Капище (Чечня-1996) - Миронов Вячеслав Николаевич. Страница 64

- Откуда вы взялись? - он напряжен, но еще не сломлен.

- Из п... на лыжах! - парировал я. - Хочу напомнить тебе, как ты устранил своих конкурентов по наркобизнесу Ахметова и Гаджиева. Помнишь, как они тебя пренебрежительно называли "полукровкой" и не подпускали к большому куску, использовали как "шестерку" на посылках. Кстати, они были лидерами нарождающегося чеченского движения за выход из состава России. Помнишь, как их в девяностом арестовали, и именно благодаря твоей информации. Взяли на наркоте. С поличным. Упрятали на много лет. И за это тебе тоже наше огромное "мерси". Помнишь это, Эмиров? Помнишь?!

- Да...

Все, он мой!

По теории, да и на практике, если "клиент" подряд сказал пять раз "да", то значит, он твой! Три раза - это обязательно, а два - контрольные. В данном случае "пережимать" не надо. Можно "сорвать резьбу". Теперь переходим к закреплению контакта.

- Сейчас ты напишешь очередное сообщение - про Исмаилова! Что ты мне глазки строишь? Думаешь, нам ничего не известно про три КАМАЗа, которые ты загнал духам во время войны? - я сделал ударение на слове "нам". - Только с учетом твоих прежних заслуг тебя не трогали, "законсервировали", оставили в "спящем" режиме. Неужели ты такой наивный, и полагаешь, что Организация оставит тебя в покое? После всего того, что ты сделал для Конторы, а Контора для тебя? Другого за такие бы шалости с оружием порвали бы, как Тузик тряпку. Или просто "слили" информацию армейским разведчикам. Знаешь, что бы они с тобой сделали? В глаза смотри, - последнюю фразу я сказал уже без "нажима".

- Что вы хотите? - все, "клиент поплыл".

- Нет, "Сопка", так дело не пойдет. Ты неправильно сформулировал вопрос. Не что Организация хочет, а что ты хочешь? Жить хочешь? - я спрашивал, шипел прямо в лицо, глядя в глаза, между нашими носами было не больше сантиметра.

Конечно, я рисковал, его могучие ручищи могли навечно сомкнутся на моей шее. Андрей же недаром суетился с фотоаппаратом, он страховал меня, готовый прийти на помощь. Вот Андрей напрягся.

- Хочу! - после секундной паузы, ответ звучит искренне.

- Пиши! - я пододвинул ему свой "журналистский" блокнот и ручку. - Про Исмаилова пиши. Только подробненько, очень подробненько, как ты писал про своих друзей-наркобаронов, освободителей чеченской нации от русских оккупантов.

"Сопка" начал писать, смахивая пот со лба. Потеет, волнуется, во время разговора он лишь побледнел, но ни капли пота не было. А тут вспотел. Это и хорошо и плохо. Хорошо, потому что проникся мыслью о том, что "попал". Плохо, потому что сейчас он, может, соображает, как выйти, выкрутится. Вот он кинул искоса быстрый, тяжелый взгляд в сторону Андрея, который стоял, готовый броситься на Эмирова, затем "Сопка" посмотрел на меня.

Я сидел напротив, курил, пуская струйки дыма в потолок.

- Если что-нибудь "выкинешь", какой-нибудь фортель, то больше никто не придет с разговорами. И умирать будешь долго и мучительно. Правда, не знаю, от рук своих "друзей" или от армейских. Так что пиши. Все как в старые времена.

- Дай сигарету! - хрипло попросил агент.

- Не помню, чтобы ты курил, - я напрягся, это могла быть ловушка.

- Завязал давно, да разве с вами бросишь! - уже без злобы, но все равно надо быть начеку.

- На, - я бросил через стол сигареты и зажигалку.

- Спасибо, гражданин начальник! - в голосе ирония.

- Не юродствуй - пиши.

- Пишу, пишу, - пробормотал он, закуривая.

Потом минут двадцать мы сидели молча. Эмиров писал. Я пил остывший кофе. Андрей как тренированный бультерьер стоял у агента за спиной, готовый пресечь любую попытку к сопротивлению. Археолог хренов.

Агент и я курили одну сигарету за другой, скоро кончится пачка. Наконец Эмиров откинулся в кресле. Пододвинул мне блокнот.

- Ручку отдай и подержи руки на столе, - бросил я Мустафе, беря блокнот.

- Боишься, начальник? - голос насмешлив.

- Остерегаюсь. Ты давно не работал с органами, может, кое-что и успел позабыть.

- Про вас забудешь! - сожаление в голосе.

- Но ты ведь получал удовлетворение от работы? Как моральное, так и материальное. Ведь так? - я начал читать.

- Получал, - агент вздохнул.

- Так и не жалей! В тайне содеянное, тайно судимо будет. А сейчас помолчи и не мешай мне, заодно не дергайся, посиди спокойненько, руки на столе подержи.

Агент не забыл, как писать сообщения. С упоминанием всех подробностей, свидетелей, соучастников Эмиров описал деяния Исмаилова.

Наркоторговля, работорговля, переброска оружия в обе стороны, фальшивые деньги и фальшивая валюта. Организация бандформирования, хранение, ношение, изготовление, ремонт оружия, вымогательство, постоянная поддержка связи с чеченскими бандитами, организация переброски боевиков за границу на лечение, отдых и обратно. Весь этот "букет" тянул на пожизненное заключение. Эх, жаль, что я не опер, так бы, глядишь, и повышение заработал.

- Хорошо написано, молодец. Теперь еще один момент...

- Просто так я работать не буду! - предупредил Эмиров.

- А никто и не собирается тебя использовать как идейного, - усмехнулся я. - Пиши расписку, что получил от органов госбезопасности тысячу долларов США. Но сейчас получишь пятьсот. А остальные пять сотен после маленького путешествия.

- Куда?

- В Чечню. У тебя есть "окно", - Эмиров встрепенулся, - есть, есть, не дергайся, мы знаем.

- А что там делать?

- Нас отвезешь. Поездка в один конец. Отвез и там оставил. Только если мы пропадем по твоей милости, то извини, ты тоже пропадешь где-нибудь. Сам знаешь правила игры. Можешь попасть на "конвейер". Слышал о таком?

- Слышал, - угрюм, что-то соображает.

- Ну, вот видишь, играем по-взрослому. Пиши расписку.

В том же блокноте он пишет расписку. Я достаю пятьсот долларов. Пять бумажек по сто. Читаю его расписку. Протягиваю деньги. Эмиров берет их, каждую купюру трет, трогает выпуклости, смотрит на свет.

- Мустафа, мы не фуфлыжная организация, которая расплачивается фальшивыми долларами, как твои соплеменники в Чечне.

- Доверяй, но проверяй! - буркнул он, убирая доллары в объемистых размеров портмоне из дорогой натуральной кожи.