Я больше тебе не враг (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 23

Со словами «доктор вас ждет» нас отправляют на второй этаж.

Не знаю, как Макс, а я чувствую себя не в своей тарелке. Не так все это должно было быть, по-другому.

Да я, как и любая девочка, грезила о том, что, будучи беременной, отправлюсь к врачу со своим любимым. Он будет держать меня за руку и со счастливой улыбкой слушать, как бьется сердце нашего малыша, и говорить, как сильно меня любит.

Увы, мужчина который идет на два шага впереди меня, точно о любви говорить не станет. Да и нет той самой любви, кончилась. Сдохла в адских муках, оставив после себя лишь горький привкус на губах.

— Проходите, — нас встречает строгая женщина лет сорока пяти. Подтянутая, ухоженная, дорогая, как и все в этой клинике. Конечно, она уже знает наши имена, – Таисия, проходите за ширму. Максим Владимирович, присаживайте сюда, пока ваша жена готовится.

При слове «жена» Кирсанов хмыкает, но ничего не говорит.

В его присутствии внезапно накатывает смущение. Казалось бы, чего мы там друг у друга не видели? Два года брака и открытость к экспериментам, стерли все личные границы и не оставили места для секретов, но я все равно чувствую себя маленькой девочкой в присутствии незнакомца.

Пока врач меня осматривает, Макс сидит за ширмой. Я не вижу, но ощущаю его присутствие каждой клеточкой. Нервы на пределе, грохот в ушах. В кабинете свежо и немного прохладно, но я не могу надышаться и по спине испарина.

— Так, все хорошо, можете аккуратно спускаться, — звонко щелкнув резинкой, врач стаскивает сначала одну перчатку, потом вторую, — проходите на кушетку.

Я покорно укладываюсь рядом с аппаратом УЗИ и безотрывно смотрю на экран. Только на него, боясь хоть на миг отвести взгляд и зацепиться за бывшего мужа.

Он рядом, тоже смотрит. Даже задает какие-то вопросы. Не могу разобрать ни слова, но уверена, что Мария Владимировна посчитала его очень внимательным и заботливым будущим папашей. Она даже улыбаться стала теплее, чем вначале.

Кирсанов молодец, всегда умел пустить пыль в глаза и расположить собеседника к себе. Я же почти все время молчу, лишь иногда невпопад отвечая на вопросы, обращенные лично ко мне.

Что ж так горько-то, а?

Все-таки цепляюсь взглядом за бывшего мужа. Зрительный контакт длится всего три секунды, но меня перетряхивает с ног до головы и выворачивает наизнанку, потому что Макс на этот короткий миг не успевает выставить броню и спрятать от меня свои эмоции.

Хреново ему.

Мне тоже хреново.

Такой вот поворот судьбы.

Мы тут вместе, но каждый на своем берегу и между нами кипит кровавое месиво, оставшееся от прежней жизни.

Кирсанов первый отворачивается, натягивая маску равнодушного мерзавца, а я просто закрываю глаза.

— Вот так бьется сердечко вашего малыша.

Я слушаю этот звук, цепляюсь за него, как за единственное важное в этой жизни, и борюсь с внезапно подкатившими слезами.

Смахиваю их тыльной стороной ладони, но они продолжают катится, оставляя солёные дорожки на щеках.

Кирсанов пристально наблюдает за мной, словно пытается проникнуть глубже, понять, что внутри у бывшей стервы жены.

Плевать. Сейчас я беззащитна и без масок.

Что бы ни случилось прежде, чтобы я ни делала и ни говорила, сейчас я была обычной беременной женщиной, которая так растрогалась, что не может сдержать слез.

— Ну что вы, — врач понимающе улыбается и протягивает мне салфетку. Уж она-то на своем веку много всяких повидала – и слезливых, и дурных, — все в порядке. Ребенок развивается нормально, параметры соответствуют сроку. А вот вам надо больше отдыхать, вы выглядите уставшей и измученной. Токсикоз?

— Нет. Все в порядке. Просто…

Просто жизнь моя катится в жопу, и не видно ни единого просвета.

— Просто проблемы… на работе. Сплошные нервы.

— Нервы надо контролировать. У вас в приоритете должна быть беременность, остальное пока отодвигайте на второй план, — дает еще салфеток, чтобы я вытерла гель с живота, — вам надо больше отдыхать, больше бывать на природе.

