Алхимаг: Черный ворон (СИ) - Глебов Виктор. Страница 8

— Так, понятно… — ледяным тоном проговорила женщина. — Похоже, повреждения были гораздо более сильными, чем ты пытаешься представить! То-то я сразу заметила, что Ярик слишком изменился. Тебе пришлось восстанавливать ему лицо? Обычно при значительных травмах трудно полностью вернуть прежние формы. Или тело тоже пострадало⁈ Признавайся же!

— Дорогая, всё уже в порядке! — нервничая, отозвался Николай. — Да, повреждения были… немалыми, но, как видишь, я справился. Главное, что Ярик жив, верно? А голос и воспоминания обязательно вернутся.

— Тебе не следовало скрывать это! Он и мой сын!

— Прости. Ты права. Я просто не хотел тебя тревожить.

— Это мы ещё обсудим, — пообещала Елена.

О, какой характер! Это мне тоже нравится! Но лучше держать с этой дамочкой ухо востро. Она явно умнее, чем кажется на первый взгляд.

В автомобиль мы садились молча. В атмосфере, не предвещавшей ничего хорошего. Забираясь в пахнущий кожей салон, я бросил взгляд вдаль и увидел не успевший скрыться фургон, опутанный цепями. Кого транспортировали с такими предосторожностями? Кем был Печатник, как назвала его Елена? Почему вид покрытого символами фургона заставил её, сражавшуюся на передовой, замедлить шаг?

Я хотел это знать. Это, и вообще, всё, что касалось нового мира. Судя по всему, здесь мне предстояло прожить жизнь. Едва ли я стану временным гостем в этой реальности, чем бы она ни являлась. Интересно, какова тут продолжительность жизни. Вот будет здорово, если больше, чем в прежнем мире. А если тут открыли бессмертие, то вообще отлично!

В отличие от Николая, я сомневался, что усилия матери вернуть мне голос принесут пользу. В другой жизни врачи осматривали меня и не нашли медицинских причин немоты. «Психосоматика, — говорили они. — Лечите ему голову». Голову детдомовцу никто, конечно, не лечил.

И хорошо, потому что дело было не в ней. Причина моей немоты — заклятье Рода. И его с кондачка не снять.

Может, конечно, Елена настолько хороший маг и Лекарь, что заставит меня болтать без умолку уже сегодня, но я решил, что лучше найти способ общаться без звука. Тем более, не был уверен, что стоит открывать рот, ведь «родители» могли изобличить меня — понять, что тот, кого лорд-протектор посвятил в Чёрные вороны, тот, кто являлся предметом их гордости, — всего лишь пришелец из иного мира и ни телом, ни душой не имеет отношения к их ребёнку.

Поэтому, когда в машине Николай достал из кармана блокнот и карандаш, собираясь сделать какую-то запись, я жестами попросил одолжить их мне. Алхимаг протянул и то, и другое.

Оказалось, что это дневник. Последняя запись гласила:

«Завтра он станет Чёрным вороном, вступив на первую ступень Великого Делания. Надеюсь, Елена сможет присутствовать — она так ждала этого дня!»

Батюшки, какие мы сентиментальные! Аж затошнило чутка, честное слово.

Я неуверенно повертел в пальцах карандаш. Что написать?

Вдруг перед глазами возникла полупрозрачная строка:

Вы хотите сделать надпись?

От неожиданности я дёрнулся назад — как от мухи, норовящей врезаться в лицо. Надпись переместилась по воздуху синхронно со мной. Я осторожно повертел головой. Строка тоже подвигалась. И, судя по спокойной реакции родителей, видел сообщение только я!

Что это ещё за хрень⁈ И как её убрать?

Поразмыслив, я мысленно выразил согласие. Тотчас вопрос сменился другой надписью:

Выберите язык.

И перед моими глазами появился длиннющий список расположенных по алфавиту названий. Их было не меньше четырёх десятков.

Сосредоточившись, я отыскал в нём «русский». Вроде, в этом не было необходимости, я ведь его и так знал. Но раз призрачная надпись предлагала…

«Вот это», — подумал я.

Выбран язык протектората «Российская империя». Сделать его активным по умолчанию? Да/Нет.

