Огонь (СИ) - Сокол Елена. Страница 49

– Ты придешь завтра на пикник? – Спросила утром Саша, возвращая ему ключи.

Выпивка, смех, веселье. Ему следовало либо скорбеть, либо биться с родителями Алины за продление того, что они считали мучениями. Но уж точно никак не валяться на траве в компании пьяных коллег с бутылкой холодного пива в руке.

– Не знаю. – Подумав, холодно ответил он ей.

И мысленно выругался на себя за то, что не произнес твердого «нет».

Он ушел, так больше ничего не добавив. Хоть, и знал, что, возможно, причиняет этим ей боль. На самом деле, Лев даже не догадывался, что Саша к нему испытывает, и чувствует ли вообще хоть что-то. Хотя, честно говоря, в глубине души он жаждал, чтобы это было так.

После смены Царев сразу поехал в больницу. Войдя в палату Алины, он увидел Марию Михайловну, спящую в кресле. Он хотел осторожно выйти, но, помедлив, все же, вошел и сел на стул.

– Все еще ненавидишь меня? – Сонно потерев глаза, спросила женщина.

– А вы все еще не передумали? – Не глядя на нее, бросил Лев.

Она выпрямилась, тяжело вздохнула, взглянула на дочь.

– Я – мать, Лёва, и я обещала бороться до последнего. – Тихо проронила Мария Михайловна, сцепив пальцы в замок. – «Последнее» наступило еще три года назад, но мы не могли это принять. Вот в чем беда, сынок. Я прихожу сюда каждый день. И каждый день я вижу пролежни на ее теле. Персонал делает все необходимое, но, чтобы их не было, человек должен двигаться.

– Но посмотрите на нее, она же как будто спит.

– Да. И я по сей день разговариваю с Алиночкой. Читаю ей книги. Я молюсь Всевышнему и жду чуда, но врачи каждый день твердят мне, что дианостика абсолютно точна. И мой муж с первого дня повторяет это. Здесь только ее тело, Лев.

– Нет.

– Мое здоровье за эти годы практически разрушилось, нужно прекратить мучить и себя, и ее напрасными ожиданиями.

– А что вам подсказывает сердце?

– Что она далеко-далеко. И ей там хорошо. – Женщина вытерла слезы и положила ладонь на руку дочери. – Мне приснился сон. Алина в белом льняном сарафане сидит в лодке, и морские волны относят ее все дальше от берега. Я побежала за ней, вошла в воду, промочила обувь и одежду, но чем дальше продвигалась, тем быстрее она отдалялась, пока совсем не исчезла за горизонтом. Я так плакала, когда выбралась на берег, а потом услышала ее голос. Она сказала: «Не плачь, мама. Мне тут так светло и тепло». Я не знаю, что это значит. – Мария Михайловна пожала плечами. – Может, то, что пора уже нам с ней проститься.

– Я не могу. – Вздохнул Лев.

– В церкви мне сказали опираться на мнение врачей, но я тоже долго сопротивлялась. Не хотела слышать никого. Теперь же мое горе стало тихим. Я больше не кричу, когда мне говорят «мертвых не лечим» или «мертвый не очнется». Но мне больше не становится легче от того, что батюшка льет на мою дочь святую воду, рисует кресты на стенах ее палаты, или когда талантливый нейрохирург из Европы соглашается посмотреть ее историю болезни. И нет, я не потеряла веру. Я вижу промысел божий в том, что произошло. Алина научила нас ценить каждый миг. Каждая фотография, каждое видео, каждое воспоминание теперь имеет смысл.

– Я боюсь смотреть наши с ней фотографии. Мне кажется, у меня остановится сердце. – Признался Лев. – Но, сидя здесь, я прошу ее вернуться. И даже не знаю, слышит ли она.

– Слышит, где бы ни находилась. Здесь или уже в вечности. – Мария Михайловна улыбнулась ему, а затем взглянула на дочь. – Посмотри на нее. Она угасает. Тоненькая, серая совсем стала. Любая инфекция может ее убить. Мы должны согреть милосердием и любовью завершение ее пути.

– Значит, вы твердо решили?

– Ее душа давно хочет покинуть тело, а мы не даем. Продлевать умирание нет смысла, продлевать можно только жизнь.

– Мария Михайловна, вы сами себя слышите?

