Полуангелы - Лавси Андре. Страница 3

Он перевернул страницу.

– А, это уже лучше. Совсем не плохо, хотя краски уже поблекли. Может быть, мы тут и найдем ключ к разгадке. Вероятно, это средние века, но я всё-таки неуверен, какая страна здесь изображена.

Он легонько щелкнул пальцем по картинке.

– Подобная сцена могла произойти где угодно в Северной Европе. Странники, вероятно, принадлежат к какому-нибудь маленькому провинциальному гарнизону, и их одежда немного может рассказывать помимо того, что художники их несколько при украсили. И, к сожалению, никаких геральдических знаков. Ну, а остальные люди – обычная толпа этого времени. Большинство из них больны и почти умирают с голоду. Ну, нам-то ведь не приходится беспокоиться о том, где мы будем есть в следующий раз, а? Как насчёт ленча в кафе, тут, неподалеку? – он закрыл книгу и взглянул на Эдварда. – Эй, да что это с тобой, старина? Ты что-то подозрительно выглядишь. Ну-ка сядь. – применив некоторую силу, он посадил Эдварда в кресло и засуетился, подавая ему стакан воды.

– Да я ничего, правда, – слабо запротестовал Эдвард, в то же время не в силах оторвать взгляда от картинки.

Высокий человек с двумя лошадьми справа уже не держал поводья, передал их одному из стражников, в то время как другой уставился на проходящую мимо женщину. Часовые открыли в стене деревянные ворота и через них можно было видеть группу стражников, приближающихся издалека. Не было сомнения, картина изменилась.

Этой ночью Эдварду снилось, что сеть строчек росла, так что весь рисунок сделался величиной с дом. И он как будто стоял перед ним. А огни между строчками делались все ярче и перед его глазами вспыхнули гигантские сферы. Вскоре линии отделились и угасли, и лишь цепочки света продолжали свое бесконечное движение. Иногда внезапно появлялся массивный огненный шар и так же внезапно исчезал. Эта картина приковала к себе его внимание, и он не мог отвести он нее взгляда. Он смутно понимал, что вся эта сцена предназначалась именно для него, и он должен понять что-то важное, из этого видения. Ему захотелось крикнуть: «Я знаю! Я понял! Вот что вы пытались показать мне!» – но ничего не вышло. Его отвергли. Огни потускнели, и сон угас, после чего Эдвард проснулся. Лежа, он размышлял об этом сне, удивляясь, как сильно все это захватило его. Было что-то гипнотическое в том, как легко эти образы захватили его вниманием. Может быть, работа в магазине оказалась более утомительной, чем ему казалось, и его нервная система перевозбудилась? Он встал, заварил чай, послушал по радио музыку. Когда программа кончилась, он снова заснул, и спал уже совсем спокойно.

Он ничего не сказал Тому о том, что картинка изменилась, а когда наступило утро, он сам начал заниматься, действительно ли в картине было какое-то изменение. В любом случае картину было трудно рассматривать в дневном свете. А может быть, он недостаточно внимательно рассматривал ее в первый раз. В холодном свете утра картина не выдавала ни одного из своих секретов, хотя он задернул шторы и держал книгу близко к электрической лампочке. Очевидно, было, что ему придется ждать до вечера, когда исчезнут препятствующие силы дневного света. Эдвард запер книгу в шкафчик около кровати и одев пальто, вышел из дома. Он медленно шел по улицам, избегая своего магазина. Он провёл день в посещениях кафе, кино и разглядыванию витрин, но несмотря на все это, где-то глубоко в его мозгу вспыхивали огни и образы кружились в бесконечном хороводе.

Вздрогнув, он очнулся и обнаружил себя в автобусной давке. Сидящая напротив женщина уставилась на него и бормотала что-то неодобрительное. Был уже поздний вечер, и на небе горели звёзды, мерцая и слегка подрагивая. Автобус был последним и был набит битком шумными подростками. К счастью, сзади нашлось свободное место, и он сел, промерзший до костей, стараясь не слушать болтовню вокруг. Путь домой занял у него около часа, и он вернулся в свою квартиру с чувством облегчения. Когда электрический камин и ужин привели его в чувство, он подошел к шкафчику, открыл его и достал книгу. Он пододвинул лампу поближе и после минутной нерешительности открыл книгу на странице с иллюстрацией.

