Змеиная вода - Демина Карина. Страница 10

– Может, и так… очень своеобразная женщина, – не стал спорить Одинцов.

– А остальные? – я постучала пальцем по папке. – Допустим, дочь и невесту своего дорогого Анатолия она убрала…

Матушка Анатолия чем-то донельзя напоминала вдовствующую княгиню. То ли взглядом, то ли совокупностью манер, то ли холодом, которым от нее за версту тянуло.

– Остальные чем ей не угодили?

– Не знаю, – сказал Одинцов. – Поэтому и хочу, чтобы вы туда отправились и все выяснили. Частным порядком… в любом случае, это кто-то из местных. Кто-то, кто знает лес, умеет обращаться со змеями, ведь гадюки в самом деле кусали. Если открыть дело, заявить о расследовании, этот кто-то просто затаиться или вовсе уедет. Тот же Анатолий в любой момент может скрыться за границей. Как и его матушка. Скажется больной, и ищи потом… главное, что задержать их оснований нет. Да и скандал будет знатный… в любом случае будет. Известное семейство. Поэтому надо разбираться тихо. Пока не появятся более-менее веские основания для ареста.

Надо.

Соглашусь.

Потому что девушка кажется спящей. Такой вот мирной… такой свободной, что ли? Белое перышко это… змеи… не люблю змей. Хотя и не боюсь.

– И в качестве кого мы поедем?

– Гости. Тебе давно в отпуск надобно бы. Здоровье там поправить на свежем воздухе.

Бекшеева передернуло.

– Знаешь… всякий раз, когда я пытаюсь поправить здоровье на свежем воздухе, меня пытаются убить, – произнес он доверительно. – Поэтому, наверное, но какое-то вот складывается личное предубеждение против этого свежего воздуха. Да и… уместно ли?

– Скажем так… я обратился к Ниночке с личной просьбой. И она не отказала.

Думаю.

Судя по тому, что я видела, отказать кому-то в чем-то Ниночка в принципе не могла.

Не научили её отказывать.

– Там хвойные леса. Просторы, красоты природы… да и от столицы недалеко. Пара недель – самое оно, чтобы отдохнуть и здоровье поправить. А Зима отправится следом, как…

– Невеста, – буркнула я, собирая бумаги обратно в папку. Потом перечитаю, на свежую голову. – Что? Ты ж мне предлагал?

И на Бекшеева смотрю. Мало ли, вдруг успел передумать.

А он кивает.

– Трижды, – уточнил он скорее для Одинцова, чем для меня. – Обещала подумать.

– Вот, считай и надумала…

Одинцов вымученно улыбнулся.

– Мои поздравления…

– Цветы пришлешь позже. Поздравления тоже. Прием нам ведь устраивать не обязательно?

Потому что если обязательно, то я не согласная.

– Я ж болен, – Бекшеев сцепил руки на груди. – Мне приемы очень протовопоказаны. Вот на один сходил, теперь, считай, здоровье поправлять должен. Но мысль хорошая. С Анатолия станется заявить протест. Несвязанный обязательствами мужчина в одном доме с девушкой – нехорошо…

– Он уже заявил, – отозвался Одинцов. – Поэтому и решили, что жить вы будете у них.

Может, все-таки передумать?

А что…

– Тем паче Ниночка вынуждена будет задержаться в Петербурге. Ей срочно надо врача посетить… разных. Еще платье выбрать. Украшения. Свадьба – дело весьма ответственное.

А змеи в столице, если и водятся, то исключительно в светских гостиных.

– Кого берем?

Целой толпой в гости переться, конечно, не слишком вежливо. Но с другой стороны в чем-то Бекшеев прав…

– Кстати… – я хлопнула по ноге. – Надеюсь они собак любят?

Судя по улыбке, о собаках Одинцов не предупреждал. Как и о некромантах… ну а Софья… Софью не любить невозможно. Она у нас самая адекватная.

Глава 6. Гюрза

– А вы не думали в отставку выйти? – поинтересовался Анатолий, глядя как-то поверх головы.

В вагоне-ресторане почти пусто.

