Матабар III (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 7

— Да? Ну ладно, — беспечно пожал плечами Дин.

Плащи вместе с Арди поднялись по лестнице и встали около дверей.

— Заходим с фанфарами или попробуем по-тихому? — Урский, держа в обеих руках револьверы, вместе с Дином прижался к дверям справа.

— Сперва дадим шанс обойтись без пороха, — ответил ему Милар, который вместе с Арданом стоял слева.

Плащи буквально вжимались в деревянные створки, попутно вынуждая трещать и надламываться облепившую их наледь, а Арди… тот не мог заставить себя даже прикоснуться к дому.

И не потому, что ему было страшно (хоть и не без этого), а потому, что он буквально всем своим «я» ощущал, как здание дышит. Вдыхает морозный, ночной воздух, а выдыхает нечто затхлое, тяжелое, давящее на грудь. Можно было бы спутать происходящее с болью в ране, но только не после отвара.

Дыхание дома окутывало сознание роем назойливых, навозных мух. Те жужжали, пытаясь забраться за воротник и в уши. А зловоние, изрыгаемое зданием, буквально забивало ноздри и рот, заполняя их омерзительным привкусом гнилых овощей и покрытых плесенью ягод.

И если сам привкус Арди еще никогда прежде не ощущал, то вот гнилостную, едкую затхлость он уже никогда и ни с чем не спутает.

Демоны.

Спящие Духи ему свидетели — он хотел, искренне желал ошибиться в своих подозрениях и предположениях, но, видимо, действительно нашел верную разгадку головоломки.

— Есть кто дома⁈ — Милар ударил револьвером по сочленению створок.

Ответом ему стал скрип открывающейся двери. Та медленно, кривой старухой, отползала в сторону, попутно завывая и роняя на землю хрусталики льда, с жалобным звоном разбивающиеся о укрывшую крыльцо гранитную плитку.

Из обнаженного, темного зева дома повеяло столь отвратным смрадом, что Арди едва сдержал рвотный порыв.

— Кажется нас приглашают, — а вот ни Урский, ни Милар с Дином — так ничего и не почувствовали.

— Ты уверен, что мы без подкрепления справимся? — шепнул Эрнсон.

— Все силы стражей и конторы распределены по городу, — процедил Пнев. — Ублюдок выбрал самое подходящее время… и не надо пытаться придумать этому слову женскую форму!

— Ладно-ладно, — Дин поднял вверх ножи. Видимо имел ввиду то, что обозначают поднятые ладони.

— Идемте, — Милар уже шагнул было внутрь, но его остановил Ард.

— Там нечто демоническое.

— Уверен? — не оборачиваясь, тихо спросил Пнев.

— Почти на сто процентов.

— Почти?

— Я не изучал демонологию, — Арди приподнял посох, готовясь в любой момент воплотить печать. — но на Пятой улице пахло примерно так же.

— Пахло, значит, да? — процедил Милар и, резким движением, одернул в сторону полу пальто и, так же резко, выхватил из ножен короткую саблю. — Танцуем, парни!

Оперативники кивнули. Урский вздернул револьверы, а Дин перехватил ножи обратным хватом. Синхронно они втроем запрыгнули внутрь и, прижимаясь плечами, встали треугольником. Мгновение, другое и лишь вой ветра, вторгнувшегося в затхлую, темную обитель.

Ничего.

Милар направлял саблю и револьвер в сторону гостиной, Урский держал на прицеле лестницу, ведущую на второй этаж, а Дин, перекрестив ножи около лица, внимательно следил за кухней.

Но ничего не происходило.

— Стажер.

— Да?

— Ты точно уверен, что здесь чем-то пахнет? — едва слышно, практически одними губами, прошептал Милар. — Я чувствую только вонь кошачьего дерьма.

— Это собачье, — поправил его Дин.

Арди нахмурился. Среди гнилостного, влажного амбре испорченных овощей и ягод он не ощущал ни малейшей нотки звериных испражнений.

Переступив порог дома, Ардан повел носом по воздуху и…

— Клац!

Он резко обернулся и увидел перед собой сплошную стену. Двери нигде не оказалось.

— Опять, — только и успел произнести Арди, как в следующее мгновение пространство прорезал дикий, не присущий ни людям, ни Первородным, ни зверям вой.

Такой, от которого сердце пропустило удар, а кровь в жилах на мгновение замерла и остановила свой нескончаемый бег.

