь на Юге пробудился (СИ) - Яр Елена. Страница 30

Но боль всё же двигалась по ноге вниз — кажется, Годдард справлялся. Эррин откинулась на спину, закрыв лицо руками. Когда голову затопило ощущение, что это никогда не закончится, боль вдруг просто пропала — вместе с левой ладонью мага. Но правая замешкалась. И тогда Эррин выгнулась и громко застонала от яркого, незамутнённого болью наслаждения.

Маг отдёрнул руку, словно обжёгся.

Девушка вскинулась, наклонилась к ноге, осматривая её — и заодно пряча лицо за пологом разметавшихся волос. Ничего. Вообще никаких повреждений. Она ожидала увидеть раздробленные кости и куски мяса, но нога была такая же, как и все дни до этого. Она подняла глаза на Годдарда. Он дышал рывками, было видно, что ему тоже пришлось непросто. Комментировать ситуацию он не стал, а только протянул к ней руки — ладонями внутрь, чтобы надела оковы.

Боли не было, словно всё это ей просто приснилось. Эррин подобрала с земли оба браслета — и только тут до неё дошло.

— Ты двуручный!

— Это очевидно. — Он не отрывал глаз от её лица.

Среди ныне живущих магов не было ни одного двуручного — то есть того, кто мог одновременно с разных рук выпускать неодинаковые магические потоки. Наверное, поэтому не было вытащено ни одной сквирры, подумалось девушке. Но в учебниках она никогда не встречала упоминаний о том, что и Годдард был двуручным.

Это показалось странным. Очередная недомолвка, новая ложь. Зачем такое скрывать? Чтобы маг-безумец ни у кого не мог вызвать восхищения?

— Спасибо, — тихо сказала она.

Щелчок застегнувшихся браслетов звучал громко и словно бы неправильно.

Годдард по-прежнему не отрываясь смотрел на её лицо. И Эррин осознала, что она всё ещё сидит с голыми ногами. А маг, зацепившись за её глаза, изо всех сил старается не замечать этого.

Коротко чертыхнувшись, она кинулась натягивать штаны.

Размеры благодарности

Эмоции совершенно опустошили Эррин и, наложившись на физические испытания, начисто измотали. Годдард уже который раз уговаривал её остановиться на ночёвку, но она сопротивлялась. Даже мысль о том, чтобы лечь спать на землю, под которой могут жить ещё твари, вызвала практически неконтролируемую панику.

Она понимала, что заснёт лишь в кровати внутри человеческого дома.

До жилья они добрались далеко за полночь. К счастью, им удалось найти пропавшую ленту, и с несколькими пешими переходами они наконец увидели огни большого посёлка. Спрыгнув с движущейся дорожки, Эррин в очередной раз покачнулась. А Годдард в очередной раз оказался рядом, чтобы поддержать её. Молча, без сочувствия и без насмешек — словно это была самая естественная вещь на свете.

Мысль, что она должна его как-то отблагодарить, появилась на краю сознания. Тщательно её обдумав. Эррин пришла к выводу, что она не «должна», а «хочет» ответить за спасение чем-то достойным. Но что его могло порадовать?

Пока сонная подавальщица обнаруженного постоялого двора выдавала им ключи и накрывала на стол остатки ужина, Эррин размышляла. Конечно, больше всего он бы порадовался снятым браслетам. Но сила, что он продемонстрировал, едва освободившись, не просто потрясала — она пугала. По логике, магу нужно время, чтобы восстановиться после столь длительного ограничения. Но Годдард сходу развернулся так, как девушка ни разу не видела даже от практикующих магистров. С освобождением пока стоит всё же повременить, как и обещала магистру Ролли, до Южного Слоя.

Подавальщица уже собиралась уйти, как Эррин пришла в голову одна идея:

— Принесите нам, пожалуйста, кувшин вина.

— Какое бы вы хотели? — тут же отозвалась она.

Памятуя, что это вовсе не Центральный слой с его изысканными заведениями, Эррин ответила:

— Лучшее, что у вас есть.

Когда кувшин стукнул глиняным донцем о деревянный стол, игнорировать неотрывный взгляд Годдарда стало совсем тяжело. И Эррин подняла на него глаза.

— Ты решила меня споить? — в синих глазах плясали смешинки.