Время раннее. И подают лишь кофе или чай да выпечку. Чуть позже вагон заполнится людьми, станет суетно и громко. Голоса и музыка заглушат стук колес, а разговаривать и вовсе станет сложно.

Пока же…

Анатолий в утреннем светлом костюме устроился у окна. В одной руке чашечка с черным вареным по-турецки кофе. В другом – тонкая почти дамского вида сигарета. Лиловый дымок поднимается к потолку, исчезая где-то там, заботливо поглощенный очищающим артефактом.

– Все же ваше здоровье…

– Не настолько плохо, – Бекшеев смотрел в окно. За ним мелькали леса и деревеньки. Причем леса сменялись деревеньками, а те – лесами. Как-то поезд выбрался на мост, перекинутый через какую-то речушку, и колеса застучали иначе, громко, звонко.

– Ну да… я полагаю. Одинцов все еще не верит в чистоту моих помыслов, – Анатолий пригубил кофе. – Поэтому и отправил своих… соглядатаев.

Он скривился, явственно выражая отношение к происходящему. А затем добавил:

– Он смешон и нелеп.

– В чем же?

– В этой его попытке все контролировать. В конечном итоге, сейчас не средние века. И его разрешение вовсе не требуется. Что до приданого, как матушка говорила, оно нам вовсе не нужно. Ниночке восемнадцать. И как только истечет срок траура, мы поженимся. Не важно, одобрит это Одинцов или нет.

И взгляд такой, злой, будто это не Одинцов, а Бекшеев стоит на пути Анатолия к личному счастью.

– Вы ведь её не любите, – Бекшеев отвернулся от окна. – Ниночку.

– А должен?

– Брак без любви уныл и тягостен. Хотя да, вполне возможен.

– Личный опыт?

– Вроде того.

– И поэтому во второй вы вступаете по большой любви к… странной женщиной. Хотя… матушка говорила, что после инсульта люди порой меняются. Не сочтите за грубость.

Грубостью это и было.

Даже хамством.

И главное, взгляд такой внимательный, ждущий. А еще ощущается предвкушение. Стало быть, прекрасно Анатолий понимает, что делает. И делает это по какой-то своей надобности. Хотя что за надобность без повода людям хамить?

– Если вам проще так думать, то пожалуйста, – ответил Бекшеев. – А её сестру вы любили?

– Надежду… Наденька… они очень разные, – Анатолий вдруг разом успокоился. Он поднял взгляд к потолку. – Понимаю, что все выглядит, будто я поступаю не совсем порядочно. Сперва одна сестра, затем другая… впрочем, тогда я действительно верил, что брак с Наденькой будет удачен. И нет, я не любил её. Как не люблю и Ниночку. Мужчине это не обязательно. Главное, что я готов взять на себя ответственность за жену. Содержать её. Ограждать…

– От чего?

– От всего, – Анатолий пожал плечами. – Современный мир полон искушений, с которыми слабый женский разум не справится. Но вы меня вряд ли поймете.

– Я постараюсь.

Анатолий покачал головой.

– Вы человек иного склада. Не в обиду будет сказано.

– Какого же?

– Способного принять современный мир со всеми его… странностями, – Анатолий явно хотел сказать иное слово.

– Это вы про Зиму?

– Дурацкое имя. Кто назовет ребенка Зимой? Хотя не отвечайте… она язычница и не скрывает того. Честно говоря, я думал, что их всех перебили… не важно, – пепел с сигареты упал в стеклянную пепельницу. – Главное, что женщина эта категорически не подходит для брака.

– Интересно…

Не слишком.

Но Анатолий умеет менять тему разговора. Пускай. Слова – тоже информация, пусть даже и не прямая. На прямую Бекшеев и не рассчитывает. Вряд ли Анатолий настолько глуп, чтобы взять и признаться. А так – пусть говорит.

Чем больше – тем лучше.

Говорит и убеждается, что он умнее. Он и так уверен, что умнее. Сильнее. И в целом во всем лучше Бекшеева, но пока относится к нему с настороженностью. А это мешает зацепиться.

– Она не слишком молода… не в обиду будет сказано, откровенно некрасива. Хотя соглашусь, дело вкуса. Но куда важнее, что она бесплодна.