Дядя Фёдор, пёс и кот. Полное собрание - Успенский Эдуард Николаевич. Страница 70

— Да, — спрашивает Шарик. — И где мое фоторужьё с фотоприцелом?

— И где наша замечательная тележка на двух колёсах? — добавил Матроскин.

— Понимаете, — говорит дедушка. — Тут такая беда случилась — я под влияние плохих людей попал. Это они меня подговорили телевизор у вас украсть. Зато я столько вам шоколадных конфет принёс!

Он наклонился и высыпал с головы в соломенную шляпу, четыре крохотные замусоленные шоколадки.

— Спасибо, — сказал кот Матроскин. — Мы не любим ювелирно-шоколадные изделия.

— Ну и не надо!

Дедушка опять наклонился, вставил голову в шляпу, и конфеты снова всыпались туда. А все стояли вокруг него и молчали.

— Значит, мы будем милицию вызывать, — сказал наконец дядя Фёдор.

— И прокуратуру! — добавил страшное слово кот Матроскин.

— Ой, нет! — закричал дедушка. — Только не это! Мы по другому сделаем. Дайте мне шанс исправиться. Дайте мне последнюю возможность начать новую жизнь. Дайте мне немного денег, — и я у этих плохих людей всё обратно выкуплю.

Дядя Фёдор, кот Матроскин и Шарик встали в кружок, как команда телевизионной программы «КВН», и стали совещаться.

— А что? — говорит Шарик. — Давайте дадим ему деньги. Пусть он наш телевизор обратно купит.

— Ага, — говорит кот. — Мы ему деньги дадим — и больше никогда ни денег, ни его не увидим.

— Может быть, это и хорошо, — говорит дядя Фёдор. — Может быть, в этом и есть главный смысл, чтобы этого Кадочкина никогда больше не видеть.

— Не Кадочкина, а Бочкина, — поправил его Шарик.

— И не Бочкина, а Кадушкина, — сказал кот.

— И много вам денег надо? — спросил дядя Фёдор дедушку.

— Нет, немного. Давайте все, какие есть.

— Хорошо, — сказал дядя Фёдор. — Вот вам сто рублей, идите к плохим людям и без телевизора оттуда не возвращайтесь.

«И с телевизором тоже», — подумал про себя Матроскин.

Глава восьмая

У Хватайки появляются птенцы

Конечно, дедушка с телевизором, фоторужьём и тачкой не вернулся. Видно, он опять попал под влияние плохих людей. И они теперь вместе с увлечением ели шоколадные конфеты.

Но о нём никто и не вспоминал — у Хватайки вывелись птенцы. Все чёрные, а один жёлтый, с гребешком. Он из того яйца вывелся, который почтальон Печкин на шкафу оставил.

С самого утра семья Хватайки начинала устраивать базар. Птенцы тянули вверх жёлтые клювы, качали ими, разевали их, как дамские сумочки, и кричали:

— Кар-кар-кар! Ку-ка-ре-кар!

Хватайка с Тащилкой запихивали в них червяков размером в километр.

— Нет, это невыносимо, — сказал Матроскин. — Надо их на улицу переселить.

— Куда на улицу? — спросил дядя Фёдор.

— Куда угодно, хоть в собачью будку.

— Спасибо, — сказал Шарик. — А я что, буду на шкафу жить?

— Зачем на шкафу, — говорит Матроскин. — Под кроватью. Или на коврике у дверей.

— Вот ты сам и спи на коврике у дверей, а я свою будку никому не отдам.

Решили для Хватайки квартиру построить, то есть скворечник, а вернее галчатник.

Дядя Фёдор сразу признался:

— Я не очень умею галчатники строить. Давайте Печкина позовём.

Печкин был человек деревенский, мастеровой, он и топором, и рубанком, и пилой очень хорошо работал.

Он пришёл и сказал:

— Ага, не можете без меня! Как чай пить, как день рождения отмечать, как телевизор смотреть, так без меня, а как скворечники строить, сразу — Печкин.

— Какой такой телевизор? — говорит Шарик. — Нашему телевизору ноги приделали.

— Чьи ноги, кто приделал? — спрашивает Печкин.

— Я не знаю как сказать, — замялся дядя Фёдор. — Тут наш дедушка Кадушкин попал под плохое влияние.

— Какое там влияние! — кричит Матроскин. — Просто этот дедушка в кадушке спёр наш телевизор и продал на рынке, вот и всё влияние.

