Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая (СИ) - Головань Илья. Страница 5

Вновь забытье. Ливий даже не успевал сопоставить факты, как не смог понять, что передвигается, а не находится на месте. Тьма вновь увлекла Волка за собой.

Сначала дикари удивились, увидев искалеченного человека на телеге. Донести им что-то дагулы не могли, можно было только показать. Глава, который до этого не занимался стариком, оставив это дело Дее, сам выбрал одного дикаря и позвал его на телегу.

Вдоль руки жителя джунглей была привязана деревянная дощечка. Сразу было ясно, что конечность сломана – лучшего примера для демонстрации и не придумать.

Глава положил на плечо старика ладонь. Подержав так немного, он убрал ее и жестом попросил дикаря сделать то же самое.

Местный житель с поломанной рукой подходил еще по одной причине – он был молодым мужчиной в самом расцвете сил. А значит, и храбрости ему было не занимать, поэтому колебался дикарь недолго.

Он положил ладонь и вопросительно посмотрел на главу дагулов. Тот лишь кивнул, мол, продолжай.

А через несколько секунд случилось чудо.

Дикарь почувствовал, что с его покалеченной рукой что-то не так. Сначала он подвигал ею немного, а затем содрал с себя деревянную шину.

Его крик услышало все племя. Дикарь махал рукою, будто она у него отросла с нуля, а не излечилась от перелома. Такое подействовало на всех. Желающие хлынули к телеге, но дагулы резко преградили дикарям путь.

– Нам нужна плата. Деньги, – сказал глава, показывая серебряную монету.

На мгновение дикари замерли. Дагулы не знали, есть ли у местных хоть одна монета, да и на что могут пойти дикари, если им не дать то, чего они хотят. Волновались кочевники зря. Обговорив что-то между собой, дикари разбежались по своим домам, а обратно вернулись с платой.

Первый же местный житель бросил в мешок дагулов горсть золотых монет. Глаза главы полезли на лоб, но он быстро опомнился и сделал невозмутимый вид. Остальные дагулы так не смогли – благо дикарям было плевать. Они подходили к старику, чтобы излечиться: оказалось, что почти каждый дикарь чем-нибудь да болел.

Никакого понятия цены у местных не было, а дагулы и не пытались им этого донести. Кто-то кидал золото, кто-то – серебро, а кто-то бронзовые и медные монеты. Были местные, что приносили в мешочках золотой песок или украшения – подвески, кулоны и кольца. У некоторых дикарей монет не оказалось. Тогда в качестве обмена один местный охотник показал зеленый драгоценный камень.

– Ну, ладно, – немного подумав, кивнул глава дагулов. На самом деле он не сомневался ни секунды, ведь один такой камень был равен двум десяткам золотых монет.

Глава дагулов смотрел на то, как мешок наполняется богатствами. Никогда кочевники не зарабатывали так много за один раз, да и за полгода порой столько не выходило. Такие большие деньги туманили глаза и заставляли замирать разум, но глава был опытен. Как только желающие излечиться закончились, он тут же скомандовал:

– Уезжаем, дагулы.

Кочевники не остались даже на ночь. Глава осторожничал, как старый лис.

«Ехать ночью будет сложно», – думала Дея, ведя коня. Сегодня она могла бы заработать целое состояние, но хорошо понимала, что работу сделал в первую очередь глава. Поэтому и не собиралась наглеть. Монеты и камни Дея пропустила мимо внимания, а вот украшения дагулки разделили между собой, стоило им отъехать от дикарского поселения, прямо на ходу. Восхитительный небесно-голубой кулон достался Дее.

– Старые монеты. Центральские, – сказал дядя Баро, разглядывая деньги. – И не только. Этих надписей не видел. И оттисков таких тоже.

Если даже дядя Баро не знал, то другим дагулам не стоило и смотреть. «А и правда, откуда у дикарей монеты? Если от торговцев, то почему они совсем не умеют торговаться?», – думала Дея.

Дагулам повезло. Они выехали из джунглей как раз тогда, когда солнце почти село. Отъезжать подальше не стали и установили лагерь недалеко от леса.

– Вот это мы заработали, Дея! – прокричала Гили.

– И правда, – рассмеялась Дея. Но смех был скорее нервным, чем искренним. Вся эта ситуация будто снилась дагулке, казалась слишком нереальной. А сны не всегда заканчиваются хорошо: Дея слышала много сказок от старших, где дагулы расплачиваются за свою жадность.