Ардан резко повернулся в сторону, откуда раздался крик. Там, в холле второго этажа, с влажным чавканьем, тварь рвала человеческие останки. Погружая собачью морду почти по брови внутрь обезображенного мужского тела, оно придерживало когтистыми лапами, растущими из сгибов кожистых крыльев, разорванную, окровавленную сорочку, лохмотьями повисшей на вспоротой грудной клетке.

Брызги крови выстреливали в разные стороны, оставляя разводы на стенах, задевая зеркала, древесные панели и свечную люстру. Тварь же, некая помесь пса и летучей мыши, продолжала самозабвенно урчать, пережевывая и разрывая вывалившиеся кишки и внутренние органы.

Из-за того, что в помещении не оказалось ни малейшего источника света, то Арди, в силу особенности матабар, видел все в размытых, серых тонах. И только кровь яркими всполохами окрашивала омерзительное действо.

— Огонь! — выкрикнул Милар.

Арди дернулся и завопил:

— Нет!

Но было уже поздно.

Капитан, вместе с Урским и Эрнсоном, уже взвели курки и вдавили спусковые крючки. Сопровождаемые пороховыми вспышками, зазвучали громовые выстрелы. Все пули попали в цель. Свинец пробил дырки в крыльях, оторвал куски плоти, разметав шерсть по полу, даже пробил несколько костей, обрушив на пол неприятно хрустящую крошку.

Но тварь и не думала падать.

Снова взвыв, она повернулась и посмотрела мелкими, желтоватыми глазами-бусинками на опешивших Плащей.

— Уи-и-и-и! — запищала она и, отталкивая задними лапами труп мужчины, чье исполосованное когтями лицо навечно отметила маска ужаса, тварь расправила широченные крылья и полетела вниз по лестнице.

Милар и Урский отпрыгнули в разные стороны и когтистые лапы успели лишь рассечь края их пальто, в то время как Дин, сверкнув ножами, оттолкнулся от пола и, юлой крутанувшись в воздухе, опустился на спину оказавшегося под ним демона и, с кличем, достойным лучших ковбойских загонщиков, воткнул сталь в уши твари. Те, с тем же чавкающим звуком, что и прежде, по самые гарды погрузились в череп монстра.

Тварь дернулась, тряхнула кожистыми крыльями и рухнула на пол, проехавшись по нему добрых два метра. Эрнсон уже успел спрыгнуть и теперь, переставляя ноги, прыгал на месте, словно заправский боксер.

Его глаза, как и остальных Плащей, из-за отвара слегка мерцали в темноте, а зрачки расширились настолько, что почти полностью закрыли радужку.

— Проверим, — Дин обнажил анализатор и навел на монстра. — Лей в ней на три луча красной звезды. Получается шесть эксов, тридцать ксо. Не густо.

Милар, проигнорировав следопыта, повернулся к Ардану.

— Чего ты орал-то?

— Это ведь летучая мышь, пусть и частично, — понуро покачал головой Арди. — А летучие мыши…

— Живут в стаях, — хором закончили за него Плащи и, теперь уже вместе с Арданом, снова встали спиной к спине, на сей раз формируя не треугольник, а квадрат.

И, будто услышав их слова, тьма в доме закипела. В буквальном смысле. На потолке, где прежде ютились лишь паучки; в углах между стенами и мебелью, куда никогда не попадал дневной свет; на полу, в самых дальних краях, куда заглядывали лишь сметки служанок; несмотря на ослеплявшую визитеров черноту, мрак все равно клубился и вспучивался там, где никогда не знал жаркого сопротивления света.

И эти пузыри, набухая все быстрее и быстрее, попутно лопаясь вздутым нефтяным пятном, приобрели черты той же твари, что только что прибил Дин. Какие-то меньше, размером с таксу, другие куда больше взрослого волкодава, они расправляли оформляющиеся плотью крылья, распахивали пасти и пронзительно выли.

— Что ты там говорил про премию? — шепнул Урский, снова взводя курки.

— Наверх! — закричал Пнев и, размахивая перед собой саблей и стреляя из револьвера, побежал на лестницу.

Следом за ним к ступеням помчал и Ардан, позади Урский, каждый выстрел которого неизменно находил цель в виде глазницы пикирующих на них со всех сторон тварей, а Дин замыкал колонну, отвешивая направо и налево хлесткие, быстрые удары ножами, подсекая крылья и рассекая глотки.