Будет больно, моя девочка (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 13

— Зачем?

— Нужно предупредить маму, что я задерживаюсь.

— Она в курсе, что ты здесь?

— Ты дурак? Нет, конечно. Я у Веры, вообще-то, — цокает языком.

— На, — возвращаю ей телефон. Временно, естественно.

Панкратова закусывает кончик языка и начинает активно набирать текст, абсолютно не реагируя на то, что я за ней наблюдаю и все вижу.

Майюша: «Мамулечка, мы еще только на середине доклада. Информации мало. Не знаю, сколько еще провозимся. Если что, я у Веры заночую, хорошо?»

Ответ приходит мгновенно. Даже интересно, если я своей матери напишу, через сколько часов она мне ответит. И произойдет ли это вообще в первые сутки…

Мамулик: «У тебя сумка и форма дома, Майя».

Майюша: «Утром заеду переоденусь».

Мамулик: «Не выспишься. Придется как минимум в шесть встать. Почти час ехать, Май».

Майюша: «Переживу, мам».

Мамулик: «Ладно. Вы там ели? Ты в ресторане только салат поклевала».

Майюша: «Чай пили с крекерами. Потом яйца варили».

Мамулик: «Ясно, ладно, долго не засиживайтесь только».

Майюша: «Постараемся. Люблю. Спокойной ночи вам заранее» *смайлик сердца*

Мамулик: «Если вдруг соберешься домой, звони в любое время. Мы с папой приедем, заберем тебя. Люблю».

Майюша: «Ладно».

— Любопытной Варваре, вообще-то, — Панкратова ловит мой взгляд.

— Телефон гони обратно, — отбираю у нее смартфон.

— Боже, с кем я связалась?! — бормочет, роняя лицо в ладони.

— Сама виновата.

— Я? Это ты начал, между прочим. Нес у директора всякую чушь и думал, что я все это вот так проглочу?

Пожимаю плечами.

— Если честно, мне ровно.

— Я уже поняла, что эмпатия не твое. Слушай, у тебя хоть какие-то табу вообще есть? Чем ты запугал Захарова? — пялится на меня.

Вижу ее лицо лишь потому, что кручу в руке мобильник, свет от экрана которого слегка рассеивает темноту.

— Окна здесь есть? — решаю не ввязываться в эту ее полемику и просто перевести тему.

Плюс реально достало здесь сидеть. В принципе, я давно могу просто уйти. Либо снова выбить дверь — уверен, что мне за это ничего не будет, даже если это произойдет на глазах физрука и классной. Либо тупо завалиться к этой парочке, чтобы взять ключ. Второй вариант даже забавней.

Могу, но какого-то фига продолжаю тут сидеть. Снова бросаю взгляд на Майю.

Я ее не понимаю. Совершенно не понимаю. Она для меня максимально странная и нелогичная. Уложить в голове мотивы ее поступков до конца не получается, как бы я ни старался.

— Мы в раздевалке. Какие окна, блин?! — возмущается Панкратова у меня под ухом. — Хотя, — прищуривается, наконец запуская свой мозговой процесс, — в коридоре, рядом с кабинетом физрука есть. Точно же!

— Супер, — тут же поднимаюсь на ноги и, сунув Майкин телефон в карман, двигаю туда.

— Ты сошел сума? — семенит следом максимально бесшумно.

Оказавшись у окошка, смотрю ей на ноги. Она сняла туфли. Без комментариев просто.

Из-за двери, где заперся физрук с Голубевой, доносятся характерные звуки. Майя морщится.

Тянусь к оконной ручке, сразу ощущая, как мое запястье огибают тонкие и за этот вечер уже не раз коснувшиеся меня пальцы.

— Они услышат, — шепчет, озираясь по сторонам.

Закрываю глаза на мгновение. Выдыхаю. Когда снова фокусируюсь на картинке перед собой, сжимаю Панкратовскую руку. Она глухая или тупая? Сколько раз мне еще нужно повторить, чтобы она меня не трогала?

— Прекрати, — отцепляю ее пальцы, — меня, — прижимаю Майю к подоконнику, — трогать.

— Ладно-ладно, — выставляет ладони перед собой. — Подумаешь. Какие мы нежные.

Смотрю на нее несколько секунд. Мысленно точно уже придушил.

— И не надо так на меня смотреть, Мейхер!

Поворачиваю ручку, тяну оконную створку на себя.

