Реальность Тардис - Ершова Алёна. Страница 93

– Конечно, не сообщают, – недовольно проскрипел опер. – Ведь единственный подозреваемый – одногруппник убитой, да еще и сынок главного архитектора города. Золотая молодёжь, чтоб её. Ты представляешь, как нас трясут? Хвост накрутили всем операм, чтоб мы, не дай бог, ни с кем в сговор не вступили. Чувствую, будет показательная порка с актёрами из столицы.

– Ладно тебе жаловаться, – прервал я друга, – дело ты ведешь что ли?

– Нет, слава Дизелю. Иначе бы я послал тебя куда подальше, а не трепался тут.

– Ну, ты в курсе? Хотя бы в общих чертах, что там?

– Да ничего. Обычная бытовуха на фоне ревности и алкогольных вливаний. Еще и скрыть хотел, все новогодние праздники выносил. Сейчас показания на месте давать должен. Тебе оно надо? А девчонкам твоим? Молодой ты ещё, дурной, и работа у тебя не пыльная. Вот и маешься дурью. Отдыхай.

И отключился.

Я ничего не понял. Вообще. Какая бытовуха на фоне ревности? Что вообще происходит? При чем здесь тогда Таня и Алиса? В прошлом ноябре последняя совсем ничего не должна была знать ни об Игнате, ни о его девушке. И тем более, о спонтанном убийстве. Что за…? Ведь я четко слышал, как Таня сказала, что Алиса знала и предупредила сестру держаться от парня подальше. Как такое может быть?..

Размышления прервал звонок.

– Алло.

– Привет, Саш, как погуляли? – радостно спросила мама.

– Замечательно, – даже не старался скрыть сарказм. Все равно рано или поздно узнает.

– Ну, что ты дергаешься? Ничего с твоей Алисой за полгода не станет. Это даже хорошо, что вы сейчас немного вдалеке побудете друг от друга. Проверите, есть ли чувства или одни гормоны бушуют, – по-своему интерпретировала мое настроение родительница. Разговаривать на этот счет не хотелось, поэтому ограничился коротким:

– Да. Мам, что хотела?

– А, – вернулась она к основной причине своего звонка, – ты же завтра поедешь Алису провожать? Во сколько она улетает?

– В девять, – ответил на последний из двух вопросов.

– А в восемь утра Юля прилетает. Сможешь встретить?

– Смогу, а у папы что произошло?

– Хондроз у него у него произошёл. Ни согнуться, ни разогнуться не может.

– Ясно. Встречу.

Договорив, я отправился в спальню и замер на пороге. На кровати лежала подушка с гипножабой и сверлила меня своими разными зрачками. Схватил покрывало и ретировался, плотно заперев дверь. Решил, что посплю сегодня на диване.

Думал, что произошедшее не даст уснуть, но, к своему удивлению, выключился, как только коснулся края постели.

Проснулся в шесть утра. Если бы не тягостное чувство, словно засунул кто в грудину отвертку да провернул пару раз, то, пожалуй, считал бы себя выспавшимся. А так лежал и размышлял на тему того: какой вообще толк совершать ненужные телодвижения?

Кое-как заставил себя подняться. Душ, кофе, одежда. Все на автомате, просто каждодневные процедуры. Встречу сестру, дальше пойду на работу. И так всю жизнь. Просто механика. Повторение заученных действий.

Сел в машину, пристегнулся. Ещё одно доведенное до автомата движение. Смешно. Пообещал Алисе пристёгиваться. Теперь всё равно, можно и не исполнять. Ан, нет, вошло в привычку. Как она сказала? Найдет сквозь время и пространство и привяжет к кровати? Глупость какая.

Выехал заранее. Торопиться нет смысла. Вообще, ни в чем нет смысла. Ехал, думал одновременно о сотне вещей и ни о чём. Вместо мозга ватный рулон. Чтобы не отвлекаться на мысленное тесто, сосредоточился на дороге. Паршивой, к слову. Скользко, да и темень вокруг. Сбросил скорость. Встречные машины слепили дальними фарами, предрассветная синь рассеивала и без того размытые очертания машин.

