Кто-то внутри 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 6
— Онлайн бешеный, — сообщил он. — Более двухсот тысяч новых подключений. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Гонорар подняли? — спросил я. Не то, чтобы меня сильно интересовали деньги, но тот, чью роль я сегодня играл, не мог об этом не спросить.
— Разумеется. Можешь смело пририсовать еще один ноль к сумме, которую ты получишь за первый бой.
Это были немного не те условия, которые предлагал мне сам Дровосек, но я решил, что хватит и этого. В конце концов, я тут не ради денег.
Я тут… сам не знаю, зачем.
Он продолжал говорить о возросшем онлайне, о небывалом интересе, который проявляет публика к этому бою, и неожиданно я понял, зачем я здесь. Ван Хенг знал об организации этих боев, и если бы его что-то в ней не устраивало, он мог бы прикрыть лавочку и без моего участия. И вряд ли Ван Хенг затеял эту операцию только для того, чтобы сорвать куш на ставках. Опять же, три боя, которые я должен был здесь провести по его настоянию… Все это было не ради тех, кто находился по эту сторону камеры, это просто не имело смысла.
Ван Хенг хотел показать меня кому-то, кто находился с другой стороны экрана. Ван Хенг хотел меня перед кем-то засветить, и двести тысяч онлайна наверняка помогут в этом его стремлении. Возможно, мне и третий бой проводить не придется.
Но, к сожалению, я понятия не имел, кому он хотел меня показать и что должно было за этим последовать, а значит, мне просто надо продолжать.
— Оружие менять будешь? — спросил Аркадий.
— Зачем менять то, что работает?
Он вздохнул.
— Возможно, это твои похороны.
— Разве твоя работа не состоит в том, чтобы внушать мне энтузиазм?
— Моя работа в том числе состоит в том, чтобы удержать тебя от ошибок, — сказал он. — Но я вижу, что для этого уже слишком поздно. Я уже жалею, что во все это тебя втянул, Александр.
Неужели у него осталась совесть? Редкое явление для людей, которые занимаются тем, чем занимался Аркадий. В любом случае, мне не было до этого никакого дела, ведь я не собирался поддерживать это знакомство в дальнейшем.
Он был для меня таким же инструментом, каким я был для самого Ван Хенга, и я расстанусь с ним без всяких сожалений. Он свою функцию уже выполнил.
Осталось только прояснить последние детали.
— После боя я буду тебе что-то должен? — спросил я. — Или свой процент ты получишь от организаторов?
— Если тебя вынесут вперед ногами, то я ничего не получу, — сказал он.
— Этот вариант я не рассматриваю.
— Ты мне ничего не должен, — сказал он. — Если ты победишь, мне заплатят.
Я кивнул. Это было все, что я хотел знать.
В дверь постучали, и я снова отправился на арену.
Не знаю, что там с онлайном, но публики в зале не прибавилось, и настроение ее не особенно изменилось. Меня приветствовали криками, среди которых помимо пожеланий победы присутствовали и призывы сдохнуть. Несмотря на наличие камер и официальной трансляции, половина присутствующих все равно снимала происходящее на камеры своих телефонов.
Хотели иметь доказательства, что на самом деле были очевидцами?
Сэм снова приглушил для меня свет прожекторов, а ведущий, на этот раз выйдя на середину арены, отбарабанил уже известный мне текст, добавив туда только пункт об одной одержанной в бою победе.
Примерно через полминуты после этого на ристалище явился мой оппонент. Он сверкал обнаженным торсом, бугрящимся мышцами и покрытом старыми шрамами, и держал в руках отнюдь не плотницкий, а вполне себе боевой топор с широченным лезвием и клевцом на другой стороне. Преимущество в длине оружия только что ушло к чемпиону.
Ведущий начал разливаться соловьем, рассказывая об антропометрических данных Дровосека и количестве поверженных им противников. Исходя из его речи, можно было сделать вывод, что ставить на меня будут только законченные оптимисты, пребывающие не в ладах с этой реальностью. Впрочем, я знал, что это легко правится выгодным коэффициентом.
Ведущий закончил представление чемпиона, пожелал победы сильнейшему и покинул арену. Можно было начинать.
