Выбор сердца (СИ) - Верон Ника. Страница 66

— Тактично выразилась, — усмехнулся он, а дыхание коснулось ее виска. — А если скажу, что у меня исключительно на тебя подобная реакция? Правда, Рит, — продолжал он, позволив ей обернуться. — Не знаю, ты меня, как юнца, у которого кровь кипит, с пол оборота заводишь.

— Заметила я твой полуоборот в постели сегодня, — проворчала она, не сопротивляясь и позволяя распустить пояс ее халатика. Ладони скользнули по тонкому шелку вниз, к бедрам. Только вот продолжения, кажется, не предполагалось.

— А ты не заметила, что мне к тебе прикасаться нельзя, когда мы наедине? — продолжал он тихо завораживающим голосом. — Совершенно. Категорически. Мне что, после твоего заявления, в постели делать было? Ну, не душ же принимать. Тем более — холодный мне противопоказан. Рита, я твою женскую логику сейчас не понимаю. Ты не видишь меня в ду́ше, но зато запросто представляешь с любовницей. Не думаешь, что как-то неэтично, имея одну любовницу, обзаводиться второй. Я кому из вас изменять-то буду?

— Только попробуй, — прижимаясь к его груди, тихо проговорила Рита. — Я только с виду тихая, серая мышка.

— Да уж, понял, — не пряча усмешки, обронил Константинов. — Пошли-ка спать, любимая серая мышка, — обронил он, легко поднимая ее на руки. — Завтра вместе в театр поедем. Пока ты мне как минимум половину женской части труппы в любовницы не определила, — стащив с нее халатик, уложил под одеяло. — Всё. Вопрос закрыт. Спим, — закончил он, поверх одеяла обнимая её за талию.

— Лёш, если ты решил меня наказать…

— Я решил тебе показать, что в состоянии держать себя в руках, — терпеливо произнес он, после короткой паузы добавив, — Даже когда рядом любимая женщина. Да и устал я сегодня. Ночные съемки выматывают. Утром выслушаю оставшиеся претензии, — пообещал он. Крепко обнимая её поверх одеяла, попросил, — Лежи спокойно. Иначе вместе со мной в душ отправишься.

— Ты сейчас серьезно? — она сделала очередную попытку развернуться к нему лицом.

— Если дашь мне выспаться, то серьезно у нас, обещаю, будет утром. А сегодня — спать.

Он, действительно, немного устал. А она… Нет, не могла ошибиться, чувствовала его напряжение, его желание. Что он там обещал? Утром. Утром их секс всегда был медленным, чувственным. После которого, оставаясь в объятиях Константинова, она ненадолго снова засыпала. Сегодня он к ней не прикоснулся. Вернее, не совсем так. Не воспользовался ее телом, почувствовав отсутствие настроения. А у нее бывало такое. Хотелось объятий, ласк и поцелуев, но — без близости. И Алантьев всегда такой ее настрой улавливал. Наверно, этим и держал столько лет. А сейчас… Сейчас засыпала в объятиях человека, который, желая близости, не сказал ни слова в упрек, не обвинил в намеренной провокации. А учитывая тот вид, в котором встретила его…

Глава 17

25 февраля 2022

1

Санкт-Петербург. В полусне протянув руку и поймав пустоту, резко проснулся. Риты не было! Мгновенно сев на постели, прислушавшись, медленно выдохнул. Если не страдал галлюцинациями, то в районе кухни происходило какое-то движение. Неугомонная женщина! Самое время отдыхать и наслаждаться жизнью, а не…

Рита, в своем соблазнительном неглиже, действительно крутилась у плиты. Вряд ли не заметила его появления. Игнорировала принципиально? Или, в самом деле, оказалась на столько поглощена своим занятием? Вопрос со всеми неизвестными. Хотя, вроде, остаток ночи прошел спокойно. Даже под утро не стал её будить, давая отдохнуть от своего внимания.

— Спасибо за поднятие аппетита, — склонившись к ушку и застегнув у неё на шейке изящную цепочку с кулончиком, прошептал он.

Оба замерли. Как там говорил Димка про подарки — Константинов умеет их делать. И будет делать. Происходящее подтверждало слова парня. А вот её реакция…

— Это — что? — настороженно поинтересовалась Рита.