С первого же взгляда его страхи подтвердились: ситуация на картинке немного изменилась. Солдаты и лошади с правой стороны исчезли. Рынок был ещё там, но люди были другие. Процессия была намного ближе и её возглавляли несколько стражников. Они уже почти поравнялись с воротами в стене. Городская толпа устремилась им навстречу.

Эдвард внимательно разглядывал эту сцену. Картина казалась живой. Изображенные на ней события должны были быть реальными. Это – не увековеченные навсегда исторические события, которые произошли давным-давно. Они разворачивались прямо сейчас, как будто страница была своего рода окном. И в тоже время картина была как будто неподвижной. Он засёк время и быстро сделал набросок с картины, тщательно отмечая положение людей относительно неподвижных объектов. Час спустя он сравнил свой набросок с иллюстрацией и заметил некоторые изменения. Приближающаяся процессия подошла ещё ближе. Толпа на рыночной площади повернулась: чтобы видеть первых стражников, входящих в ворота. Навстречу им выбежала маленькая собака. В середине процессии можно было рассмотреть деревянную повозку, запряженную двумя одрами. К грубому деревянному помосту на повозке была привязана молодая женщина. Она была одета в простую одежду, из зелёной ткани, местами забрызганной грязью, которая летела из под копыт лошадей. Лицом она была повернута в другую сторону: на Эдварда большое впечатление произвели ее медного цвета волосы, ниспадавшие до ее тонкой талии. Он заметил, что стражники отошли на несколько метров от повозки. Эдвард хотел увидеть лицо девушки и терпеливо ждал, пока события на картинке медленно разворачивались. Стражники поставили повозку в центре площади и выпрягли лошадей. Один из них осадил назойливую толпу при помощью бича, получая, как будто, от этого удовольствие. Прошло время, любопытство спало, и люди стали расходиться, а молодая женщина всё сидела не поднимая головы. Теперь, когда командир эскорта подошел к помосту с флягой в руках, она посмотрела на него, и Эдвард увидел ее лицо, впечатляющие красотой и силой характера. Тонкие черты лица неожиданно сочетались с четко очерненным подбородком и самыми необычными глазами, которые он когда-либо видел. Они были розовато-лилового оттенка и контрастировали с медно-красными локонами и тонкими бровями того же цвета. Стражник поставил флягу с вином перед ней так, чтобы она не могла дотянутся до неё, и, наслаждаясь своей шуткой, отошел в сторону.

Было уже очень поздно, но Эдвард не отваживался оставить картинку, так как в следующий раз девушки там могло и не быть. Полночь застала его все ещё с большим интересом, изучающим картинку. На картинке тоже настала ночь. И не считая отдельных стражников, прохаживающихся мимо, девушка была одна. Теперь она была повернута лицом к Эдварду: ему казалось, что он читал на нем опасение. Время шло и он все больше переживал за ее бедственное положение.

– Помощь придёт, – произнёс он. – Я знаю. Не отчаивайтесь.

Некоторое время спустя он заметил на лице ее выражение сильного страха и потрясения, хотя на картинке не было видно причин этому. Ему пришло в голову, что, возможно, она услышала каким-то образом его голос. Но если это так, то его слова не могли ничего значить для неё, так как язык книги был ему не знаком. Пожалуй, лучше было бы поостеречься, чтобы не напугать ещё больше её своим участием. Вот если бы он мог понять её язык, то может быть он смог бы наладить с ней связь. Ему было интересно, видит ли она его? Но в этом он сильно сомневался. Скорее он чувствовал, что она могла ощущать его присутствие интуитивно. Теперь она смотрела прямо ему в лицо, но её прекрасные глаза его не видели. Казалось, картинка позволяла рассматривать себя только с одной стороны. Размышляя над этим, он заснул прямо в кресле, совершенно изнурённый.

Пока он спал, вокруг него было тихо, если не считать его собственного дыхания, да тиканья часов на камине. Изредка по улице проезжали машины и один раз эхом отдались чьи-то шаги.