Дровосек несколько раз перекинул топор из одной руки в другую и неторопливо пошел на меня. На губах его играла легкая улыбка.
— Ну что, новичок, время умирать, — сказал он. — Очко уже жим-жим?
Я не стал ему отвечать. Я пришел сюда для того, чтобы драться, а не разговаривать.
Как я уже говорил, он не торопился, да и мне некуда было спешить. Я не стал идти ему навстречу, стоял на месте и ждал, пока он сокращает дистанцию. Топор — штука тяжелая, инерция у него куда больше, чем у моего меча, и, хотя опытные фехтовальщики такое оружие избегают, для уверенного пользования им все равно требуются определенные навыки.
Которых у Дровосека не было. Он полагался на выносливость и физическую силу.
Когда нас разделяло всего около трех метров, он неожиданно прыгнул вперед, сокращая дистанцию одним рывком, и ударил топором сверху вниз, сильно и очень быстро.
В смысле, очень быстро для него. Признаться, я ожидал какого-то сюрприза в таком духе, и оказался к нему готов, поэтому лезвие топора со свистом рассекло воздух там, где я стоял секунду назад, и меня, разумеется, там уже не было.
Я плавно перетек вправо, уклоняясь от атаки. Надо отдать Дровосеку должное, он легко совладал с инерцией своего оружия, и топор даже не коснулся пола. Вместо этого он снова полетел в мою сторону, описав полукруг в параллельной земле плоскости, но мне было достаточно сделать всего один шаг назад, чтобы выйти из зоны поражения.
Дровосек ухмыльнулся и перехватил топор двумя руками.
— Снова танцуешь? — спросил он.
Вместо ответа я сделал неторопливый выпад. Просто чтобы посмотреть, как он будет реагировать. Меч двигался медленно и не был способен поразить его в какой-нибудь жизненно важный орган, и опытный боец… точнее, боец моего уровня, потому что на местный опыт тут опираться не имеет никакого смысла, это бы увидел. Дровосек блокировал мой удар окованной железом рукоятью своего топора и сразу же попытался перейти в атаку. Я ушел от него полувольтом, а потом сбил его с ног обычной подсечкой.
Он не был к этому готов. Он вообще не обращал внимания на мои ноги, а это одна из самых серьезных ошибок, которые только можно допустить.
Дровосек рухнул на пол.
Публика взревела. Судя по всему, ей это понравилось.
Я не стал добивать его лежащим на полу и позволил встать. Не потому, что я такой благородный, а потому, что все уже про него понял. Он был силен, он был быстр, и в бою с другими неподготовленными людьми этого ему вполне хватало. Но против человека, обучавшегося искусству фехтования с самого детства шансов у него было не больше, чем у Геннадия.
— Твои уловки тебе не помогут, — сказал он.
Я широко улыбнулся ему в ответ, и его это взбесило. Он бросился на меня, осыпая градом довольно неуклюжих ударов. Поскольку оружие у него было куда тяжелее, чем у меня, и, скорее всего, намного прочнее, поскольку было выковано из другой стали, нежели стандартное оружие арены, я не стал рисковать, парируя его удары, и просто уклонялся, чем привел его в еще большую ярость.
— Дерись! — завопил он. — Ты не сможешь бегать от меня вечно!
Я отвесил ему шутовской поклон, в зале кто-то рассмеялся, а доведенный до белого каления чемпион совершил свою самую большую ошибку, которая стала фатальной.
Он метнул в меня свой топор, а сам прыгнул следом, широко расставив руки. Его план был прост, он собирался заключить меня в свои объятия, переведя борьбу в партер, и использовать свое преимущество в весе и физической силе. Вдобавок, когда вы плотно прижаты друг к другу, мечом вы воспользоваться не можете.
В принципе, если бы… если бы бросок топора привел меня в замешательство, если бы я впал в ступор, если бы мне не хватило дистанции для ухода, если бы меня внезапно разбил паралич.
Но поскольку всего этого не произошло, его ставка не сработала. Я отбил бросок, как обычный выпад, и его топор улетел в сторону, едва не зацепив кого-то из публики, а обратным движением я вогнал несколько сантиметров дрянной местной стали ему в шею. По инерции он сделал еще два шага, а я просто отошел в сторону и позволил ему упасть.