— Искренние извинения, — продолжал он шептать ей в ушко, в то время, как руки медленно спустившись с ее плечиков к едва прикрытой кружевом груди, беспрепятственно проникли под тонкую ткань. — Я вчера, вернее — сегодня, был немного не прав.

В чем неправ? Если верно помнила минувшую ночь, то инициатором мини-конфликта выступила она, не сумев справиться с непонятно откуда взявшимся раздражением. Константинову за выдержку награду давать надо, а не извинения от него ждать.

— Лёша…

— Рита, я клянусь, у меня кроме тебя никого нет, — продолжал тихо, даря нехитрую ласку до боли желанному телу. — Ты представить себе не можешь, сколько усилий требовалось, чтобы не сорваться к тебе на ночь. Когда уже оставалось нажать оплату билета, делал отмену. Я не хочу, чтобы ты почувствовала себя просто используемой. Ты мне очень дорога. То послевкусие, которое остается после близости с тобой… — не встречая сопротивления, коснулся губами шейки, ключицы… — Я говорю именно о близости, а не об обычном сексе со сбросом напряжения.

— Леша, а может, просто — новинка?

Развернувшись, оставаясь при этом в его объятиях, встретилась с его взглядом. А еще… Впервые он появился на утро в кухне — без футболки. Забыл надеть? Или такой тактический ход? Пальцы медленно прочертили дорожку от яремной впадины до границы пояса брюк. Дальше… А вот дальше появились сомнения. То, что происходило в постели, в свете приглушенного ночника — одно. Сейчас… На сколько она готова раскрыться перед этим человеком? Душ в расчет не брался. Там была совсем другая ситуация…

— Что-то делаю не так? — тихо прозвучал вопрос, в то время, как её пальчики… Именно с этим человеком, почему-то, появлялось необъяснимое смущение. Хотя ни разу не сделал ни одного замечания относительно действий.

— Боюсь, что это я сейчас что-то сделаю не так, если не прекратишь, — долгий, глубокий поцелуй. Его сильные руки на ее талии, медленное перемещение ниже, к краю сорочки. Пока решал, отнести в спальню или удобнее пристроить на столешнице кухни, Рита, развернувшись к нему спиной, потянулась к другому краю стола. Просто потянулась. Зачем-то. В совсем коротенькой сорочке. Оперевшись коленкой на табуретку, чтобы удобнее было дотянуться. Или… намеренно провоцировала?

Утренний секс у них был куда спокойнее вечернего. Обычно. Но сегодня… Если только причина не крылась во вчерашнем воздержании. Вернее — в ночном, в предутреннем. Мысли в голове путались. Какие мысли, когда…

Как сам Константинов называл их интимные отношения — близость, не секс? Всегда старался в первую очередь доставить удовольствие ей. Ласки, слова, осторожное «погружение». Но вот сейчас был именно секс. Быстрый, в какой-то момент даже грубый. Из всей ласки только стимуляция клитора и то уже после того, как полностью вошел…

— Рита… — она чувствовала его дыхание на своей шейке. — Рита, надеюсь я всё так понял, — удерживая одной рукой в своеобразных объятиях, а другой поправляя брюки, шептал он ей на ушко, когда сердце вернулось в свой привычный ритм, и вернулась способность говорить. — Хорошая моя, если очень грубо, прости, пожалуйста. Обещаю, больше не повторится… — в моменты близости прежде всего думал о ней. В первую очередь о ней. И входил всегда осторожно, не желая даже ненароком причинить боль. Что произошло сейчас? Что с ним вообще происходит! — Моя хорошая ты девочка, — продолжал он, чувствуя, как постепенно и она успокаивается, хотя всё еще позволяет его рукам удерживать себя. — Шикарная благодарность…

Фраза вырвалась прежде, чем сообразил… Мгновение…

— Что… — слишком резко обернувшись, едва устояла на ногах. От его попытки поддержать от возможного падения, отшатнулась, как от прокаженного. — Повтори… — голос еще не вернулся в привычную тональность. Еще хотелось быть в его объятиях, чувствовать силу рук, мягкий шепот. Но то, что прозвучало…

— Черт, Рита, я… — Константинов в растерянности сам отступил. От самого себя подобного выпада не ожидал. Ведь и мысли в голове были совершенно другие. Какая нелегкая заставила выдать последнюю реплику…