Обычная жизнь обычного японца (СИ) - Баковец Михаил. Страница 25

Всё это я выдал с серьёзным лицом и уверенным размеренным тоном.

— Серьёзно? — опешил Орочи.

— Да, Орочи. Сейчас я постигаю смысл жизни. Моя карма и судьба следующих жизней стала важнее окружающего быта.

— Псих, — скривился спутник Ножа. — Я это сразу понял.

— Н-да… — покачал головой Орочи — Удивил, Кудо… Хорошо, я тебя понял. Но я же могу к тебе обратиться, если будет очень нужен переводчик и если, хех, дела не тёмные?

— Да.

А что я ещё мог ответить ему? Подобный вопрос не имел иного ответа, если нет желания обрести проблемы.

Глава 16

ГЛАВА 16

Домой я вернулся практически ранним утром. Успел перехватить три часа сна, после чего пришлось подниматься и переться на работу. Хорошо хоть там никто ко мне не придирался. А ещё здесь можно было подремать лишний часок. Да-да, оказывается, в Японии сон на рабочем месте не является причиной для штрафа и разноса у начальства. Считается, что работник отдаёт себя всего работе, поэтому организм не выдерживает и отключается. При этом этот самый организм не забывает прихватывать с собой… подушку. Не обычную из спального комплекта, а маленькую. Чаще всего надувную или валик, толщиной восемь-десять сантиметров и двадцать пять или тридцать в длину.

— Мичи, напечатай лист вот с этим объявлением, — я протянул приятелю листок из карманного блокнота.

Парень принял его с опаской, помня, что было в прошлый раз, когда я подошёл к нему с аналогичной просьбой. Но прочитав, мигом успокоился. Через минуту он вручил мне лист с крупными иероглифами, сообщающими, что краш-комната временно не работает из-за повреждения одного из мешков с высыпанием его содержимого. Повесив лист на дверь, я заперся изнутри и рухнул на пол, облокотившись затылком на поваленную фигуру-чучело.

«Если вы думаете, что мне платите, то я думаю, что на вас работаю», — была моя последняя мысль перед тем, как сознание рухнуло в сонный омут. Через полтора часа из сна меня выдернул будильник, поставленный на телефоне. Пропущенных звонков не было, поэтому я с чистой совестью изменил время на будильнике, перевернулся на другой бок и вновь заснул.

Ещё хочется сказать, что всемирно известная работоспособность японцев оказалась изрядно мифологизирована. Когда я оказался в тушке Кудо и только-только стал вникать в местный быт, то также считал. Но присмотревшись и обтеревшись в местных краях понял, что очень многое в реальности отличается от «всем известно». Да, японцы очень много времени проводят на работе. Да, куча народу среди них может оставаться на ночь, чтобы доделать срочный проект. Вплоть до того, что дома не будут появляться несколько дней. Вот только на самом деле это относится максимум к трети, а то и к четверти работников.

Вот по поводу случая, когда меня наказали за ранний уход с работы, типа, не по традиции. Кто-то подумает, что клерки-манагеры усиленно трудятся до момента, пока руководство не уйдёт домой. На самом деле ещё за час-два до окончания рабочего дня они начинают изображать рабочую деятельность. А подушки на рабочем месте? Это же явный признак, что люди не падают без сил за столом, а заранее приготовились пощемить на законных основаниях! Причём я заметил, что это делают всего несколько человек и всегда одни и те же. И наказать как бы нельзя — традиция! Тут двойные стандарты работают уже в пользу низового звена корпорации.

Отоспавшись до обеденного перерыва, я за пять минут вернул чучела на своё законное место, открыл дверь, сдёрнул листок с предупреждающей надписью и отправился на нижние этажи обедать в дешёвом кафе. По пути уже ненужную бумагу выбросил в урну.

После обеда я совершил ещё более серьёзный проступок на рабочем месте. Я ушёл! Здание покинул уже знакомым путём минуя турникеты с рамками и охранниками. Отойдя от стеклянно-металлической башни корпорации на несколько кварталов, я сверился с программой городского транспорта и направился к нужной остановке. С двумя пересадками добрался до музея, где меня ждало сокровище.

— Господин, вам сюда нельзя! — стоило мне зайти внутрь, как меня остановил какой-то рабочий в жилете и красной каске.