Придурка, что пошел на обгон фуры, внаглую пересекая сплошную, я заметил, когда до меня было несколько метров. Дал по тормозам и попытался уйти вправо.

Следующее мгновенье удар, и я чувствую, как машину разворачивает поперек дороги. Левая часть авто сминается, как фантик, и я возле своего бедра обнаруживаю часть черного капота встречного микроавтобуса. Всюду стекла. По инерции меня дернуло вперед так, что слышен хруст костей и дикая боль в районе ключицы, куда впился ремень. Дальше спасительная темнота, и лишь проносящийся топот копыт да собачий вой.

Глава 26. Десять шагов

Алиса Беляева

Лунный свет лился сквозь белый тюль. Развеивался, растворялся в тягучем мраке комнаты. Легкими невесомыми мазками оглаживал очертания мужчины, спящего рядом со мной. Я посмотрела на такое знакомое и совершенно не узнаваемое в ночном свете лицо. Аккуратно положила голову на плечо. Спать этой ночью не хотелось. Но вот лежать, ощущая теплоту тела, вдыхая прохладный ночной воздух, и размышлять было приятно.

Целый год в браке: вечность или начало пути? Совместные завтраки, вечера, ночи, выходные. Одни на двоих беседы и одно на двоих молчание.

Жалела ли я, что не побоялась и дала нам шанс? Нет. Погружаясь раз за разом во внутрь себя, я видела: нить принятия тянулась из сердца, канителью обвиваясь о стержень сознания, образуя полотно решения. Верное оно или нет – время покажет. А пока я уяснила одну вещь: человек может измениться, только если захочет сам. Будут тому способствовать внешние факторы или внутренние – не важно. Главное, желание, импульс и после настойчивый и упорный труд. Как-то слышала китайскую пословицу: «Между тобой и другим человеком всегда ровно десять шагов. Если ты прошёл свои пять и тебя никто не встретил, разворачивайся и уходи». Мы оба проделали этот путь и встретились в нужной точке. А после обтачивали себя друг под друга, подгоняя особо непослушные детали к единому знаменателю. Хотя вначале я слабо верила в успех. Меня пугала окружающая неизвестность.

Я уже давно заметила, что всё реже и реже возникает чувство дежавю. Мир изменился, многие события, записанные в моей тетради, или не произошли, или начали развиваться по другому сценарию. Я показала мужу свой дневник воспоминаний о будущем, и некоторое время он с восторгом сверял две ветви миров. Потом сопоставлять стало нечего. В один прекрасный момент я поняла, что совершенно точно не знаю, что случится со мной и моими близкими завтра, послезавтра, через год.

Впервые это чувство меня посетило в Японии. Оглядываясь назад, я понимаю, что решение уехать было самым правильным.

Меня словно изъяли из водоворота перипетий и поместили в сказочный стеклянный шар. Время остановилось. События, что тревожили меня, остались далеко. Первое время я запретила себе думать о Саше. После горечи ссоры – мысли лишние. Сначала должно свариться и остыть зелье из эмоций, переживаний, обид. А после придется сцеживать лишнее, оставляя только осадок выводов. Без осуждений, без истерик.

Мне не надо было ни куда-то бежать, ни чего-то делать или с кем-то разговаривать. Учеба, маленькая комната в общежитии и каждодневные прогулки по одному из самых прекрасных городов мира – вот что составляло мою жизнь в те полгода.

Меня поселили к двум шумным подружкам, которые совершенно не обрадовались новому соседству. Девчонки, не стесняясь, обсуждали новенькую, пользуясь моим незнанием японского. Мне было всё равно. Лучше так, чем трескотня на родном языке и необходимость с кем бы то ни было разговаривать. Я разложила вещи и пошла искать старших. Нужно было решить пару насущных вопросов. Долго плутать не пришлось. Молодой человек, которого поставили нашим нянем, нашелся в общем холе.

Куратор оказался непривычно живым, подвижным, смешливым. Ему понравилось, что первым делом я спросила про их традиции, и рассказал про интересовавшие меня обращения и поклоны. После просветил про правила общежития, кухню и близлежащие супермаркеты.