— А если сигнализация сработает?

— Ты что-нибудь слышишь? — демонстративно верчу головой по сторонам. — Нет? Тогда замолчи уже. От тебя мозг взрывается.

— Я просто предупредила…

— Ага, — упираюсь подошвой кроссовка в подоконник и, перемахнув через него, оказываюсь на улице.

Ловлю в кулак зевок и оглядываюсь на Панкратову, которая вылезать не спешит.

— Ты там решила остаться?

— Нет.

Наблюдаю за тем, как несуразно она переползает по подоконнику. Свешивает ноги и, придерживая край юбки, стекает на землю.

— Свобода, — Майя улыбается и прикрывает окно. — Блин, как хорошо, что ты сообразил про окно. Я в стрессовых ситуациях всегда туплю. Жестко.

— Бывает, — беру направление к забору. Ворота уже закрыли, и если уж выходить через окно, то нужно не палиться до конца.

Майя топает позади, в какой-то момент нагоняет. Равняется со мной. Следуем шаг в шаг.

— Слушай, ты извини, что я тебя закрыла, просто ты меня взбесил. Я не какая-нибудь там чокнутая. Один-один получается.

— Ага.

— А ты извиниться не хочешь?

Судя по интонации, задвигает она это на полном серьезе.

— Мне есть за что? — ухмыляюсь.

— Ну хотя бы за то, что столкнул меня в бассейн…

— Не хочу.

Панкратова, видимо, решила, что после произошедшего мы с ней друзья. Ну, по крайней мере, точно не враги. Как я и говорил, логики ноль.

— Ясно, — кивает, обнимает свои плечи и, ускоряя шаг, уходит вперед.

Какой в этом смысл, понятия не имею, потому что у забора я все равно оказываюсь с ней рядом.

Панкратова стоит, запрокинув голову. Прикидывает, видимо, как будет перелезать через забор, который выше ее как минимум на метр.

Первый порыв — сигануть на ту сторону и просто свалить, оставив ее здесь одну.

Телефон я у нее забрал, сама она через этот забор если и перелезет, то не в ближайшее время… Именно на этих мыслях подключается более человечная часть меня.

Встаю у нее за спиной, прикрываю глаза и спрашиваю:

— Помочь?

Глава 7

Майя

В угоду своему эго я, конечно, могу сейчас отказаться от помощи. Задрать нос, демонстративно фыркнуть и послать Мейхера на все четыре стороны, если бы не одно «но».

Высота.

Смешно, но до верхней металлической балки я дотянусь лишь в прыжке. Придется еще, о боги, подтянуться, поймать равновесие, чтобы хоть как-то задержаться в верхней точке, не отъехать там в обморок, а потом еще умудриться перекинуть ногу на ту сторону, вот в этой узкой юбке!

Рассматриваю себя от пупка до острых носиков туфель на тонком каблуке. Твидовая бледно-розовая юбка плотно сидит на бедрах. Мой костюм явно не создан для активностей.

Мейхер все это время маячит у меня за спиной. Он словно погрузился в спячку. Молчит. Не торопит. Кажется, не двигается даже. Его присутствие не напрягает. Остаться здесь совсем одной будет гораздо страшнее, чем есть сейчас.

Если честно, хуже, наверное, уже и быть не может. Я так сильно хотела его проучить, но по итогу оказалась в эпицентре собственной мести. Себе же хуже сделала. Могла бы в это самое мгновение дома валяться в кроватке, а вместо этого скачу, как горная коза, по заборам.

Смотрю на Мейхера через плечо. Его взгляд устремлен поверх моей головы. Руки в карманах, на лице ни эмоции, он вообще будто не здесь. Когда он говорит, что ему «ровно», не врет. Он и правда безразличен к происходящему. Возможно, лишь время от времени что-то забавляет, не больше.

Как можно быть настолько отчужденным? Тут уже второй час, а у него вообще восьмой, какой-то треш происходит, а он будто совсем не вовлечен. Ни капли.

Единственное, что никак не укладывается в голове, так это его колоссальное напряжение в моменты, когда я до него дотрагиваюсь. Честно говоря, не сразу даже заметила, как его перетряхивает. Потом парочку раз еще проверила, чтоб убедиться. Намеренно его касалась. Он прям бесился. Естественно, сделала заметку в голове, глупо будет проигнорировать такой интересный момент.