Лягушка в молоке (СИ) - "Silvia_sun". Страница 82

      Кассиопея была странной даже по меркам собственной семьи; она родилась в тысяча девятьсот пятом году*, в свое время закончила Слизерин и отправилась путешествовать по миру, вернулась в мае двадцать седьмого года явно не в себе и отравляла жизнь родственникам, постоянно что-то поджигая. Она нигде не работала, ничем не увлекалась, только устраивала многочисленные поджоги и потом плясала на пепелище. Ей даже наняли сиделку-охранницу, но Кассиопея виртуозно сбегала, и все повторялось вновь. Теперь она вела себя прилично и тихо лежала в коме, что устроило всех родственников. Такие подробности я узнала при встрече с повзрослевшей Вальбургой Блэк, она чинно пила чай с Амандой, Марией и мной и делилась сплетнями. Она даже извинилась, что ее родственница чуть меня не убила, и принесла мне подарок, изящную статуэтку Морганы.

      — Это из приданного Кассиопеи, традиционно передается от матери к дочери. В общем, это тебе. Признать тебя родней я не могу, но прошу простить и не держать зла. Ты мне всегда нравилась, Хелена Смирнофф.

      Статуэтка мне понравилась, я приняла подарок и отнесла его в хранилище Гонтов, пусть стоит рядом с кубками Слизерина, вполне достойная компания. Моргана была изображена после купания, она выжимала волосы, а фигура ее была укрыта тончайшей вуалью. Удивительно, как удалось скульптору передать легкость накидки, тело Морганы светилось под нежной тканью.

      Магия моя восстанавливалась неохотно, огонек Люмоса светился на кончике палочки, как раздавленный светлячок. Даже бытовые заклинания давались с трудом, но в конце января я достаточно поправилась и вернулась в школу.

      Тентакула от счастья устроила громкий стук, пришлось ее успокаивать. Она обнимала меня веточками и не хотела отпускать. Профессор Бири даже прослезился:

      — Она же разумна, Хелена. Многие люди так любить не умеют, как эта красавица. Какая сильная привязанность, уже четыре года на тебя надышаться не может.

      Он подтвердил свое разрешение, я заберу свою фасоль после ЖАБА. Это наполняло меня оптимизмом и заряжало хорошим настроением, я не расстанусь со своей любимицей, как же чудесно. На факультете меня приняли хорошо, даже многочисленные Блэки стали подчеркнуто со мной здороваться, неизменно произнося мою фамилию: «Мисс Смирнофф». Я решила оставить прошлое в прошлом и приветливо им отвечала.

      Я — Хелена Смирнофф, так тому и быть.

Примечание к части * В каноне она 1915 г.р., у меня 1905.

Глава 25

      Пятнадцатого апреля сорок четвертого года мы валялись на берегу Черного озера, ярко светило апрельское солнышко, было даже жарко. Теплый весенний день напоминал о скором лете, в небе не было ни облачка, и настроение было соответствующим. Вся наша компания отмечала совершеннолетие. Накануне мы получили сертификаты с разрешением на аппарацию, магические паспорта выдали с ними. Я — совершеннолетняя гражданка магической Великобритании, это просто праздник какой-то! В приют нам больше отправляться не нужно, все отметки о нашем пребывании стерты, память магглам подправлена. Сироты из приюта Вула испарились, на свете живут колдун и ведьма, самостоятельные и взрослые. Карточки мы получим по месту жительства, мы оба приписаны к дядюшке, в поместье Гонтов. Со стыдом признаюсь, отметили мы вчера от души. Абраксас умудрился пронести в замок дорогое шампанское, причем не одну бутылку. Если бы не зелье от похмелья, лежали бы пластом. Слагхорн поделился, он боготворил Тома.

