Блуд на крови. Книга первая - Лавров Валентин Викторович. Страница 40

Но, как частенько бывает, сами виновники исторического события особого значения ему не придавали. Их более всего заботило одно — найти убийцу!

НЕОПОЗНАННЫЙ ТРУП

Совещания в кабинете Кошко всегда проходили живо, порой с шутками и улыбками, с высказыванием нелицеприятных мнений, без излишнего чинопочитания. Но они неизменно были весьма деловыми.

Вот и на этот раз Кошко изложил факты, связанные с убийством в поезде. Он сказал:

— Сами понимаете, сейчас главное — установить личность убитого. Без этого нам не обнаружить убийцу. И напрасно кое-кто из вас готов поверить монограмме «К»: платок, портмоне и портсигар убитому не принадлежали.

Сыщик Линдер — ловкий и смекалистый парень — недоуменно поднял брови:

— У нашего высокого начальства есть веские аргументы?

Кошко сдержал улыбку, серьезно ответил:

— Представьте себе, Ромуальд Викентьевич, есть.

— С помощью этой самой, да-кти-ло… Тьфу, не выговоришь!

— Если человек с университетским образованием не выговаривает какие-то слова, то ему следует налечь на совершенствование дикции, — язвительно улыбнулся Кошко. — А прийти к изложенному прежде всего мне действительно помогла дактилоскопия. И ваша ирония, Линдер, по крайней мере неуместна. Нет в мире двух людей, у которых узор на кончиках пальцев был бы идентичен. Это знали еще в глубокой древности…

— Когда еще не было университетов, — вставил шпильку Ирошников.

Линдер не унимался:

— Ну а если уничтожить первоначальный рисунок? Вытравить кислотой?

Кошко мягко, как бестолковому ученику добрый учитель, ответил:

— На вновь народившейся коже проступит прежний рисунок.

Жизнерадостный Ирошников не выдержал, прыснул:

— Линдер, не верь на слово! Обязательно проверь на себе. Кислоты я тебе налью.

Все грохнули здоровым, не обидным для Линдера хохотом. Смеялся и он сам. Но порядок быстро восстановил Кошко:

— Теперь объясню, почему предметы с монограммой не принадлежали убитому. Помогла мне — вы правильно догадались, Ромуальд Викентьевич, — дактилоскопия. На портсигаре, платке и бумажнике имеются следы захватов — пятна едва заметной крови. Исследовав их при сильном увеличении, мы установили: они не принадлежат убитому. Но все эти отпечатки идентичны между собой. Уверен, что они принадлежат убийце.

Присутствующие согласно закивали головами: «Это убеждает!» Кошко продолжал:

— Убит человек. Ясно, что преступление спланировано. Вопрос: с какой целью? Чтобы подбросили деньги и портсигар?

В разговор вновь вступил Ирошников:

— Ясно, что убили не с целью грабежа. Убили по другим мотивам. Например, из-за мести.

— А предметы подкинули для того, чтобы сбить следствие с правильного пути, — предположил Линдер.

— Делаем вывод, — заключил Кошко. — Чтобы установить личность преступника, следует выяснить имя того, кто погиб на пути из Тулы в Москву. Что с этой целью следует сделать? Слушаю, коллеги, ваши предложения.

Разброда в мнениях не было. План действий выработали быстро.

ГАЗЕТНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

На другое утро все московские газеты напечатали объявление: «В поезде № 29 Ростов-на— Дону — Москва найден труп неизвестного мужчины лет 45. Его приметы… В кармане убитого находился серебряный портсигар с монограммой „К“. Те, кто может что-нибудь сообщить о личности убитого, благоволят обращаться по тел. № 11 или по адресу: Малый Гнездниковский, 5, близ Страстного монастыря».

— Можно быть уверенными: сегодня же к нам явятся родственники и друзья убитого! — заверил своих помощников Кошко. И он не ошибся.

В 12 дня дежурный доложил:

— Пришла по объявлению дама.

— Проси ко мне!

В кабинет вошла молодая женщина, хорошо одетая, с красивым лицом. Но сейчас оно было заплакано. Дама взволнованно проговорила:

— Я прочитала ваше объявление! Труп, который вы нашли… — и она горько разрыдалась. — Это… мой муж.

Кошко налил ей воды. Умиротворяюще произнес:

— Почему вы так думаете?

