Любовь под маской. Книга 1 - Севастьянова Екатерина. Страница 4

– Кира … – тихо пискнула я, пытаясь подавить внутри себя подступающую панику. – Куда мы едем? Зачем… зачем вы меня забрали?

– Об этом позже, – просто обнадежил Лоренс, не собираясь вдаваться в подробности.

Я сжалась в седле, стараясь не думать, зачем проводникам смерти понадобилась обычная подавальщица из трактира. А что-то спрашивать еще я не решилась. Насколько знаю по рассказам путников, голос – это самое меньшее, что могут отобрать черные всадники… Они все владеют мертвой магией, самой древней и самой опасной, которая не поддается никакому человеческому объяснению.

– Не дрожи так, – сжав свою ладонь на моей талии чуть сильнее, произнес Лоренс. – Мы не сделаем тебе плохо. Не бойся.

Я не поверила, только сильнее сжалась, чувствуя своей спиной леденящий холод, исходящий от него. Разве может человек быть таким холодным? Нет! Человек не может.

Мы проехали лес, черту которого я никогда раньше не пересекала, и двинулись дальше по большой дороге. Вперед… туда, где должен был начинаться основной тракт.

Мужская рука внезапно нежно обняла меня за талию, прижимая к крепкому телу.

У меня никогда не было мужчин, никогда меня никто не обнимал… даже Том боялся дружески приобнять, все-таки на мне был проклятый браслет, поэтому от такого внезапного тесного контакта я дернулась, чуть не повалившись из седла.

– Не дергайся, клыки у меня есть, но я не кусаюсь, – как бы между делом произнес проводник смерти, пришпоривая лошадь.

ГЛАВА 2

Я думала, это никогда не закончится… Все тело ныло при малейшем движении, а ноги и вовсе онемели, потому что постоянно приходилось прижимать их к крупу лошади, чтобы не свалиться под копыта, когда проводник переходил на галоп. Мы ехали долго, очень долго… сначала по большому тракту, а потом съехали на лесную тропу, где уже было невозможно встретить обычных путников. Люди путешествуют только по большаку, там безопасней и много стоянок, а в лесу – дикие звери, тьма и скрытые болота, которые можно запросто не заметить и увязнуть в них навсегда. Но что такое болото для проводников смерти? Просто грязная лужа.

Через несколько часов после того, как мы отъехали от поселения, я постепенно начала успокаиваться, а уже ближе к вечеру мне стало вообще плевать на все… Я не спала двое суток: сначала работала в трактире – весь день и всю ночь носилась на ногах между столами, а сейчас еще и это! У меня затекло все тело, болел каждый мускул, а от пугающей неизвестности и от того, что меня целенаправленно куда-то везут – хотелось выть. Но я молчала, вздрагивала от каждого шороха сзади, но молчала. А проводник даже и не пытался заговорить, по-моему, его вообще устраивала такая молчаливая езда.

Медленно, но уверенно мы углублялись все дальше и дальше от большака в самую чащу леса, где нас окончательно окутали сумерки. Еще через час мы уже ехали в полной темноте, а с учетом того, что лес стал почти непроходимым и лошадь начала медленно плестись по заросшей тропинке, периодически метаясь из стороны в сторону и спотыкаясь через каждую минуту, я начала тихонько постанывать.

Когда лошадь в очередной раз вильнула в сторону, пытаясь обойти поваленное дерево, я подумала, что хуже, чем сейчас, мне никогда еще не было, и впервые в жизни порадовалась, что платьев у меня нет. Если бы на мне сейчас была одета юбка, то я бы точно стерла ноги в кровь, потому что постоянно задевала за стремена и за высокие сапоги всадника, который никак на это не реагировал. Только изредка вздыхал и прижимал меня к себе крепче, чтобы я не вывалилась из седла.

О, святой! Пусть меня просто выбросят. Куда угодно. Вон хотя бы в тот карьер. Я больше не могу ехать…

Внезапно лошадь остановилась. Впервые с того момента, как мы отъехали от поселения. От резкой остановки я внутренне вся подобралась, готовясь к чему угодно.

Мысли, что меня привезли в лес, чтобы убить в безлюдном, холодном и мрачном месте, не давали покоя. Но в то же время я отлично понимала, какой это абсурд.