— Я его в городе видел, в парке около скамейки, — говорит Печкин. — Он был весь потёртый и шоколадом вымазанный. Он что-то под скамейкой искал.

— Что он мог там искать? Наверное, какое-нибудь ювелирно-шоколадное изделие закатилось, — решил Матроскин.

Печкин принялся за галчатский скворечник и скоро его смастерил. У него получилось что-то среднее между обычным скворечником и собачьей будкой.

Потом он долго пил чай с конфетами и беседовал с котом Матроскиным о политике.

Почтальон Печкин спрашивал:

— Интересно, будут ли у нас в Простоквашинске выборы губернаторов?

Матроскин отвечал:

— А кто его знает!

Дядя Фёдор спросил:

— Как там у вас американский порошок, который машину навоза заменяет?

Печкин очень обрадовался:

— У меня теперь в огороде всё хорошо растёт. Особенно морковь и свёкла. Уже почти по пояс выросли. Американцы зря ничего не придумывают. Я уверен — американский навоз самый витаминный в мире.

Прежде чем верхнюю крышку скворечника приколотить, взяли всё Хватайкино семейство и вместе с гнездом в скворечник запихнули.

— А теперь куда их? — спрашивает дядя Фёдор.

— Как куда? — говорит Печкин. — На чердак, к слуховому окну. Где веники для бани сушат.

Хватайка и Тащилка не хотели переезжать в другой район. Они кричали и клевались, аж до крови. Пришлось им вход в скворечник старым тапочком заткнуть.

Тогда они утихомирились и мирно на чердак переехали.

Глава девятая

Что ни день, то интереснее

Галчатский петух на чердаке рос не по дням, а по часам. Ближе к июню он уже начал кукарекать. Но не так как все петухи: ку-ка-ре-ку, а как-то по особому: ку-ка-ре-кар-кар!

Скоро он начал с чердака слетать и по огороду разгуливать. Но если обычные куры ищут зёрна и червяков, то этот искал, с кем бы подраться.

Дрался он с воронами, с дворняжками, с другими петухами и с каждым разом всё удачнее.

Хватайка пытался его урезонить, но куда там! Петух вырос в три раза здоровее папы и в десять раз клевачее мамы.

Дядю Фёдора, Матроскина и Шарика он не трогал. Но на всех остальных людей бросался точно ворон и клевал их в голову.

Из него настоящий сторожевой петух получился. Почтальон Печкин к ним почту приносил в трофейной немецкой военной каске с рожками.

Он заявлял:

— Хорошо, что у меня каска есть, которая от дедушки досталась. А то бы мне пришлось почту под корытом разносить. Ползал бы я под ним, как настоящая черепаха.

Кот Матроскин часто так говорил:

— Всё! Новое поколение выбирает петухов. Шарик у нас теперь отдыхает.

Долго думали, как петуха назвать. И решили сделать как всегда: пусть каждый своё имя придумает и на бумажке напишет. Чьё имя из шапки вытащат, так петуха звать и будут.

Кот Матроскин придумал имя Штурмовик. Очень грозное имя для врагов.

Шарик ещё дальше пошел. Решил назвать его Истребитель.

А дядя Фёдор придумал простое и красивое имя — Сокол Ясный. Как из сказки.

И всё очень хорошо получилось. Сокола Ясного из шапки и вытащили.

Обычно Сокол Ясный сидел на крыше у трубы.

Стоило только постороннему человеку войти во двор, как он немедленно поднимал голову вверх, кричал своё галчато-петухайское ку-ка-ре-кар-кар, коршуном слетал вниз и садился прямо на голову этого человека.

Однажды к ним за спичками пришёл сосед — профессор Сёмин. Только он вошёл на участок, как Сокол Ясный закукарекокаркал как ненормальный, и с клёкотом бросился вниз.

Он сел на профессора Сёмина и стал сердито клевать его в шляпу. Бедный профессор забегал, забегал по участку, замахал руками, но петух всё не слезал.

Профессор в ужасе забился в будку Шарика, одни только тапочки торчали.

Сокол Ясный схватил один тапок, улетел с ним на чердак и стал рвать на кусочки и верёвочки.

Пришлось профессора Сёмина под кастрюльной охраной домой провожать в одном тапочке.

И тут, как раз в это петухово-истребительное время, дедушка Кадушкин заново объявился.

— Здравствуйте, я — ваш дедушка.

Только он подошёл к калитке, как Сокол Ясный закричал своё ку-ка-ре-кар-кар и прямо на голову ему спикировал. Он так долбанул дедушку в затылок, что из затылка искры посыпались.