Проклятье, да что это означает вообще⁈

Я прижал кончик карандаша к странице блокнота, но про только мне видимые надписи спрашивать не стал. Ну их на хрен! Вместо этого вывел: «Кто такой Печатник?»

И вернул блокнот Николаю. Тот прочитал, нахмурился и протянул блокнот жене.

Взглянув на вопрос, Елена заметно вздохнула. При этом её груди всколыхнулись подобно облакам, что я стырил у Перуна, обернувшись гигантским змеем. Ах, как же он носился по небу, чтобы найти меня и поразить молнией! Сплошное удовольствие было за ним наблюдать. До сих пор не знаю, из-за чего он больше разозлился — из-за жены или из-за стад.

— Кажется, Ярик забыл больше, чем ты пытался представить, — с укором сказала Елена мужу.

— Я и сам толком не знаю, что выпало из его памяти, — признался Николай, задумчиво взглянув на меня. — Не было времени это выяснить.

И не выяснишь. Это я тут буду выяснять, что к чему и как устроено.

— Иди сюда, Ярослав, — Елена подалась вперёд, вытянув руки с раскрытыми ладонями. — Мама посмотрит твоё горло. Наверняка с ним ничего серьёзного.

Я нехотя сдвинулся на мягком сиденье. Не люблю, когда ко мне прикасаются. Даже такие красивые женщины. Сколько раз бывало, что меня пытались убить, подсылая таких вот прелестных созданий. Если б я не держал ухо востро, а нож — под подушкой, уже трижды был бы мёртв. В прямом и невозвратном смысле.

Но Елена ощупала мою шею со всех сторон очень аккуратно — словно крылья птички гладили кожу. Тонкие изогнутые брови сошлись на переносице, прекрасное лицо омрачилось.

— Что⁈ — встревожено спросил Николай.

— Хм… — Елена опустила руки, отодвинулась и пожала плечами. — Ничего. Всё в порядке. Никаких повреждений.

Оба озадаченно уставились на меня.

— Может, это из-за испуга? — предположил через несколько секунд Николай. — Я слышал, такое бывает.

— Случается, — кивнула Елена.

В её зелёных глазах мелькнула подозрительность, но она ничего не сказала.

«Предполагает, что я притворяюсь», — понял я. И умна, и наблюдательна. Опасное сочетание.

Но это меня мало заботило. Хотелось узнать про новый мир. Про старый я почти ничего не знал — он просто не стоил того. Пресный, скучный, лишённый волшебства, а вместе с ним — надежды на бессмертие.

Но сейчас я хотел «вписаться» в эту реальность, и как можно быстрее. А ещё — стать алхимагом.

Поэтому я подобрал отложенный женщиной на сиденье блокнот и требовательно ткнул пальцем в свой вопрос:

«Кто такой Печатник?»

Глава 4

Николай Мартынов смотрел на сына и не узнавал. Не только потому что видел тело, которое сделал, не только потому что не сумел в спешке совершенно точно вылепить черты лица (хорошо, что Елена так долго отсутствовала!).

Дело было в глазах. Которые имели такой же цвет, как его собственные, но лишь потому что он создал их такими. В этих глазах застыло требовательное и хитрое выражение, не свойственное Ярославу. До этих пор. Тот был шустрым парнишкой, но никогда не проявлял особой любознательности и упорством едва ли мог похвастать. Даже тот опыт, который они проводили с Михаилом, наверняка был результатом неосторожной шалости, а не усердия. Но этот новый Ярослав смотрел так, словно его обуревала жажда знаний. Серьёзная, вдумчивая. Это не походило на праздное любопытство. Николай не узнавал сына. Неужели на него так повлияло произошедшее? Алхимаг ожидал увидеть страх, растерянность, но не это. Что переживает душа, отделившись от тела? Где она побывала, прежде чем вернуться?

Когда мой палец снова постучал по странице блокнота, Николай словно на что-то решился. Окликнул водителя:

— Данила, вези на Площадь Девяти Витязей!

— Вы уверены, господин? — после короткой паузы спросил тот. — Девяти Витязей? Возможно, я ослышался. Тогда прошу простить.

— Нет, ты всё верно понял, — Николай откинулся на мягкую спинку дивана и сцепил пальцы в замок.