Волшебные узоры - Лаврова Ольга. Страница 5

— Ого, какой кусище! С волками жить, — отвесил он поклон в сторону Сергея Филипповича, — по-волчьи питаться! — и основательно принялся за мясо. — А куда вы хотите Игната устроить, Сергей Филиппович?

— Если все пойдет, как я задумал… если получится… — он погладил папку с гравюрами, — славы не обещаю, а деньги будут. Выпьем за успех.

После этой рюмки разговор потек уже вразброд, о чем придется.

— А кто же все-таки вашего знакомого пырнул? — вспомнил Сергей Филиппович между прочим. — Никаких следов?

Афоня покрутил в воздухе вилкой, капая соусом на скатерть.

— Весь дом переворошили. У нас с Игнатом целый угрозыск сидел. Здорово мы с ними потолковали!.. Как считаете, найдут того бандюгу или нет?

Сергей Филиппович скомкал в горсти салфетку, отвернулся.

В отключке старик, перебрал малость — снисходительно определил Игнат.

Но запоздалый ответ Сергея Филипповича прозвучал трезво и язвительно:

— Чтобы найти, надо мно-ого извилин иметь. Если бы Шерлок Холмс, а то дядя Степа-милиционер. У него больше спинной мозг развит… — требовательным взмахом руки он подозвал официанта: — Кофе и мороженое!

К протоколу с места происшествия в деле ничего существенного не прибавилось. А шел понедельник, третьи сутки. Серов был плох, недоступен для расспросов, друзья его разводили руками в недоумении, оставалось рассчитывать на себя да на удачу.

Пал Палыч и Томин из ничего лепили версии — зародыши версий.

— Служебные отношения.

Отрицательное движение головой.

Томин зачеркнул строку в блокноте.

— Грабеж.

— Перерыл за полгода…

— Рубим?

— Это будет сплеча.

— Ладно, рисую вопрос.

Версия «на почве служебных отношений», в которую оба изначально не верили, отняла четыре часа на кабельном заводе, где Серов работал. «С целью грабежа» сожрала у Пал Палыча все воскресенье: искал в сводках что-то похожее по почерку. Не нашел. Да и карманы не обчищены. Но мало ли… нес, может быть, бутылку. И за бутылку случалось.

— На почве ревности, — Томин перекинул Пал Палычу письмо.

Кратко и не вполне грамотно Серову сулили, что он «получит» за какую-то Светку. Дата десятидневной давности.

Зазвонил телефон.

— Да, Зиночка. Разумеется, тебе всегда рад, — сказал Знаменский.

— Ну, если полный идиот… — вложил он письмо в конверт.

Только идиот, намереваясь убить соперника, будет извещать его по почте и ставить на конверте обратный адрес.

— Из хулиганских побуждений.

Томин в ответ вздохнул. Понимай — никто не проклюнулся.

Да, тут самое неподъемное, жди чего хочешь… Когда Знаменский еще начинал работать, для следствия вопросы «за что?», «для чего?» — при нападении на человека — стояли как самые главные, ключевые. Но год от года снижалась цена жизни — чужой жизни. На нее замахивались уже просто так: от скуки, минутного раздражения, оттого, что не понравился встречный прохожий или не дал закурить. В городе и во всей стране менялся климат. Плодились не видевшие цели и смысла равнодушные, те, кому все до лампочки. И плодились безмотивные преступления, где вместо причины срабатывает любой побудительный толчок. Сосед убил соседа по квартире после матча — болели за разные команды. Зверски убил. А почему это вспомнилось? — подумал Знаменский. Да, Серов тоже был на футболе… из чего ни черта не вытекает.

Конечно, хулиганов Саша будет дальше щупать, не его учить. Но им обоим чудилась в истории с Серовым неслучайность. Тот, кто ударил ножом, знал за что. Или зачем. Удар квалифицированный, рассчитанный, внезапный. Либо поджидали, притаясь в подъезде, либо скользнули следом.

И вторая неслучайность: что Серов оказался в этом подъезде. Добро бы, к примеру, дождь хлынул — забежал укрыться. Но вечер был сухой. От кого-то прятался? Был бы настороже, не подставил спину. Словом, как ни крути ситуацию, существовала, видимо, цель. К кому он шел, зачем шел?

— Паша, отвлекся.

