Второй сын. Том 3 (СИ) - Пивко Александр. Страница 52

— Главное, это то что получилось раздобыть технику перемещения! Хвала духам удачи за это! Я даже и не думал, что ее можно будет найти тут… Остается решить, что сейчас делать — покинуть город, или остаться, и посвятить время изучению найденных техник?

Эрвин был уверен, что отследить украденные свитки будет сложно — в них на энергетическом плане не было никаких «маячков». Это бы он заметил. Но оставались кое-какие другие способы. Например, абсолютно незаметный для людей и даже культиваторов запах. Некоторые умудрялись использовать дрессированных животных, чтобы искать украденное, и небезуспешно. Эррол сталкивался с такими умельцами в прошлой жизни. Возможно, есть еще какой-то способ. Но самое главное, все это зависело от расстояния. Чем больше оно между целью и теми, кто ищет — тем меньше шансов найти. Так что обнаружить похищенное внутри одного города, или в сотне километров — это разные вещи. И второй вариант почти невозможен.

— Что так, что эдак, лучше все же уйти отсюда. Идеально — еще до начала поисков. А то, что будут искать, или хотя бы попытаются — это однозначно. Фактически, это оплеуха лично роду Вольф.

Прихватив вещевой мешок, Эрвин быстро покинул Уттендор. Огромный город на ночь не запирался, подобно небольшим, так что юноша тихо проскользнул мимо отчаянно зевавшей стражи. Дальше юноша направился на северо-запад. Ведь там находилась следующая точка его маршрута — крепость.

К вечеру следующего дня Эрвин успел пробежать несколько сотен километров. Ерунда, на самом деле, при его физических возможностях. Но на таком расстоянии можно было смело забыть о любых поисках. Так что, увидев крупный поселок, юноша решил зайти, прикупить продуктов. А потом найти какое-нибудь тихое место, и посвятить несколько дней отработке техники перемещения. Свиток с этой техникой буквально «жег» карман.

Замедлившись перед входом в поселок, юноша увидел чумазую ребятню, пристававшую к какому-то мужчине, неплохо одетому по меркам поселка:

— Дай монетку, дядя Герарт! Дай!

Никакой агрессии от них не ощущалось, наоборот — веселье и азарт. Но слушать вопли мелкой детворы не хотелось. Так что Эрвин уже привычно сосредоточился на образе незаметности, и добавил энергии. Импульс массового отвода глаз волной разошелся от юноши.

— Монетку! Монетку!

Грязные руки вцепились уже в одежду Эрвина. Мелкие вымогатели давно поняли — если вымазаться в грязи, а потом лезть ко взрослым, то можно что-то выклянчить. Можно, конечно, и по шее получить. Но не больше. Кто будет серьезно воспринимать такую мелочь? Так что способ рабочий.

А сам юноша оторопело смотрел на детей, вслушиваясь в них собственным даром. Ни один из разумов не поддался массовому отводу глаз, не покрылся «пеленой». И это был удивительно. Неужели тут какие-то особенно устойчивые к его воздействию люди⁈

— Дайте монетку!

Эрвин кинул им пару монет. После чего начинающие вымогатели, восторженно вопя, куда-то побежали. А юноша остался на месте, судорожно пытаясь сообразить, в чем дело.

— Свежие лепешки! С мясом, и луком. Бери все оставшиеся за три медяхи, раз уж пришел! — приветливо махнула рукой полная женщина, поправив старенький платок на голове. Лоток с выпечкой действительно был полупустым, так что женщина явно хотела продать остаток побыстрее. Эрвин почти машинально взял. И так, жуя на ходу, юноша все еще бродил по поселку, стараясь применять свой дар на всех подряд разными способами.

Юноша привычно сосредоточился на идущем рядом с ним человеке. Пожилой, но еще бодрый мужчина куда-то спешил с закинутой на плечо длинной, двуручной пилой. Эрвин чуть ускорился, и опередив мужчину, несколько раз махнул рукой перед его глазами. Тот никак не отреагировал, продолжая идти по своим делам. Юноша печально вздохнул, и замедлился, провожая задумчивым взглядом прохожего. Еще один. Быстро проведенные эксперименты показали — люди тут были совершенно обыкновенные, ничем не отличавшиеся от остальных в королевстве. Проблема оказалась в нем самом. Точнее, в его даре. Он сильно ослабел. Гадать, из-за чего это случилось не нужно. Из всего, что происходило в последние дни, необычным можно было назвать только прием смеси эликсиров. Всего дважды. И такие ужасающие последствия. Эрвин с грустью узнал, что больше не способен массово отводить глаза даже простым людям, сколько не подавай энергии. Лишь индивидуально, как когда-то. Да и то, с большим трудом.