— О, у вас ремонт? Но как? Зачем? — изобразил я удивление. — Недавно же не было ничего. Я тут был буквально вот-вот.

— Провалился пол и обрушилась одна из опорных балок во время экскурсии две недели назад. Управление музея решило сделать немедленный ремонт, — пояснил рабочий.

— И надолго?

— На месяц, господин. Возможно, чуть дольше. А сейчас прошу вас покинуть это место для вашей же безопасности.

«Ц-ц, не прокатило, — с недовольством подумал я. — Ладно, значит план Б», — я достал телефон, улыбнулся мужчине. Сделал несколько фотографий его и окружающего пространства, попутно сказав, — Это для девушки, с которой я хотел сюда прийти. Она не поверит, что музей закрылся, и станет меня ругать, — сказал и тут же вышел наружу, не дожидаясь ответа рабочего.

Отойдя от музея на сотню метров, зайдя в густую тень здания, я опять достал телефон и внимательно просмотрел сделанные снимки.

«Отлично! То, что нужно», — довольно подумал я.

Закрыв галерею с фотографиями, я опять зашёл в сеть. Мне нужен был сайт — аналог российского авито, где можно было купить всякую всячину, как у официальных компаний, так и у частников. Быстро нашёл то, что нужно, оплатил и заказал доставку на дом. После чего с чистой совестью отправился обратно на работу. Успел вовремя. Там как раз вот-вот должна была начаться очередная линейка-планёрка, проводимая пару раз в неделю во второй половине дня. В ходе неё начальник и его замы вместе с самыми авторитетными работниками доводили до клерков успехи и провалы отдела, будущие задачи, неудачи отдельных манагеров и устраивали мозговой штурм на тему: как со всеми этими неурядицами справиться. С одной стороны — это здорово. Коллектив брал на себя часть работы кого-то одного, если тот оказывался в тупике или не успевал сделать задание, которое требовалось предоставить ещё вчера. С другой — такая коллективная помощь лишала индивидуальности и инициативы. Вообще, как я недавно заметил, у японцев личные скромность и скованность — это скорее внутренний комплекс, а не черта здорового характера. Накладывается ещё в школе, которая кардинально отличается от той, где учился я. В моей стране к школьникам реально относились как к тепличным растениям, наделяя правами и стесняясь говорить про обязанности.

В Японии в школах царила железная дисциплина. Однотипная одежда, равный — в основном — спрос с каждого, любимчиков или козлов отпущения почти нет. Строгий спрос по заданиям. Есть оно — будь добр выучи, хоть как, хоть запинаясь. Учитель должен быть уверен, что ты открывал учебник и читал. Коллективные задания, когда все делали что-то одно, тоже в местных школах не редкость. Никаких опозданий и прогулов. И так далее. В итоге получались всевозможные Мичи и прочие мои коллеги из офисной группы и отдела. А бунтари и белые вороны разбредались по местам вроде якудза, силам самообороны, полиции, экстремальные виды спорта, в международный торговый флот или эмигрировали в другие страны.

Когда я приехал домой, то возле двери меня дожидались три коробки с заказанными мной товарами. В них лежали инструменты, кое-какие строительные материалы, жилет, используемый строителями, строительная каска и специальная лента, из которой шьют названия фирм на жилетках.

Стоило мне взяться за иголку с ниткой, как рядом возникла Кей.

— Я могу помочь, Кудо, — предложила она. — У меня получится быстрее и, скорее всего, лучше. Просто объясни, что нужно сделать.

— Вот такие слова пришить на жилет. Разрезать ленту на кусочки и из них собрать надпись, — я показал снимок на телефоне, где «позировал» рабочий в красной каске, не пустивший меня внутрь музея.

— Я поняла.

С работой она справилась за каких-то десять минут. У меня бы все эти швейные работы заняли не меньше часа. Получилось у неё просто идеально. Не отличить. Вот только новенький жилет и свежая лента не совсем шли к образу простого рабочего. Пришлось как следует помять и поелозить одежду в пыли. Так как дома её не было ни щепотки — спасибо моей дзасики — и в коридоре тоже, то я воспользовался наружной стеной. Просто открыл окно, вылез наполовину из него, потёр ладонью стену под подоконником, а затем ей погладил жилет. После нескольких таких манипуляций накидка стала выглядеть так, как ей и положено. Не грязная, а именно что бывшая в употреблении.