– Привал? – спросил подъехавший к нам проводник смерти, когда Лоренс спешился с коня.

– Да. Разведи костер, разобьем лагерь.

– Как скажешь, – откликнулся тот, спрыгивая с лошади на землю.

А меня вдруг осенила внезапная догадка… А ведь Лоренс здесь главный, да? Он едет первым, выбирает дорогу, все его слушаются и беспрекословно выполняют приказы. Точно… он главный.

– Давай руку, – стаскивая меня с коня, произнес он. – Мы остановимся на ночь, с утра поедем дальше.

Я неуверенно перекинула ногу через седло и осторожно протянула ему руку, пытаясь снова почувствовать свои онемевшие конечности. Меня тут же подхватили и поставили на землю, а потом развернулись и ушли в сторону других проводников, всем видом давая понять, что я не то, что ему неинтересна, а то, что я вообще никто. Просто багаж, который ему приходится тащить с собой…

Я потопталась на месте, а потом медленно двинулась за ним.

– Есть будешь? – чопорно поинтересовался Лоренс, когда я подошла к костру, над которым хлопотала молодая темноволосая девушка.

– Пить хочется, – тихо попросила я, не поворачиваясь к нему, а смотря все так же на огонь. – И есть тоже.

Один из проводников прошел мимо меня и уселся на поваленное и вырванное из земли с корнями дерево, развязывая шнуровку на мантии.

– Маску снимешь? – спросил Лоренс, присаживаясь рядом с ним.

– После тебя, – усмехнулся проводник, скидывая с себя мантию.

Лоренс пожал плечами и, откинув капюшон, снял плотную серебряную маску.

Наверное, я все же не сдержалась и вскрикнула, потому что оба проводника очень выразительно на меня посмотрели.

– Страшно? – криво улыбнулся Лоренс, сбрасывая с плеч мантию.

Я не ответила, только отступила назад, в ступоре наблюдая за мужчинами, которых до этого видела только в плотной черной одежде.

У обоих проводников были длинные и полностью седые волосы, что натолкнуло меня на мысль об их немолодом возрасте. А еще у каждого было полностью изуродовано все тело, по крайней мере, та часть, что не была скрыта под рубахой.

Я судорожно вздохнула, испуганно разглядывая Лоренса, который больше не обращал на меня внимания, спокойно переговариваясь со своими путниками. Бледное аристократическое лицо пересекали три шрама с левой стороны. Особенно один был очень страшным – глубокий и безобразно зашитый, он пересекал подбородок и нижнюю губу, разделяя ее на две части. Два других начинались под глазом и тянулись вниз до шеи. Создавалось впечатление, что такие рубцы могут оставить только когти зверя. На груди в вырезе рубахи виднелось начало татуировки в виде креста и еще несколько рубцов от старых заросших шрамов.

Ярко-алые глаза мужчины теперь выглядели еще более жутко, особенно на фоне бледного, как у покойника, лица. И сам он выглядел не лучше ожившего трупа, если не хуже. Рядом с висками пульсировала красная еле заметная сетка из вен – она то проявлялась, то сливалась с кожей, то снова проявлялась.

У другого мужчины ситуация была похожая… Тоже имелась татуировка, и на теле было не меньше десятка рубцов от старых шрамов, только глаза светились синеватым оттенком и немного бледнее.

– Все готово, – отвлекая меня, произнесла девушка. – Вы есть будете?

Лоренс потянулся, словно большая гибкая кошка, и, подойдя к костру, взял две миски с чем-то непонятным… похожим на суп, только зеленого цвета и с какими-то неизвестными мне черными засушенными листками. Они вот это есть собрались?

– Держи, – возвращаясь обратно к дереву, Лоренс всунул мне в руки похлебку. – Есть будем один раз в день, так что наедайся.

Я промолчала, забирая миску из его рук. А я то все думала, как мне похудеть…

Проводники уселись на поваленное дерево, а девушка расстелила небольшое покрывало и села перед ними на землю, вытянув ноги и с удовольствием уплетая то же, что и все мужчины. Кстати, третий проводник на удивление очень сильно отличался от остальных. Во-первых, волосы у него были не такие длинные, да и совсем не седые, а иссиня-черные. К тому же шрам имелся всего один и то маленький, на левой щеке под ухом.