— Он еще неделю назад выехал в Ростов. Должен был вернуться именно вчера. Но его нет. Но главное, сходятся приметы. И этот портсигар. Это его. Ведь монограмма «К» — Кравчук. Наша фамилия.

Кошко волновали сложные мысли. С одной стороны, хорошо, что выявлен пострадавший. Но с другой — полная несусветица. Почему на вещах с монограммой нет ни одного отпечатка пальцев убитого.

Однако дама продолжила:

— Нельзя ли посмотреть портсигар? Кошко протянул его.

Дама вскрикнула и вновь разрыдалась:

— Это он, он! Это портсигар Мити! Даже внутри выгравировано мое имя: «Вера». — Она открыла крышку: — Ну конечно, вот…

Чуть успокоившись, спросила:

— Когда мы можем забрать тело?

— Не спешите с этим! Лучше вспомните: с неделю назад, скажем, этот портсигар не пропадал у вашего мужа?

— Откуда вы знаете? Именно так! Муж сказал, что где-то потерял его. Но теперь вижу, что он ошибался. Даже не знаю, что подумать. Вы все-таки позволите хотя бы взглянуть на покойника?

— Конечно, сударыня! — Кошко нажал кнопку. Влетевшему в кабинет адъютанту приказал: — Пошлите кого-нибудь из сотрудников с дамой в морг. Можно взять мое авто.

Шофер несся в университетский морг так, словно покойник мог сбежать оттуда прежде, чем приедет авто. Он, кажется, стал первым, кто на московских улицах начал использовать свое служебное положение.

…Спустя некоторое время дама вновь появилась на пороге кабинета начальника сыскной полиции. Куда делся ее траурный вид! Глаза дамы сияли радостью.

Голос ее звучал звонко:

— Какое счастье! Убитый вовсе не Митя!

— Поздравляю! Дай Бог вашему мужу сто лет жизни. У меня просьба. Как только ваш Митя появится дома, пусть он навестит меня. Договорились, сударыня?

— Будьте уверены! Я сама приеду вместе с ним.

ПРОПАВШИЙ ЮВЕЛИР

Сюрпризы для Кошко в тот день не кончились. Ближе к вечеру в его кабинете появился господин в великолепно сшитом костюме, с дорогим бриллиантом на указательном пальце. На стол сыщика легла визитная карточка: «Николай Александрович Штриндман, ювелир».

Кошко мысленно перекрестился: «Господи, помоги! Кажется, это тот человек, который мне сейчас больше всего нужен!»

С трудом поместив свои обширные чресла в кожаное кресло, Штриндман, с трудом налаживая шумное дыхание, отдуваясь, произнес:

— Уф, жара сегодня! Я по поводу вашего объявления в сегодняшних газетах. Я — совладелец ювелирного магазина на Неглинной, возле Кузнецкого. Да-с, история темная! Прямо не знаю, как короче объяснить…

— Попейте воды, успокойтесь!

— Покоя мне быть не может. Графиня — фамилия пусть останется нашим секретом — Тизен-

гаузен еще в феврале побывала у нас и что, вы думаете, показала? Семейную драгоценность — удивительной красоты бриллиантовое колье. Игра камней такая, что глаза зажмуриваются. Ну-с, что графиня пожелала за свое добро? Она пожелала выпить всю нашу кровь! Ей, видите ли, кто-то (точнее, какой-то осел) оценил колье в 75 тысяч рублей. Вот она и захотела эти деньги получить с нас.

Я прямо спросил графиню: «Если вы думаете, что мы Голицынский приют, то вы ошибаетесь. Приют находится на Новой Басманной, а мы у Кузнецкого моста, и мы не занимаемся благотворительностью. Пусть тот, кто вам назвал эту немыслимую цифру, даст вам хотя бы половину. Я могу биться об заклад, что он не даст вам половину…»

Кошко, верный привычке не перебивать собеседника, терпеливо слушал.

Ювелир выпил стакан воды, вытер пот со лба, отдышался и продолжил:

— Буду краток. Я сказал: «Графиня, за вашу прекрасную вещь я могу дать пятьдесят тысяч и ни копейки больше. Но я даю вам, пусть мой компаньон Озолин сердится на меня, пятьдесят восемь тысяч. Берите, это очень хорошие деньги. Это целое большое состояние».

Графиня, видите ли, фыркнула и ушла. Но недавно она написала, что согласна на нашу цену. И бедный Озолин поехал к ней. Из-за ее жадности расстался с жизнью очень хороший, очень приличный человек. Тьфу на это колье!