Руки сами сжались до белизны в кулаки. А приподнятое после удачной проверки собственных возможностей настроение скатилось до отметки «отвратительно». Никакая добытая техника не стоила ослабления дара!

— И неизвестно, что будет после следующего приема этой проклятой смеси, — прошипел себе под нос Эрвин, продумывая свою дальнейшую цель. А она резко изменилась. Отныне лезть в крепость — верх идиотизма. Променять еще одну-две техники на полностью погубленный шанс сбежать из этого мира?

— Следующий раз может стать последним. Так что никакой крепости!

Под ногами скрипнули мелкие камушки, когда Эрвин резко развернулся. Юноша старательно гнал от себя мысль, что, возможно, он уже не сможет сделать то, что хотел. Потому что непонятно, как поведет себя ослабевший дар под новым воздействием смеси эликсиров. Восстановится? Останется таким же? Или вообще, напрочь зачахнет? Единственное, что Эрвин четко осознал — последний раз приема смеси эликсиров будет по-настоящему последним.

Раздобыв продукты, юноша покинул поселок. И ушел в поисках подходящего места для тренировок. Там, где не будет посторонних глаз.

И такое место быстро обнаружилось — в недалеко расположенном лесу. Большая, под сотню метров в диаметре поляна, по форме напоминавшая овал. Весело журчащий ручеек — хороший источник питьевой воды прямо под боком. И, что самое приятное, человеческих следов не было на многие десятки километров.

На скорую руку соорудив привычный шалаш на дереве, от дождей, Эрвин закинул туда все вещи и улегся отдыхать. А на следующее утро сразу же приступил к тренировкам. Еще раз, внимательно вычитал свиток с техникой перемещения. Потом запомнил энергетическую конструкцию, и условия применения.

— А теперь практика, — вздохнул Эрвин. Раньше он бы радовался как ребенок, заполучив давно желанную технику. Но теперь… в лучшем случае — равнодушен. Да, полезно. Да, нужно выучить… Юноша давно привык к своему дару, воспринимая его словно еще одна рука. И его ослабление сильно подкосило настроение. По крайней мере, на ближайшее время. Уж слишком многое на него завязано.

— Ладно, — после очередного тяжелого вздоха сосредоточился Эрвин. — Техника перемещения…

В ауре медленно, все еще неумело прорисовывалась энергетическая конструкция. В отличие от всех остальных техник, которые выглядели «компактно», немного напоминая иероглифы, эта была обширной, охватывая область туловища, конечности и даже голову. Когда, наконец, все было готово, Эрвин сделал обыкновенный шаг вперед.

Мгновенный шаг!

Воздух исказился на том месте, где только что находился юноша. А сам Эрвин с глухим стуком впечатался в дерево, находившееся в тридцати метрах от него. Единственное, что он успел — это скрестить руки перед собой, чтобы не ударится лицом.

Крак! Средних размеров дерево накренилось, когда в него неожиданно врезалось тело культиватора на огромной скорости. Юноша встал с покосившегося дерева, растер ушибленные руки…

— Пожалуй, для начала нужно пробовать в другом направлении. Там, где нет близко деревьев…

Эрвин выбрал другое место на поляне.

Мгновенный шаг!

Воздух исказился на месте, где еще недавно стоял юноша. А он сам «вывалился» через сотню метров, с трудом удержавшись на ногах. И слегка кивнув самому себе:

— Уже лучше. Но все еще недостаточно — судя по описанию, эту технику можно удерживать, делая последовательно несколько шагов.

Мгновенный шаг!

Эрвин периодически «появлялся из воздуха» то тут, то там, по всей поляне. Имея приличный опыт освоения разнообразных техник, юноша уже к вечеру умудрялся сделать подряд два шага, порой даже «замахиваясь» на третий до того, как техника окончательно слетала. Разумеется, ни о каком применении в бою техники перемещения пока речи не шло. Но уже это сулило невероятные возможности. Оставалось только полноценно отработать технику, сделать ее своей, не уступающей остальным, уже освоенным.