— Природы у меня предостаточно, — усмехаясь, вспоминаю лесной дом-тюрьму

— Съездите куда-нибудь вдвоем. Отдохните от суеты и проблем, — вещает она, не подозревая, что на самом деле творится между нами, и что вдвоем мы можем съездить разве что на хрен.

Макс предупреждающее кашляет. Боится, что сейчас что-нибудь ляпну? Зря. В последнее время у меня плохо с красноречием, предпочитаю молчать, дабы не захлебнуться в собственных словах.

— Пока выпишу вам магний и витамины, но состояние надо контролировать. Как вы питаетесь?

— Питаюсь, — жму плечами. На самом деле я не помню, когда ощущала вкуса еды. Аппетита нет, и кажется, что каждое блюдо сделано из пенопласта.

— За рационом надо следить, — она вытаскивает из папки лист с рекомендациями, — от этого зависит не только ваше состояние, но и развитие малыша. Вы же не хотите, чтобы силы закончились раньше времени?

Их и так почти нет. И я сейчас не про физическое состояние.

— Я постараюсь, — забираю у нее лист, сворачиваю, прекрасно зная, что даже не загляну в него. Мой рацион от меня не зависит, что принесли в камеру, то есть в комнату, то и съем.

— Неделю назад она болела, — внезапно сообщает Кирсанов и подробно рассказывает, чем меня лечили. Врач слушает, кивает, а в конце хвалит:

— Все правильно сделали. Молодцы. Препараты разрешены в беременность.

Она думает, что мы ответственно подошли к лечению, а на деле Максу просто повезло. Он как чуял, что можно давать, а что нет. Такой вот заботливый сукин сын.

Кабинет мы покидаем в молчании. Макс забирает у меня скомканный лист и коротко бросает:

— Идем, — не смотрит на меня, но я чувствую его напряжение.

Что, любимый, тоже думаешь о том, что все могло быть иначе?

Глава 11

После поездки к врачу состояние просто дебильное. Тошно до невозможности, а с другой стороны – рад словно дурак фантикам. Когда слушал перестук маленького сердца, прям гордость взяла. Мое. И никакие тесты не нужны.

Интересно, пацан или девчонка? Врачиха сказала, что пока рано пытаться что-то рассмотреть, а меня прям распирает. Вроде, как любой мужик, сына хочу, а вроде и принцессу. Жаль, что и то, и то не получится.

Раньше был уверен, что у нас с Таськой двое будут, девочка и мальчик, теперь придется довольствоваться кем-то одним. Второй если и родится, то не от нее…и не от меня.

Ппц, короче. Полный и беспросветный.

На обратной дороге бывшая жена безотрывно смотрит в окно, задумчиво кусая кончик пальца. Взгляд стеклянный, и мне это не нравится. Я не привык видеть ее такой: разобранной, притихшей и несчастной.

Хотя…какое мне дело до ее счастья или несчастья? Никакого.

И тем не менее царапает. Неприятно, колюче, ядовито. Особенно когда замечаю, как неосознанным движением ведет по щеке, смазывая одинокую каплю. Даже не замечает этого, в отличие от меня. Я, как дебил, ловлю каждую деталь и каждый жест, мой внутренний радар хреначит на полную, и ничем его не перебить.

Когда проезжаем мимо аптеки, я вспоминаю про рецепт, лежащий в кармане, и заруливаю на парковку.

— Жди.

Она даже не оборачивается в мою сторону, лишь едва заметно кивает и продолжает смотреть в окно.

Я покупаю пилюли и тороплюсь обратно, поточу что в какой-то момент коротит и кажется, что, воспользовавшись моим отсутствием, бывшая жена попробует сбежать. Но она на месте, кажется, даже ни разу не пошевелилась за это время.

Бросаю ей на колени пакет:

— Как принимать знаешь.

— Знаю, — оборачивается ко мне и ровным голосом произносит, — отпусти меня.

— Нет.

— Ты же ненавидишь меня.

— И что? Тебе же ненависть не помешала провести рядом со мной два года.

Усмехается невесело и, покачав головой, снова отворачивается к окну.

— Значит, в отместку столько же меня продержишь?

— Меньше, — я выруливаю на дорогу, — гораздо меньше. Месяцев так шесть-семь.

Она морщится, прекрасно понимая, что я имею в виду.