— Да, давай дальше. Старые счеты, месть.

Учитывая прошлое Серова, версия серьезная. Томин зашуршал списком:

— Кто недавно от «хозяина»?

На бумаге они, естественно, именовались иначе: «лица, вернувшиеся за последние месяцы из заключения, в данном микрорайоне». Фамилии, статьи, сроки. В основном шпана. Плюс четверо проворовавшихся за прилавком. Один шофер за аварию с жертвами.

Штудируя список по третьему разу, Знаменский поставил на полях галочки — предложение Томину проверить алиби.

— Плотвичка, — обронил тот.

— Ну, на нашем безрыбье…

— В деле ничего?

— Нет, Саша, все довольны. Теперь если только запросы.

Прежнее дело Серова Знаменский читал сегодня с утра пораньше. Прочих обвиняемых Серов не топил, сели без взаимных претензий. А вот не нажил ли врагов в заключении — это предстояло покопать. Первый шаг — запросы в колонию, мрачная волынка.

Они еще потолковали, и Томин собрался уходить, но подоспела Зина. С порога уловила настроение своих мужчин.

— Что, великие сыщики, туго?

— Хоть бы ты чем порадовала.

— Кроме новой кофточки, — добавил Томин.

Фразы были дежурные. Ничего Зина принести нем могла.

— Шурик, это называется блузка.

— Абы шла, — он рассовывал по карманам свои блокноты и бумажки.

— Если не очень торопишься, советую задержаться, — Зина присела к столу.

Тут Пал Палыч встрепенулся, а Томин перестал шуршать.

— Маленькая информация. Как вы знаете, отпечатков на ноже нет. Но зато под рукояткой оказалась свежая кровь другой группы, чем у Серова. Видно, удар был такой сильный, что рука соскользнула немного вниз и задним выступом лезвия преступник порезал ладонь.

Друзья отреагировали по-разному.

Пал Палыч восхитился остротой придумки. Кому бы еще пришло в голову сравнивать кровь на лезвии и скрытых щелях! У Зины особый склад воображения: интуитивно воссоздавать возможные детали случившегося.

Томина волновала практическая сторона вопроса.

— Царапина на ладони и группа крови…

— Мало, понимаю. Но биолог считает, что у преступника редкое заболевание крови — не буду приводить мудреное название. Важно, что он почти наверняка обращался к врачу. А врач направлял его к гематологу!

Пал Палыч встретился с Зиной взглядом и энергично кивнул: умница, спасибо, информация как нельзя кстати!

Томин внутренне прикидывал: проверить все территориальные поликлиники, ведомственные, платные, еще и клиники, пожалуй… Ох, набегаешься! А он, может, и не лечился. Или вообще заезжий.

— Слушай, насколько редкое? — спросил он. — Сколько таких больных в городе — десять, сто?

— Может быть, и пятьсот.

Томин длинно присвистнул. Совсем прекрасно. Пятьсот подозреваемых, пятьсот проверок на связь с Серовым, пятьсот алиби! Он изобразил петлю на шее и свесил голову набок: дескать, легче повеситься.

Да, нереально, молча согласился Знаменский и стал прикидывать по-своему. Половина (или около того) больных будут женщины, их можно отбросить, преступление не женское. Остальных процедить через ситечко. Понадобится, конечно, бригада. Ничего, тут Скопин пойдет навстречу, главное — выявить, кого процеживать. Для этого отпечатать на ротаторе стандартный текст — и в райздравы города и области. «В связи с расследованием уголовного дела просим в пятидневный срок сообщить фамилии лиц мужского пола, консультировавшихся у гематолога по поводу такого-то заболевания». Он высказал это вслух, и задача обрела успокоительно-бюрократический характер.

Позвонили из проходной. Некий гражданин прорывался к Знаменскому по делу Серова. Томин вызвался сходить — устроить, чтобы пропустили. Пал Палыч сел писать задним числом «Дополнительные вопросы эксперту»: «Выяснить возможность наличия крови в пространстве между рукояткой и лезвием и в положительном случае…» — ритуальное косноязычие казенных бумаг.

— Будем надеяться, что человек, пытавшийся убить другого, бережет собственное здоровье, — вздохнула Зина.

Именно так оно и бывает. Тюремный врач ворчал, что больше всего докучают убийцы — идут с каждым пустяком.