Все началось ночью.

Дагул, выставленный в дозор, успел лишь сдавленно вскрикнуть, когда дротик пробил ему легкое.

– Враги! – прокричал второй дагул, сидевший у костра. И кочевой народ сразу же проснулся.

Дагулы – дети степей. Они – не изнеженные жители городов. Опасность подстерегает дагула всю жизнь, поэтому кочевники вскочили и схватились за оружие – и мужчины, и женщины. Даже дети похватали луки, а уж стрелять они умели получше многих из городской стражи.

Но время было на стороне дикарей. Не было ни воплей, ни шума. Дикари напали тихо, умело, так, будто пришли на охоту. Их удары были простыми – самые крепкие бойцы шли вперед, орудуя дубинами и копьями, когда немного поодаль держались лучники и метатели дротиков.

Дагулы бросились на врагов. Многие кочевники владели ярью, поэтому в своих силах не сомневались. Но дикари теснили их. В ударах жителей джунглей не было ни капли яри, и все же они подавляли дагулов. Кочевникам казалось, что они дерутся не с людьми, а с дикими зверями – дикари сражались сильно и ожесточенно.

Те, кто полдня назад веселились под звуки гитар и флейт, те, кто кидали золото в мешок дагульского главы, пришли, чтобы устроить резню.

Для дикарей дагулы были безмерно богаты. Золото и драгоценные камни в глазах местных были бесполезными вещицами, но вот железо и оружие из него – совсем другое дело. И даже это меркло на фоне главного богатства кочевников – исцеляющего тела старика.

Трое дикарей подобрались к повозке. Дея уже стояла сверху.

– Мое! Не отдам! – прокричала она, выхватывая отцовскую саблю из ножен.

Против трех дикарей шансы у Деи были маловаты. Девушка шагнула назад, ближе к старику, и ненароком коснулась его второй рукой.

«Помоги мне!», – в сердцах подумала она.

Дикари кинулись на Дею. Убивать ее они не хотели, да и понятно почему. Но сейчас девушка не пускала их к главному богатству кочевников, поэтому выбора у дикарей не осталось.

И когда они уже вскочили на повозку, неожиданный ветер из-за спины Деи швырнул песок в глаза дикарям.

Девушка сделала шаг вперед и ударом сабли отсекла врагу руку. Остро наточенный металл на удивление тяжело рассек кость. Дея взмахнула саблей еще раз – и ударила точно по шее второго дикаря.

Однорукий из-за шока потерял равновесие и упал с телеги. Оставался последний, который протер глаза и с яростью бросился на Дею.

– Ай! Ай! Ай!

Из-за боя никто не услышал приближения всадников. Два дагула верхом влетели в лагерь, аркан обвился вокруг дикаря на телеге – и рывком стянул его с лошади.

– Мануш! Лачо! – обрадованно прокричала Дея.

Сила дагула – в его коне. Даже два всадника перевернули весь бой. К такому дикари были не готовы: лошади топтали и кусали, а их наездники с размаху били во все стороны.

Враги стали убегать. Все произошло ночью, и дикари исчезли так же быстро, как и появились, оставив после себя двадцать тел.

Дагулы тоже сильно пострадали: кочевники не досчитались десятерых.

– Что же делается-то? За что мы богов прогневили? – заголосили старые дагулки. Глава лишь махнул рукой – успокаивать или затыкать их сейчас не было смысла.

Потери были огромными. За ранения можно было не беспокоиться – дагулы подходили к старику и исцелялись даже от внушительных ран. Увидев это, Дея шепотом произнесла: «Спасибо тебе». Старик не только исцелял ее братьев и сестер, но и помог выжить – в совпадения Дея не верила.

– Подойдите оба, – сказал глава, когда шум в лагере немного поутих.

Мануш и Лачо шагнули вперед и упали на колени. Да, они, считай, спасли дагулов, да только Лачо не пошел за остальными, его не было в момент нападения – кто знает, сколько жизней потеряли кочевники без такого умелого бойца рядом? Мануш и вовсе был изгнан. Именно из-за него дагулы сейчас ехали по чужбине, из-за него потеряли десять своих братьев. Мануш это знал. И Лачо знал, что связался с изгнанником.