— Я хочу тебя отблагодарить, но не знаю, как, — честно сказала она. — Прости, но снять браслеты пока не могу, я обещала.

— Понимаю, — он совсем не обиделся. — Вино отлично подойдёт в качестве благодарности.

Это было не правдой — во всяком случае, Эррин чувствовала именно так — но не ложиться же с ним в постель в качестве «спасибо». Мысль обдала жаром лицо, и девушка поспешно спрятала нос в кружке.

Годдард неторопливо прокатил вино по рту и проглотил. Затем дёрнул бровями и кивнул:

— А не так плохо, как можно было ожидать.

— Ну, не виноградинки Турро Мэй, конечно, — почти справившись с неожиданным смущением, откликнулась девушка.

— Они ещё существуют? — удивился Годдард. — Странно всё-таки ощущать, что тебя сто лет не было в мире…

Эррин очень хотелось узнать, как было всё устроено в Древней тюрьме, но и портить вечер мрачными разговорами не хотелось. А другого ожидать было глупо — вряд ли он там ел досыта и играл в пинтль. Поэтому она задала другой, более безопасный вопрос:

— А как твоя настоящая фамилия? У тебя же она есть?

— Конечно, есть. Я не происхожу из рода Безумных.

И снова он не обиделся, чему Эррин опять обрадовалась.

— И?

— Верес. Моя фамилия Верес.

— Годдард Верес? Хорошо звучит.

Вино, несмотря на плотный ужин, уже дурманило мозг. Девушка чувствовала, что наконец начинают расслабляться напряжённые мышцы плеч, перестают время от времени подрагивать пальцы, а внутри растекается блаженное тепло.

Они лениво болтали о мелочах. Эррин восполняла его пробелы в области событий последних ста лет, мешая между собой как значимые, типа сменившейся монархической династии, так и совсем неважные, вроде перестройки магистерского крыла и новых булочек в академической пекарне. Годдард с видимым удовольствием её слушал, да и сам рассказал немало интересного. Оказалось, в академии и предметы раньше были немного другие, и учили жёстче и эффективнее. От этого стало немного обидно, но, возможно, виновато коварное местное вино.

Кувшин опустел, а вот голова наполнилась лёгкостью и каким-то туманным весельем.

Но поднявшись, Эррин с удовольствием отметила, что не так уж и захмелела. Похоже, большая часть кувшина перекочевала в желудок Годдарда.

Поднимались в комнаты они в молчании. Оно навалилось вдруг, загустело, словно бы тоже чего-то ждало. Годдард звякнул ключами, Эррин повернулась к колдуну и замерла, наткнувшись на глубокий синий взгляд. Пожелания тёмной ночи застряли у неё в горле, а в следующий момент тело Годдарда нежно, но властно вжало её в стену. Если бы он полез целоваться, она бы дала отпор, но он, даже не глядя в глаза, пропустил её волосы через свои пальцы.

Мужские губы были так близко, что Эррин чувствовала его дыхание с лёгким ароматом алкоголя. На удивление, это не было отталкивающим. Вино отдавало лесными ягодами и можжевельником, этот же запах сейчас оседал на губах девушки, волновал и будил совершенно неправильные желания.

Горячее тело ощущалось жёстким, ни грамма жира или дряблости. Настойчивость, с которой её вжимали в затянутую ковром стену, рождала где-то глубоко внутри потребность отпустить контроль и сдаться.

Эррин подумалось, какой он в постели. Наверняка доминирующий и напористый. Но, похоже, внимательный к партнёрше, раз даже проститутка вышла из его спальни удовлетворённой. Как он целуется, она помнила смутно, да и можно ли то, что было, назвать полноценным поцелуем? Как ощущается его тело без одежды? Насколько умелые у него руки?

Мысль узнать это всё самой на практике вдруг перестала казаться такой уж невозможной. Разве можно представить лучше способ сбросить страх и напряжение, чем ласки красивого мужчины?

Но испытать всё это в реальности Эррин было не суждено. Он разорвал касание за мгновение до того, как девушка приоткрыла рот в ответном движении.

— Тёмной ночи, моя очаровательная тюремщица. Надеюсь, ты не против, что сегодня я буду представлять именно тебя в порочных мечтах?

И он ушёл, даже не заметив желания, горящего в её глазах. А Эррин несколько раз хватанула ртом воздух, пытаясь осознать, какую ошибку она только что чуть не совершила.