– Оттягивая смертный час, мы продлеваем мучения Алины и лишаем ее права на непостыдную и мирную кончину, которую дает Господь.

– Я не могу это принять. – Тяжело выдохнул Лев.

– Знаю. – Кивнула она. – Тогда прости нас, если сможешь. В этом вопросе нет правильного решения. Но мы, как родители, готовы взять ответственность на себя.

Глава 30

♫ Юлия Савичева – От его голоса

– Так вот про что пелось в той песне! – Лера сдвинула солнцезащитные очки на кончик носа.

– Ты о чем? – Удивилась Саша.

– Мужиковый дождь! [4] – присвистнула она.

Они остановились в пятидесяти метрах от зеленого сектора парка, в котором проводился пожарный пикник. На большой поляне, уставленной по краям деревянными столами и длинными скамьями, расположилось по-настоящему большое количество народа. По траве бегали за мячом дети, рядом с напитками в руках гуляли женщины, поодаль, возле крупных мангалов и грилей, десятки крепких, подтянутых мужчин жарили мясо, пили алкоголь прямо из бутылок и громко хохотали.

Люди, как и водилось, приходили на это мероприятие целыми семьями, и Саша с первого взгляда не могла даже прикинуть, сколько здесь собралось человек. Ей даже стало не по себе. Она еще не успела запомнить всех ребят со всех смен, а тут, как минимум, три четверти из них собрались в одном месте, да еще и в окружении своих близких.

– Срочно звони Дашке! – Скомандовала Балабося. – Вот, где ей нужно искать мужика!

– Эй, тут вообще-то мой брат. – Пихнула ее локтем Саша.

Гриня поднял на них взгляд.

– Он умнее, чем ты думаешь. – Усмехнулась Лера. – Ну, что, идем?

И потащила их на поляну.

– Сашуля! – Перекрикивая музыку, доносящуюся из портативных колонок, воскликнула Софья Павловна. – Идите к нам! – Она выбежала им навстречу из-за стола. – Ой, а кто это тут у нас? Представишь?

– Мой брат Григорий, – сказала Саша, обняв ее. – И моя подруга Валерия.

– Здрасьте, – настороженно отозвался Гриня.

– Какой ты уже взрослый! – Изумилась женщина. – Мне описывали тебя как малыша.

– Лера. – Пожала ей руку Балабося.

– Очень приятно. Идемте скорее за стол. – Софья Павловна повела их за собой. – Знакомьтесь, это мой муж Леонид.

Их представили всем, кто был за столом. Накормили жареными сосисками с соусом, угостили апельсиновым соком, а затем стали знакомить со всеми остальными гостями, кто сидел за соседними столиками или проходил мимо. Очень быстро Саша расслабилась и почувствовала себя как дома. А еще устала. Слишком много людей, слишком много общения и знакомств.

Обычно открытый и веселый Гриня почему-то наотрез отказывался идти играть с другими детьми или качаться на качелях. Предпочитал находиться возле сестры и был немногословен. Чтобы его немного расшевелить, Саша потянула их с Лерой на прогулку.

– Эй, я только собиралась подойти познакомиться к тем парням! – Пыталась упираться подруга. – Просто посмотри на них.

Возле мангала несколько пожарных разделись по пояс и, поигрывая мышцами, жарили шашлык.

– Я хочу быть каплей пива на его груди, – облизнулась Балабося на одного из них.

Она взбила волосы и завязала рубашку под грудью.

– Мне нравится, что ты не вспоминаешь про Антона. – Шепнула ей Саша.

– Да пошел он. – Ответила подруга.

Громкая музыка позволяла им перешептываться так, чтобы Гриня не слышал деталей.

– Ой, а вон Вика. – Натянув фальшивую улыбку, Саша махнула коллеге, играющей на поляне в бадминтон с одним из водителей.

Та махнула ей в ответ.

– Жопастая какая. – Оценила Лера. – Но нашего царя зверей этим мясом все равно не привлечь.

– Прекрати. – Хихикнула Саша.

– Где он, кстати? Что-то не видно его.

То, что Льва нет среди тех, кто пришел на пикник, Золотова отметила сразу: это можно было сделать и не наметанным глазом. Лев обычно сильно выделялся среди коллег – и ростом, и сложением, и статью. Конечно же, она все время думала о нем и переживала, что парень не звонит и не предлагает встретиться, но виду решила не подавать.