      У нас были поводы для радости: полтора месяца назад Малфой вступил во владение наследством и развил бурную деятельность. Новое здание усадьбы уже строилось, площадку разровняли в кратчайшие сроки, долги Джейкобу вернули, он купил землю недалеко от Малфоев и тоже строил дом для себя, Марии и Антонина. Даже на земле Гонтов шло строительство. На полноценный дом денег пока не было, но к сараю делали теплую кирпичную пристройку из двух комнат и кухни для комфортного зимнего проживания. Абраша хотел, чтобы мы все вчетвером жили в его новом доме, но нам хотелось свое жилье. Том подошел к вопросу строительства чрезвычайно ответственно и незаметно увлекся. У него горели глаза, он с воодушевлением рассказывал мне, как важно правильно сконструировать и построить прочный надежный дом. Если бы у нас были деньги, жить нам в замке с подвесным мостом и правильной фортификацией. Наследник Гонтов бредил донжоном, рвом и крепостными стенами. Несмотря на недостаток средств, Том был настроен оптимистично и рисовал эскизы. Я понимала его энтузиазм, но мечтала выкупить кусочек земли для собственного домика, мне много не надо. Кухня, зал побольше, чтобы тентакуле места хватало, да спальня для меня, Рекса и Нагайны с детенышем. Самца она прогнала и пребывала в дурном расположении духа. Дядюшка с ног сбился, вылавливая для беременной вредины крупных лягушек. Письма Морфина веселили нас от души, он славил Мерлина через слово, благодаря за то, что никогда не был женат. Зато ему было некогда хандрить и скучать. Полутораметровая беременная сварливая змея кого хочешь развлечет. Дядюшка Нагайну обожал и выполнял все ее капризы.

      И все-таки, хорошо бы иметь собственную избушку. Пока мечты оставались мечтами, я с удовольствием слушала оживленные споры Тома и Абраксаса, Тони к строительству был равнодушен. Он был настроен на карьеру, Джейкоб решил привлечь его к работе в родном Отделе тайн после выпуска. Разумеется, сначала Тони пройдет стандартную школу аврората, но потом плавно переместится к невыразимцам. Долохов спал и видел себя в серой неприметной мантии. Абраксас собирался заниматься финансами и активно управлять бизнесами, я была нацелена на саквояж, Том решил стать министром магии. Он не забывал о своих амбициозных планах, хотя решил разобраться в магическом строительстве, и не магическом тоже. Особенно его интересовало строительство больших объектов, лучше всего мостов. Абраша его поддерживал, после войны нужно будет много строителей, вполне интересная область, удастся заработать. В любом случае, в истории ни разу не было министра моложе сорока лет, так что успеется и в путешествие съездить (за самкой василиска), и по карьерной лестнице продвинуться.

      Мысли текли неторопливо и плавно, как вода в озере. Впереди было полтора дня выходных, на сердце было светло и легко. Неожиданно раздался громкий всплеск. Из воды высунулся довольный русал и замахал мне ладошкой с перепонками:

      — Привет, помнишь меня?

      Я села и отряхнулась.

      — Пациентов я запоминаю. Как твои дела, обживаешься?

      Русалоид был доволен, что я его признала, и заверещал в ответ, что у него все хорошо, повелительница не сильно ругала, он нашел подругу и живет припеваючи. Вдоволь нахваставшись, русалоид бросил мне цветную ракушку в подарок и уплыл.

      Пока мы сплетничали с русалоидом, мальчишки сидели тихо, но как только он исчез, сразу на меня насели. Пришлось рассказать, как баба-яга одарила меня знанием языка русалок. Тони моментально предложил дождаться конца войны и потом съездить в СССР, там русалки красивые и женственные, он бы с ними поболтал. Даже через переводчика в моем лице — он согласен. Я шутливо ругала его охальником и грозила пальцем. Абраксас прикидывал, что с моей помощью и помощью одного-двух дружественных русалоидов можно попробовать поискать сокровища затонувших кораблей. Том просто радовался, что будет кому доносить политику Министерства до плавающих граждан. Раковину я высушила и переправила Морфину, пусть наш дом украшает.